Видеть, не глядя (СИ) - Влада Крапицкая

— Хорошо, я сяду и выслушаю тебя, но пусть мужчина отойдёт в другой угол комнаты и не двигается, — попросила она.

— Ян, они не причинят мне зла, — мягко сказала я. — Поэтому лучше отойди, чтобы Елена Николаевна успокоилась.

— Сури, у неё в руках скальпель, и пока она его не отложит, я и на полшага не отойду от тебя, — угрюмо ответил он, а женщина тут же спросила:

— Откуда вы знаете, как меня зовут?

— Мама, они знают даже то, о чём я думала, — вставила девочка.

— Ян, я уверена, что никто не пустит в ход скальпель, поэтому сделай, как просит женщина, — нежно произнесла я, и погладила его ладонь, лежащую у меня на плече. — Не волнуйся.

— Ну, хорошо, — с недовольством ответил он и отошёл в сторону.

— А почему вы вечером, в солнечных очках, в помещении? — подозрительно спросила женщина, когда уселась рядом с дочкой на диван и Ольга взяла меня за правую руку, а её — за левую.

— Потому что я слепа в человеческом понимании, и не хочу смущать людей видом своих глаз, — просто ответила я. — Но если вас это настораживает, могу снять очки.

Сказав это, я сняла очки и снова посмотрела на мать с дочерью, а те удивлённо одновременно охнули.

— Ого! Вот это глаза! — поражённо воскликнула девочка. — Такие необычные… и красивые…

— Спасибо, — я улыбнулась, а потом пожала её ладошку и подбадривающе сказала: — Давай, не будем заставлять твою маму ждать, и всё ей расскажем.

— Ладно, — робко ответила она и сильнее сжала мою ладонь, а потом запинаясь произнесла: — Мама, я хотела умереть, потому что Семён…он… ох… насилует меня… когда… ты… уходишь… на работу…

— Что? — обескураженно прошептала женщина. — Не может быть…

— Мамочка, может! — девочка прорвало. — Поверь, я не вру! Честно! Каждый раз, когда ты уходила на дежурство, он такое заставлял меня делать, что меня рвало даже. А внутри всё болело! Пожалуйста, поверь мне! И только поэтому я хотела сегодня умереть! Я устала терпеть!

— Боже… какой ужас… — выдавила женщина и тяжело задышала, а потом треснувшим голосом спросила: — Как давно?

— Почти два года, — ответила девочка и всхлипнула. — Это было так страшно! Когда он впервые пришёл ко мне, я испугалась… А потом он угрожал мне, и снова-и снова приходил по ночам в мою спальню! Заставлял делать всякие гадости, и при этом снимал всё на камеру! А ещё фотографировал меня, заставляя принимать разные позы! И ему нравилось, что я плачу! Он специально старался причинить мне ещё больше боли, чтобы я рыдала, когда он насилует меня!

— Доченька моя маленькая… бедненькая, иди ко мне, — с голос женщины был полон печали, горечи и сожаления. Прижав к себе дочку, она тоже расплакалась. — Но почему ты мне ничего этого не говорила?

— Потому что ты всё время повторяла, что благодаря ему мы живём теперь в нормальных условиях, что я могу учиться в нормальной школе, и что теперь у меня есть перспективы! Ты говорила, что нам повезло! Что теперь есть деньги, и мы может ездить даже за границу на отдых! Что теперь не нужно отказывать себе в элементарных вещах! Ты же чуть ли не молилась на него, и терпела удары!

— Солнышко, так всё это было ради тебя! Я думала, что хоть ты потом сможешь счастливо жить! Господи, если бы я только знала, к чему приводит моё терпение! — с отчаянием воскликнула женщина. — И теперь мне всё понятно! Я же видела, что ты стала замкнутой и пугливой! Видела, что ты часто плачешь! Но я-то думала, что это переходный возраст, что ты влюбилась в какого-нибудь мальчика, а он не отвечает взаимностью! Думала, что может чувствуешь себя белой вороной в школе, и одноклассники к тебе относятся с пренебрежением, потому что ты приехала из села! Я что угодно думала, но такой ужас мне и в голову не приходил! Бедный мой ребёнок! Прости меня, пожалуйста!

— Мамочка! Я не виню тебя! Честно! Я люблю тебя! Я так боялась, что ты мне не поверишь, или будешь ругать, обвинять меня в этом, а ты… Спасибо тебе! — девочка уже разрыдалась в голос, а следом за ней и мать, и я понимала, что сейчас вмешиваться не стоит, потому что обеим это жизненно необходимо.

«Господи, хоть бы самой не расплакаться», — пронеслось в голове, и я ощутила, как на глаза навернулись слёзы. Украдкой смахнув их, я снова посмотрела на два силуэта и обомлела от картины. Прямо на глазах аура обеих начала набирать свет, а внутри у девочки на месте черноты начали появляться светлые пятна. Они как будто вбирала в себя весь мрак и это завораживало. А вот бесу явно не нравилось это, и сущность начала дрожать всё сильнее, а затем и постепенно уменьшаться, сдуваясь, как проткнутый мяч. «Хах! Вот тебе! Обломайся! Не получилось загубить душу ребёнка!» — самодовольно подумала я, наблюдая, как бес становится всё меньше, и в конце превратился в небольшой шарик.

Ждать, пока они успокоятся, пришлось долго, но это стоило того, потому что аура девочки стала один-в-один с моим цветом, да и внутри всё изменилось, лишь кое-где оставив тёмно-фиолетовые пятна, что говорило о боли и перенесённых страданиях. Но я понимала, что здесь уже просто нужно время, и материнская любовь, чтобы девочка излечилась от душевных травм.

— Ну всё-всё, моя маленькая, не плачь. Больше я никому не дам тебя в обиду. Он никогда пальцем к тебе не притронется, — нежно произнесла женщина, глядя девочку по спине, а потом подняла голову и, запинаясь, добавила в мою сторону: — Спасибо вам огромное… Олечка смысл моей жизни, и страшно представить, что она могла умереть сегодня…

— Пожалуйста, — доброжелательно ответила я и улыбнулась, а потом протянула руку и провела девочке по плечу, успокаивающе сказав: — Вот видишь. Мама тебя любит и на всё готова, только, чтобы ты была счастлива.

— Да, — ответила она, а потом отстранилась от матери и, обняв меня, пробубнила: — Сейчас так легко стало на душе… Я уже и забыла, каково это, когда не мучает страх, или боль, или стыд…

— А дальше будет ещё лучше, — оптимистично добавила я. — Когда он сядет за решётку и понесёт наказание, ты полностью сбросишь с себя этот гнёт ужаса.

— Наказание? — голос матери дрогнул.

— Конечно. Такое нельзя прощать, — подал голос Ян.

— Но ведь это огласка, и Олечка не перенесёт её, — робко сказала женщина.

— Мамочка, перенесу. Представь, ведь он же может потом также издеваться над другими, — девочка была полна решимости. — Только обещай, что мы потом уедем отсюда!

— Ты всегда была у меня заботливой и доброй девочкой, — ласково произнесла мать. — Конечно, уедем. Начнём всё сначала. И пусть нам будет тяжело, но однажды всё наладится. Ты ещё будешь счастливой!

— А давай в наше село поедем. Мне, если честно, в городе не нравится, — нерешительно попросила Оля. — Здесь шумно и люди мне не нравятся. Вспомни, как было раньше, когда мы жили там. Нам ведь обоим нравилось.