Молчание сонного пригорода - Дэвид Галеф

Он только застонал. Я за волосы дернул его голову вверх и снова задал вопрос.

— Не знаю…

— Что значит «не знаю»?! Ты его увез с катка!

Он отупело смотрел на меня мутными глазами.

— Я… не знаю. Он был… в ванной, а потом…

— И что потом? — Я крепче дернул его за волосы.

Потом патрульная машина въехала на подъездную дорожку. Без мигалок и сирен, она просто возникла рядом. Двое полицейских вышли из машины, один полез за пистолетом, а другой бросился вперед и крикнул:

— Стоять!

И я стоял как вкопанный. Человек в серых брюках завертелся, но я крепко его держал.

— Что здесь происходит? — спросил тот, что стоял впереди, здоровенный мужик.

— Этот человек украл моего сына!

— Я же вам говорю, его… его здесь нет. — Парень попытался покачать головой, но он слишком сильно дрожал.

— Тогда где он?

Здоровяк полицейский шагнул вперед к открытой двери.

— Слушайте, мне все равно, что тут у вас, — отпустите его. Тогда, может быть, мы послушаем, что у вас случилось.

Я неохотно убрал одну руку. Я долго рассказывал, что случилось, но вскоре один из полицейских уже говорил с участком, а через минуту к дому подъехала еще одна патрульная машина. К тому времени из дома вышли несколько соседей, в том числе одна женщина-азиатка и парень в синем халате. Двое полицейских обыскивали квартиру человека, а один постоянно задавал вопросы о моем сыне.

— Слушайте, отойдите, — сказал он мне.

Но я уже не мог этого выносить и чуть было не врезал нашему подозреваемому, как вдруг его глаза закатились и его затрясло. Если это был не настоящий эпилептический припадок, то он очень хорошо симулировал. Прежде чем полицейский успел его подхватить, человек ударился головой об асфальт.

Вот почему, когда в полночь Джейн подъехала, чтобы забрать меня, она увидела у обочины две полицейские машины и «скорую помощь». Санитары только что погрузили похолодевшего парня на носилки.

Она резко затормозила и выскочила из машины.

— Что здесь происходит?

В прошлой жизни она могла работать в полиции. С ней они определенно были сговорчивее, чем со мной, но у парня на носилках никто бы не смог ничего выпытать. Еще один полицейский расспрашивал соседей, но, разумеется, никто ничего не слышал и не видел.

— В ванной следы крови, — сказал здоровяк. — Но мальчика нет.

Джейн закричала, и он положил руку ей на плечо.

— Послушайте, мы делаем все, что в наших силах, чтобы его найти, понимаете? — Джейн открыла рот, но он крепче сжал ее плечо. — Вам лучше идти домой, хорошо? Лучше всего вам быть дома. — Он отступил, глядя на нас обоих. — Вы сможете доехать?

Мы наполовину согласились с его просьбой. Мы сели в машину и поехали домой по переулкам, останавливаясь и зовя Алекса на каждом углу. Господи, он мог быть где угодно. На полпути домой Джейн крепко обняла меня, за то что я задержал этого типа.

— Я надеюсь… лишь бы только с Алексом все было хорошо.

«Мне нужен мой сын», — подумал я. Мне нужно, чтобы мы были вместе. Я закрыл глаза и представил Алекса вместе с человеком в серых брюках. Алекс выдал какое-то наглое замечание, которое ненадолго остановило человека. Алекс сказал, что ему нужно в туалет, и заперся там. Он сказал: «Я на минутку» — и сбежал, не знаю как.

Упрямый, вот какой у меня мальчик. Может быть, это и помогло ему спастись. Сейчас он сбежал из логова преступника и где-то бродит один, может быть раненый. Но человек в серых брюках может выйти победителем. Пожалуйста, Господи.

Джейн снова начала качаться. Мы как раз поворачивали на Гарнер-стрит, когда я сказал ей, чтобы она вела внимательнее, и она закричала: «Да вижу я, вижу!» — и вывернула руль, и мы врезались в дерево. Оно вдруг оказалось посреди ветрового стекла, как какой-то громадный, неуклюжий пешеход, который не успел убраться с дороги. И потом — хрум! — меня бросило вперед. Привязной ремень удержал меня, и с шумом надулась подушка безопасности. Я видел только серый цвет. Я еле дышал. Одна рука у меня застряла.

Медленно серая мгла разошлась. Машина перестала сигналить. Сквозь ветровое стекло я увидел темный сикомор в нескольких метрах впереди. Половина машины стояла на газоне Стейнбаумов, окаймленном изгородью с пушечными ядрами. Капот «вольво» лихо изогнулся вверх. Моя левая рука за что-то цеплялась. То ли я держал Джейн за руку, то ли она держала за руку меня. Ее воздушная подушка тоже надулась и уже начала сдуваться, как проколотый воздушный шар. Мы уставились друг на друга.

— Господи. — Она отпустила руль, тяжело дыша.

— Да уж.

Она посмотрела на дерево:

— Ну и врезались.

Я кивнул. Мы не набросились друг на друга, не завели старую шарманку обвинений, не вцеплялись когтями в мясо. Вместо этого мы просто сидели, оглушенные. В доме Стейнбаумов загорелся свет.

«За это мы боремся и умираем», — с особой интонацией сказал Мартин.

«Стерва», — буркнул Сногз.

«Заткнитесь», — молча интонировал я. Я сжал руку Джейн.

— Ты как?

— Кажется, нормально. — Она вгляделась вперед. — Но не уверена насчет машины.

Мы вышли и объяснили ситуацию Лео Стейнбауму, который немедленно удалился, как только услышал, почему нам ночью не сидится дома. Он сказал, что обо всем позаботится и позвонит в автосервис. Я не мог не думать, что Алекс был бы в восторге от аварии.

«Верните его».

Наш сосед скрылся в доме, а мы стояли на дорожке. Авария, по-видимому, не произвела особого шума, потому что никто, кроме него, не вышел. И что теперь? Мы уже не держались за руки. Мы стояли перед нашим большим домом, но он казался не более приветливым, чем пустой гараж. Когда мы выезжали, воздух был плотен от ночи, теперь он стал серым и безрадостным. Гравий на дорожке казался жестким и неумолимым, каждая травинка была зеленым лезвием. Я знал, что в доме будет еще хуже. И мне не хотелось разговаривать с Джерри.

— Алекс, — прошептал я так тихо, что как будто вообще промолчал. — Алекс, пожалуйста, вернись.

— Это несправедливо, — заявила Джейн. У нее снова потекли слезы. — Это неправильно! Ему всего восемь лет.

Я глупо кивнул. Реакция на аварию прошла, и я вяло обмяк. Нелепо, но я подумал о том, что в машине остался маркер и скотч.

Мы стояли и думали о том, как жить дальше. Я думал, что отдал бы все на свете, только бы этого не было. Пускай я лишусь дома, двух пальцев на руке — не знаю, чего угодно, только некому было предложить обмен. Я был чертовски… бессилен. В конце концов я принял решение.

— Я знаю, что Алекс где-то здесь. И я буду ходить по Фэрчестеру от двери к двери, пока мы его не отыщем.

Джейн посмотрела на меня с надеждой и настороженностью.

— Ладно. Я тебе помогу.

— Но сначала я хочу еще раз позвонить Ферраре.

Я попросил у Джейн мобильный, потому что пока еще не мог заставить себя войти в дом. На этот раз я сразу дозвонился до него. Он снял трубку после первого же гудка:

— Феррара слушает.

Было слышно, что там у него звонит другой телефон.

— Это Майкл Эйслер.

— Понятно, я заезжал к вам и оставил сообщение. Где вы были? Где вы сейчас?

— Перед нашим домом.

— Да? — У него был такой голос, будто он хмурился, его толстая верхняя губа загнулась вниз. Когда я встретил его на вокзале, он был похож на итальянца из прошлой эпохи, ему не хватало только длинных подкрученных усов. Но все-таки он был из тех, кто в жаркий день купил бы ребенку мороженое. — Как вы там, держитесь?

Я подумал о его вопросе. Наш ребенок так и не нашелся, а мы только что врезались в дерево. Ферраре не обязательно знать о последнем.

— Не особенно.

— Я знаю, это очень тяжело. Мы работаем… результаты обыска в квартире… этот тип… допрос…

Голос Феррары то пропадал, то появлялся, поэтому я отошел от зеленой изгороди Стейнбаумов, чтобы телефон лучше принимал. Мне удалось расслышать что-то насчет того, что они ждут, пока этот тип придет в себя в больнице. Я сказал Ферраре о нашем броске по телефонным столбам, и он ответил, что все к лучшему. Или к худшему — в телефоне так и трещало. Я почти обошел весь дом, оставив Джейн кусать ногти. Она могла бы пройти по дорожке с переднего двора, но тоже пока была не в силах заставить себя войти в дом. Я оглянулся и чуть не споткнулся о крышку подвального люка, а в это время Феррара говорил: «Мы делим мороженое». Или это было «мы делаем все возможное»?

Наконец я сдался.

— Извините, я вас очень плохо слышу.

— Извините, я вас не слышу, — ответил Феррара.

— Я позвоню вам из дома, — сказал я в трубку. — Подождите минуту.

И я захлопнул телефон.

Вот тогда я заметил, что с моим кабинетом что-то не так. Я все собирался позвонить стекольщику, но руки так и не дошли. В отсутствие стекольщика я заклеил дыру картонкой, из-за чего мой кабинет стал похож на выставленный на продажу «меркури» 86-го года.