Скитальцы - Кнут Гамсун

Через некоторое время Лувисе Магрете снова поинтересовалась: Так ты поедешь?

Непременно, ответил Эдеварт.

Вот и хорошо, а то времени осталось уже в обрез.

Почему в обрез, разве ты уже купила билет? — спросил он.

Какой билет? Ведь я не собиралась ехать в Америку, думала, что останусь здесь.

И я тоже так думал, мрачно сказал Эдеварт.

Но теперь я понимаю, что не выдержу здесь, и давай больше не будем об этом говорить. Мне надо снова уехать в Америку. Поживу какое-то время, может, на Западе.

Значит, ты не уверена, что тебе там понравится?

Не знаю, ответила она. Но я постараюсь там прижиться. Ты вот смеёшься, и тебе, наверно, кажется, что я бессмысленно мечусь туда и сюда, но ведь у меня там дети.

У тебя есть деньги на билет? — спросил он.

Молчание.

У тебя есть деньги на билет? — повторил он.

Она ответила откровенно: Да. Андерс Воде даст мне взаймы.

Больше они не стеснялись друг друга. Ещё два месяца назад Эдеварт оскорбился бы, узнай он, что она готова взять взаймы у кого-то, кроме него, потому что два месяца назад с такой просьбой она обратилась бы прежде всего к нему. О, они оба уже не испытывали блаженного опьянения, их мучила отчуждённость, они больше не были преданы друг другу. Теперь она ни в чём не отказывала себе из страха причинить ему боль — Лувисе Магрете начала носить кольца, ведь они такие красивые, почему бы ей не носить их! Он заметил это, но ничего не сказал, словно так и надо, ведь он не знал, откуда у неё эти кольца, и не спрашивал о них. Мало того, однажды она вспомнила историю с белой пятерней на его куртке, посмеялась над проделкой экономки и спросила, не хочет ли он съездить к ней. Да, отвечал он, в следующий раз, когда Андерс Воде придёт в лавку, я уйду на кухню, чтобы оставить вас наедине. Ты не думай, Андерс Воде не такой уж плохой человек, заступилась за него Лувисе Магрете. Признаюсь, он тоже был немного влюблён в меня, это он подарил мне кольцо с жемчугом. Как-то на Рождество. Эдеварт ответил: Моя экономка тоже может кое-что подарить мне...

Нет, они больше не стеснялись друг друга. Их сердечное отношение друг к другу осталось в прошлом, а будущего у них не было.

И в любви они тоже стали скитальцами.

Осталось всего две недели, сказала Лувисе Магрете.

Две недели до чего?

До нашего отъезда. Ты должен подготовиться.

А может, ты съездишь со мной в Поллен, осмотришься там? — предложил Эдеварт. Вдруг тебе там понравится?

Но ты же там ничего для нас не построил?

Какая разница, разве ты привыкла жить только в больших домах, Лувисе Магрете?

Нет, покорно согласилась она, нет, клянусь Богом. Но ты сам говорил о доме, потому я и спросила.

Эдеварт: Дом я построю, правда, на это уйдёт время, но я его построю. Красивый небольшой дом для нас троих. Поедем и выберем для него место?

Хорошо, я поеду с тобой, ответила она.

Всё было решено. Но она торопила его с отъездом, словно не очень верила в смысл этой поездки и хотела знать, что успеет вернуться сюда через две недели, чтобы вместе со всеми уехать в Америку. Эдеварт тоже пребывал в нерешительности, он опасался того же, чего и она, что их поездка окажется напрасной. А что он скажет жителям Поллена, когда приедет туда с женщиной и ребёнком? И что скажут люди?

И многое другое...

Горевала только Хобьёрг. Юлия подарила ей двух кукол, теперь Хобьёрг собиралась переночевать у Кноффов третий раз и наконец получить котенка, но из этого ничего не вышло. Эдеварт пообещал ей, что там, куда они едут, у неё обязательно будет котенок.

Они заперли дверь и уплыли, усадьба снова осталась пустой, никто не провожал их, только шум водопада ещё долго следовал за ними по заливу. Они заехали к соседу Карелу и попросили его покуда приглядывать за Доппеном.

В Поллен они приехали на попутной лодке.

Эдеварт немного робел, на этот раз он вернулся домой не на шхуне с рыбой и не на лодке, груженной товаром для лавки, он приехал с незнакомой женщиной и незнакомым ребёнком. Что скажут его отец и сёстры, но главное, Йоаким, что скажет Йоаким?

Когда лодка вошла в залив, они увидели людей, сушивших на площадках рыбу, удивлённые, любопытные, они распрямлялись и не спускали с прибывших глаз, Эдеварту стало не по себе. Но что поделаешь. Уфутенец и в этом году стоял в Поллене со своей шхуной и сушил рыбу. Он так и не вернул Эдеварту деньги, которые занимал у него год назад, не смог; надо думать, сын Нильс, некогда торговавший вразнос, изрядно потрепал его состояние. Однако кое-что уфутенец, видно, всё же наскрёб, чтобы закупить рыбу и в нынешнем году.

Они пристали к берегу у лодочных сараев и поднялись в селение, Эдеварт нёс вещи. Как-то их встретят?

Ничего неприятного не случилось, решительно ничего. Лувисе Магрете оживилась во время поездки, всё-таки новые места, новые люди, это совсем не то, что день изо дня топтать в Доппене свои же следы, она нежно обняла Поулине. Хобьёрг освоилась с первой минуты и сразу же занялась кошкой с котятами, жившими при лавке, кроме того, она подружилась со старым отцом Эдеварта и рассказывала ему про Америку. Йоакима дома не было.

Нет, воистину ничего неприятного не случилось. Выкрашенные в белый цвет дом и лавка произвели на Лувисе Магрете благоприятное впечатление. Какой у тебя большой дом, Эдеварт! — сказала она. Каменное крыльцо и вообще!..

Не такой уж большой, ответил он, а пристроить к нему лавку нам помогли друзья. Он со стыдом показал ей лавку с немногочисленными полками и ящиками, маленькую контору и, наконец, ещё меньшую комнатушку при ней, всё содержалось в отменном порядке, но было совсем крохотное. Он спросил: Подойдёт тебе эта комнатушка, как думаешь?

Разумеется, ответила Лувисе Магрете, чем она плоха?

Он: Это на первое время, потом я построю дом.

А где будет спать Хобьёрг?

Что-нибудь придумаем, ответил он. Может, у Поулине? Они уже подружились.

Ладно. А ты сам? Где ты ляжешь?

За меня не тревожься! Я могу спать где угодно!

Они обошли всю усадьбу, заглянули в маленький хлев. Лувисе Магрете воскликнула: Боже милостивый, какой знакомый запах! Когда коровы вернутся, я хочу подоить их!

Эдеварт осмотрел лавку и выслушал отчёт Поулине о проданных товарах. Значит, надо закупить новые, сказал он. А где Осия?

Осия? Она теперь живёт у Ездры. Представь себе, они летом улизнули от всех и поженились! Поулине засмеялась. Для парня это был вопрос жизни и смерти, ха-ха-ха, я даже не решилась написать тебе об этом. Но живут они хорошо, Ездра знает, чего хочет, всё лето он осушал своё болото, просто загляденье, как у него там всё растёт. У них уже две коровы... Ты мне вот что скажи: это и есть та дама, которой мы с тобой писали в Америку?

Да, это она. Как видишь, приехала.

Она была замужем?

Да. Её муж пропал.

Ты говорил, что она глупая, а мне что-то так не кажется.

Ну, стало быть, она поумнела. Меня её ум мало тревожит. А где Йоаким?

В Кве-фьорде. Захотел ещё раз попытать счастья с неводом для сельди. Он уехал ненадолго, между одной страдой и другой, и уже запер сельдь.

Эдеварт, удивлённо: Уже запер сельдь?

Да, уже два раза, пишет он, отменная сельдь, некрупная, но жирная, за неё хорошо платят. Правда, он считает, что её совсем мало по сравнению с тем, что он запирал в Нижнем Поллене, но раз сельдь хорошая, то и заработают они летом неплохо.

Невероятно! — воскликнул Эдеварт. Везёт же Йоакиму!

Сейчас ему это не повредит, сказала Поулине, он пошёл на промысел, потому что хочет расширить хлев.

Разве наш хлев недостаточно велик?

Конечно. Ведь мы поставили туда вторую корову. А к концу года, глядишь, ещё одна появится. Ты даже не представляешь себе, как хорошо у него всё растёт с тех пор, как он стал удобрять землю водорослями.

Невероятно! — опять сказал Эдеварт. А кого ещё он соблазнил этими водорослями?

Всех не знаю, а вот Ездру, Каролуса и Теодора это точно...

Вечером Лувисе Магрете подоила коров, потом она смеялась со слезами на глазах и жаловалась, что от непривычной работы у неё ноют вены.

Так прошёл первый день.

Но потом пошли другие дни, уже не такие приятные. Поулине обсудила с Эдевартом дела, показала ему, что все ходовые товары опять кончились, — люди зачастую напрасно приходят в лавку. Понимаешь, со временем они привыкли за всем идти к нам, теперь им нужны уже не только кофе, перловка или патока, им подавай топоры, которые раньше ковал кузнец, им подавай канаты для лодок, которые раньше рыбаки привозили из Бергена, а нынче в Иванов день, когда начинается сенокос, они спрашивали косы — мы не можем впредь оставлять лавку без таких товаров.

Ты права, согласился Эдеварт.

Теперь бухгалтерская книга, что лежит в конторе; Поулине показала её брату, пожалуйста! В кредит она отпускала только тем, кто точно получит деньги, когда рыба уфутенца будет готова и он расплатится со всеми, работавшими на скалах. А все наличные деньги, полученные от торговли, она по мере их поступления пересылала ему.