Tear You Apart (СИ) - "Kupidon"

- Зачем ты приходишь сюда? – Вдова как будто хотела заполнить очередную паузу, повисшее меж ними. Продлить ощущение чистого разума, незамутненного препаратами и контролем.

Жнец ответил не сразу, но он все-таки сделал это:

- Воспоминания. Я знал тебя раньше. Не могу вспомнить. – Сказанное заставило Вдову удивиться, но она не изменяла самой себе и голос лишь вторил в равнодушных нотках:

- Я тебя не помню.

- Я знаю. – Жнец потянулся рукой к своей маске и снял ее, звучно выдыхая и вдыхая свежую порцию воздуха, пропитанного дождем. Его лицо было скрыто за капюшоном. – Ты причиняешь себе боль, чтобы чувствовать. Не заигрывайся.

- Не твое дело. – Вдова показательно насупилась и отвела взгляд прочь, делая шаг назад, когда в небе громыхнул очередной разряд молнии.

Они оба замолчали. Жнец исчез также тихо, как и появился. Вдова вернулась внутрь заброшенного карцера, проведя за безмолвным созерцанием пустоты около пары часов, чтобы ненавистный рой успокоился и ослабил над ней свое влияние.

***

Будучи все-таки существом, непохожим на человека, Яки трактовал каждую человеческую вещь, коей не находил объяснения, собственное толкование. Некоторое ему подсказывала Сомбра, но все чаще он сам додумывал некоторые вещи, практически полностью научившись пользоваться мышлением и дарованным ему чужим телом мозгом.

Это позволило ему погрузиться в самостоятельное изучение всего, что его так интересовало. Первое, что он сделал, так это начал читать то, что попалось ему на глаза. В комнате Лены было разбросано много откровенных журналов на эротическую тематику, и Яки они не интересовали. А вот необычная вещь в твердом переплете, где не было картинок, а лишь сплошной текст, рассказывающий историю – ему понравилась больше. Из этих вещей, название которым «книги», он почерпнул нечто очень важное, чего до конца не понимал в полной мере или же отказывался понимать…

…особенно, когда он столкнулся с этой вещью нос к носу. Совсем неожиданно, отчего и небольшой ступор вслед за этим не заставил себя долго ждать.

- Эй… - он легонько ткнул пальцем лежащее на траве маленькое тельце птички. Та была неподвижна и холодна, а недоумение и беспокойство Яки росло с каждым лишним мгновением, пока к нему не подошла Сомбра, заметившая его тревогу. – Она… не шевелится. Почему, Сомбра?

- Ох… - Сомбра тяжко вздохнула, быстро осознав случившееся и, вновь ощущая себя матерью, присела рядом с поникшим Яки, приготовившись к неприятному разговору. – Яки, эта птица мертва.

Яки тут же удивленно расширил глаза и потупил взгляд в траву. Наверное, до сей поры он совсем не задумывался о том, что чудесный мир, каким он видел все окружение, таил в себе и пугающее. Он читал об этом, но когда столкнулся с этим в реальности, ему стало страшно и грустно.

- Почему? – вдруг дрогнувшим голосом спросил Яки, искренне не понимая странного смысла, что таило в себе такое мистическое и естественное явление, как смерть.

- Все живое когда-нибудь умирает. – Объяснила Сомбра как можно невиннее. –Таков круговорот мира. Мы рождаемся, взрослеем, стареем и умираем. Это нормально. Иногда мы умираем раньше нашего срока. Такое случается.

- А то, что делает Лена? – Вопрос повис в воздухе сам собой. – И ты? Вы… убиваете? Воспоминания Лены о ее заданиях… о тех, кто лежит в крови… я думал, что это кошмары. Выходит, нет?

Сомбра глубоко вздохнула. Ситуация была очень некомфортной. Правда попросту запутает Яки, а то и вовсе заставит того впасть в панику или… Сомбра просто не знала.

- Послушай, это очень сложно объяснить вот так сразу. – Отстраненно проговорила Сомбра. – Иногда тебе просто не оставляют выбора, и ты выполняешь свою работу.

- За которую ты получаешь деньги? – на этот раз в голосе Яки прозвучала ирония, а Сомбра нахмурилась.

- Давай не будем об этом. – Хакерша ушла к большому дереву в центре дворика, пока Яки остался в одиночестве, обратив свой взор на мертвую птицу. – «Сильные правят слабыми», так говорят многие и действуют по этим словам. Просто люди устроены так – мы конфликтуем, воюем, убиваем. Чем скорее ты поймешь это, тем лучше.

Яки печально взял на руки безжизненное тельце птицы и его глаза наполнились слезами. Он не был человеком и понять это было крайне сложно.

***

- Пора, Окстон. – Именно с этими словами Менгеле явился на порог ее комнаты, скрестив руки за спиной и держа на лице холодную маску сосредоточенности.

Сидящий на кровати Яки тут же всполошился и нервно подскочил на ноги, дрожащим голосом спрашивая:

- Ч-что случилось? – Этот пожилой врач всегда вызывал у него страх и ненависть, но они не пересекались с тех пор, как он отпустил его.

- Завтра операция на «Якоре». – Спокойно произнес тот, поведя плечами. – Будь готова. Приходи в палату к десяти утра. – Он развернулся и ушел, оставив вскочившего на ноги Яки озадаченным и паникующим.

После этой новости он не спал практически всю ночь, а пришедшая к нему Сомбра не могла его успокоить. Он плакал от страха и обиды, моля о том, чтобы Лена вернулась, пока не уснул от успокоительного, которое Сомбра заставила его выпить. На завтрашний день Яки откровенно не хотел идти к Менгеле. Его желание можно было понять, исходя из всех воспоминаний Лены и рассказов самой Сомбры о нем. Однако, выбора откровенно не было. «Якорь» необходимо было починить, если все не хотели, чтобы тело англичанки распалось на атомы, застряв сразу в нескольких временах.

С трудом, но Яки все-таки смог собрать все силы в кулак и направиться на пресловутую операцию. Страх не исчезал, а лишь крепчал, особенно, когда он занял свое место на приготовленной ему кушетке. Менгеле был молчалив и отстранен, как и обычно, а то, с какой педантичностью и усердием он приготавливал хирургические инструменты и другие неизвестные Яки вещи – вводили того в дрожь.

- Все как обычно: вдыхай это и не елозь. – Пробубнил тот, надевая на голову англичанки респираторную маску и заставляя Яки вдыхать и успокаивается.

Перед тем, как напуганное сердце замедлило свой темп, алые глаза с все равно нескрываемым страхом уставились на шприц в руках Менгеле. Укол не принес ощутимой боли, видно, в силу неизменного профессионализма врача. Когда препарат растекся по венам, Яки ощутил странную сковывающую каждый нерв слабость и паралич. Через несколько минут он ясно понял, что не мог двигаться и даже издавать какие-либо звуки.

- Что такое? – поинтересовался Менгеле и на его старческом лице расплылась змеиная усмешка. – Не можешь пошевелиться? Подать голос? Какая досада. А чувствовать ты можешь, верно? Кажется, тебе не повезло.

Менгеле отошел от кушетки к двери и, заперев ту, вернулся обратно, взяв в руки сияющий санитарной чистотой скальпель, обыденным и, вместе с тем, злорадным тоном произнося:

- Похоже, придется делать операцию так. – Лезвие обрисовало кривую линию на груди, оставляя после себя кровоточащий порез. Разум Яки взвыл в боли и ужасе, но тело было неподвижно, а крик застрял в горле, неспособный вырваться. – Не волнуйся, больно будет, но это не убьет тебя. Я позабочусь об этом.

Все голоса и звуки потонули в сплошном тумане мучений. Слезы полились из глаз без всяких препятствий, а охваченный непрекращающейся жгучей болью разум не мог перестать метаться в агонии. Яки не мог прекратить бесконечно повторять в голове отчаянное – «За что?».

Менгеле не давал Яки даже шанса на то, чтобы он потерял сознание во время операции и весь процесс тот пережил, ощущая каждую деталь мучений от лишнего надреза скальпелем, сшивания кожи или приживания «Якоря» к плоти насильственными способами. Препарат, пущенный по его венам, что нес за собой паралич, должен был вот-вот потерять свою силу, и Менгеле заканчивал свою работу с широкой нескрываемой усмешкой, стоило алым зареванным и опухшим глазам столкнуться с его черными безжизненными омутами.

- Что ж, трещину я залатал и поставил дополнительную защиту. – Обыденным голосом протянул он, очищая свои инструменты от крови. – Я надеюсь, что в следующий раз ты будешь более осторожна. Мы же не хотим, чтобы ты в какой-то момент умерла у меня на операционном столе. Мало ли что.