Собственность бывшего - Любовь Попова

Мы въезжаем на пустую парковку огромного темного здания. Ну как огромную, больше нашей клиники. Сейчас оно темное, пустое и мрачное. Но в свете солнца, когда я проезжаю мимо, оно кажется великолепным. Я даже знаю, что вот там можно сделать прекрасную вывеску, которую будет заметно отовсюду.

Артур тормозит у самого входа и выходит из машины. Сам открывает мне двери за что получает удивленный взгляд.

— Думаешь поскользнусь и упаду к твоим ногам?

— Всему свое время, — усмехается и он и помогает мне выйти.

— Тут был ремонт. Мне казалось некоторых стекл не было.

— Ну так я всегда забочусь о своей собственности, — провожает он меня, придерживая за талию. Открывает двери.

— На что – то намекаешь?

— Зачем? Намеки женская прерогатива. Я обычно говорю прямо. И то, что ты моя собственность мне кажется ты давно должна была понять.

Хочется разозлиться, ведь еще недавно я была уверена, что мы сможем общаться нормально. Но похоже «нормально» в нашем случае лишь мои влажные фантазии.

— Точно. Ты в меня вкладывал деньги, на время отдал в аренду, вернул, теперь получаешь дивиденды. А в скором времени получишь отличную пристройку.

— Диана, ты нервничаешь. Я погорячился.

— Ну что ты. Ты сказал все как есть, просто я идиотка решила, что мы сможем быть друзьями.

— Друзьями? — Артур закашлялся, потом и во все засмеялся. – Прости Диан. Но у меня нет привычки трахаться с друзьями.

— Давай честно, у тебя их и не было никогда. И мы не трахаемся, — разворачиваюсь к нему, не замечая, что вокруг еще темно.

— Точно? А, по-моему результат этого сейчас в твоем животе. Шевелилась кстати уже? Я читал, что на двадцатой неделе.

— Ты ловко перевел тему, но я еще раз тебе напомню, что не собираюсь к тебе возвращаться! – прокричала я, и услышала, как эхо бьет набатом по голове.

Артур перестал улыбаться. Отошел в сторону и нажал на выключатель.

Свет вспыхнул, озарив не большой холл и множество дверей в кабинеты. Это ведь уже готовая клиника, только завези оборудование и размещай пациентов.

— Не обольщайся. Тут еще три этажа ремонтировать. Пройдемся?

И снова без эмоций. И словно это я его обидела. Но серьезно? Как можно быть с тем, кто считает тебя собственностью. Ведь это получается я не смогу не одного полноценно своего решения принять. Буду как пять лет назад жить им одним. А так нельзя. Теперь точно нельзя, — опускаю ладонь на живот и чувствую толчок.

Читал он.

Серьезно ведь читал, раз знает такие подробности.

— Артур? — он продолжает щелкать выключателями, чтобы показать мне кабинеты.

— Что?

— Иди сюда.

Он оборачивается и хмурится. Смотрит на живот и подходит ближе. Так энергично, что мне хочется шагнуть назад, но он, словно подозревая это, мягко удерживает меня левой рукой. А правую засовывает под пальто, кладет на живот, мельком взглянув мне в глаза.

И вот снова толчок. Довольно сильный. Такой момент я навсегда запомню в памяти. И его взгляд. Ему не нужно говорить, все уже видно. Он сглатывает и на мгновение прикрывает глаза.

— Это… довольно страшно. Словно в фильме «Чужой», — его лицо озаряет улыбка. – А может это просто изжога.

— Сам ты изжога. Это малышка. Так необычно это чувствовать.

— И часто она так?

— Нет. Сегодня впервые.

Мы стоим посреди ярко освещенного холла и смотрим друг другу в глаза. До неприличия близко. Более того Артур кажется наклоняется. Его губы на опасном расстоянии, а я в панике. Потому что поцеловать его обозначить капитуляцию, признать, что я действительно его собственность.

Но как бы мне этого не хотелось, как бы внутри все не кричало о любви к нему, как бы коленки не дрожали, теперь я не могу позволить ему манипулировать мною. Теперь нами.

— Артур. Артур, а покажи мне остальное помещение. Где будет лаборатория.

— Жуть.

— Что?

— Чтобы я сам к тебе тянулся, а ты отказалась поцеловать… Я думал такое может быть только в кошмарном сне. Знаешь, со мной мама всегда так делала. Я тянулся к ней, просил поцелуя, ласки, а она отказывала, а она всегда ссылалась на занятость. И вот ты теперь так же…

Вот он блин... Как можно отказать своему ребенку в ласке?

Он не отходит, а я ведусь, на этот по сути шантаж. Но по-своему. Дергаю Артура за лацканы пиджака и прижимаю к себе, крепко обнимая.

— Знаешь, если вдруг тебе захочется ласки и тепла я всегда могу тебя обнять, — рука Артура на моей талии сползает ниже. Сжимает задницу, вызывая прилив в одном конкретном месте. – Но руку с попы можно убрать.

— А жаль. Люблю твою попу. Вот как сейчас помню…

— Ну хватит. Я вообще — то есть хочу. Так что давай скорее посмотрим, и я поеду.

— Ладно, — он ведет меня по коридору, показывает помещения, детскую часть клиники, куда мамочки будут приходит уже с детками. Потом родильное отделение. Мы почти не разговариваем, я не могу избавиться от волнения, которое буквально стегает меня плеткой по спине. И чем выше мы поднимаемся, чем сильнее удары.

Второй этаж отремонтирован, но еще требуется окраска. А вот на третьем темно. Артур шагает наверх по лестнице, а я торможу.

— А почему там темно?

— Еще не все доделали. Пойдем. Там будет лаборатория. Тебе понравится.

Я беру Артура за руку, не люблю, когда сильно темно, но что удивительно страх рассеивается, когда я вижу панорамные окна. Артур нажимает на какую – то кнопку и на окна наезжают жалюзи.

— Потрясающе. Ребятам понравится.

— А тебе.

— А я