Лунный зверь: История лис - Гарри Килворт

— Славная старушка Бетси, — тараторила Миц. — Здорово она его, правда? Этот громила сразу перетрусил.

— Да, твоя Бетси очень храбрая, — подтвердил Камио.

— Ты понял, ведь они с хозяином меня выследили, — гордо продолжала Миц. — Это все ошейник. Он помог им определить, где я. Сам видишь, не зря я не дала вам его сгрызть!

— Вижу, вижу, — неохотно согласился Камио.

О-ха, вне себя от тревоги, поджидала их в норе-машине. Обнаружив, что дочь опять исчезла, лисица не находила себе места. Первым делом она задала Миц хороший нагоняй. Затем все трое притихли, чтобы немного остыть и оправиться. Лишь после того, как Камио и Миц пришли в себя, они рассказали О-ха все, что им довелось пережить.

Ближе к вечеру они узнали, что сегодня в  ж и в о п ы р к е  погибла еще одна лиса. Впрочем, правда, достоверно не было известно, пала ли она жертвой риджбека или же машины. По правде говоря, машины представляют для городских лис куда более серьезную опасность, чем все собаки, вместе взятые, даже включая таких отпетых убийц, как Сейбр. Тем не менее громадный пес, рыскавший по округе и уничтожавший все живое, наводил на лис больший ужас, чем стремительные железные создания. Враг разгуливал на свободе, и лисам казалось, смерть подкарауливает их везде, даже в собственной норе. Ни днем ни ночью они не решались высунуть нос на улицу. Бедняги и думать забыли об охоте, о том, чтобы всласть порыться в мусорных бачках. Они понимали: если так будет продолжаться, кладовые их опустеют и голод вплотную подступит к их норам.

— Подождем еще денек, вдруг его все-таки поймают, — предложил Камио. — А потом я все равно пойду на промысел. Мне уже надоело торчать в норе безвылазно. Сегодня нам с Миц не повезло, спору нет. Но раз так, надо приноравливаться к опасности, быть еще осмотрительнее. Невозможно сидеть здесь до скончания дней своих и дрожать.

— Неужели сегодняшний случай ничему не научил тебя? — спросила О-ха. — Вы с Миц оба едва не погибли.

— Понятно, научил. Я же сказал, теперь буду осмотрительнее. Я точно знаю теперь — разгуливать по улицам в открытую нам нельзя. И спасаться бегством тоже не стоит. Нам, лисам, лучше полагаться не на быстроту, а на ловкость. Не мчаться во весь опор, а вспрыгивать на крыши, подползать под изгороди. Уж больше я об этом не забуду.

— И правильно сделаешь, — кивнула головой О-ха. — Я тоже думаю, мы не можем всю жизнь провести на свалке.

Миц промолчала.

Тем же вечером, позднее, лисичке довелось испытать нечто необычайное — лишь благодаря рассказам матери она поняла, что это было. К машине их приблизилась лиса, не входя внутрь, она остановилась у входа и застыла там словно в ожидании. О-ха и Камио в это время спали. Первым побуждением Миц было разбудить мать, но секунду спустя лисичка раздумала. Если О-ха увидит вестника несчастья, она, невзирая на опасности, последует за лисьим духом. Миц догадалась, что брат ее погиб и что лиса с сияющим белым нимбом вокруг головы явилась, чтобы отвести их к его телу. Лисичка догадывалась также и о том, что мать непременно пожелает в последний раз взглянуть на своего детеныша и совершить над ним прощальные обряды. Но это может стоить жизни самой О-ха.

Пес-убийца по-прежнему разгуливал по городу. Добыча пропитания была связана с невероятным риском, и Миц, останься она без родителей, непременно погибла бы с голоду. Юная лисичка полагала, что в нынешние тяжелые времена такой роскошью, как достойные проводы мертвых, можно поступиться. Уж верно, брат, отправляясь туда, где его ждет мир и покой, простит их.

Миц вовсе не хотелось осиротеть. Если она лишится родителей, то останется на белом свете совсем одна, — теперь, когда бесплотное создание принесло горестную весть, Миц знала это точно.

Лисий дух подождал несколько минут и начал расплываться в воздухе, таять, словно дым костра в ясный день. Вскоре от него осталось лишь туманное облачко. Прежде чем проснулись Камио и О-ха, исчезло и оно.

Миц уснула. Ей снилось детство, далекое и невозвратное. Снились братья... В ту пору они частенько вздорили, а теперь...

Лисичка проснулась внезапно. Инстинкт подсказал ей, что сквозь сон она слышит какой-то звук, совсем рядом, на свалке. Миц навострила уши. На чутье она не полагалась — ветер, блуждая по узким проходам среди ржавого железа, терял большую часть запахов. Миц замерла в ожидании. Сердце ее трепетало. В полумраке она различила глаза матери. Они были полны тревоги. Отец приподнялся, замер, склонив голову набок, и втянул носом воздух, пытаясь удостовериться в том, что...

— Это он? — выдохнула Миц. — Это Сейбр, да?

Родители не проронили ни звука, лишь О-ха предостерегающе прищурилась. Миц поняла — мать приказывает ей молчать, и затихла, испуганно облизывая губы. Неужели враг добрался до них? Они даже не знают, с какой стороны ждать нападения. Отвратительная собака может вырасти словно из-под земли, лязгая смертоносными челюстями, сверкая злобными глазами. Как в тот день, когда они с А-саком сунулись в усадьбу и Сейбр, откуда ни возьмись, налетел на них. Неужели спасения нет?

Миц приподнялась, выискивая, где бы спрятаться, но О-ха бросила на нее сердитый взгляд, приказывая не шевелиться.

Лисичка вновь опустила голову на лапы.

И вдруг она почуяла знакомый запах. Он долетел из главного прохода, ведущего к их машине. Послышалось легкое царапание когтей по металлу — кто-то осторожно перебирался через груды хлама. Лисичка втянула воздух глубже. Догадались ли родители, чей это запах?

Миц взглянула на мать. Сияющий взор О-ха говорил яснее слов.

Камио бросился к лазу.

Часть шестая

ВРЕМЯ РАЗЛУКИ

ГЛАВА 29

Внутри багажника было совершенно темно. Хотя А-кам лежал на чем-то мягком, его подбрасывало при каждом толчке, и обрубок хвоста мучительно болел. Из раны по-прежнему хлестала кровь. Угораздило же его попасть в переделку, с отчаянием думал лисенок. Оказался в плену у людей, один-одинешенек, раненый, истекающий кровью. Совсем недавно мир казался А-каму приветливым, уютным и доброжелательным, и вдруг за несколько минут жизнь повернулась к нему мрачной стороной. Было от чего пасть духом. И все же легко он не сдастся, пообещал себе лисенок. Камио всегда говорил: лис должен сражаться, пока у него останется хоть капля сил. Да, его отец никогда не пасовал перед опасностью, а что касается О-ха, то у нее хватит мужества на дюжину лис. А-кам не посрамит родителей, не станет жалобно скулить да сетовать на судьбу. Он еще поборется.

Лисенок попытался прогрызть дыру в багажнике, начав с матерчатой обивки.

Он уже добился некоторых успехов, когда тряска и толчки внезапно прекратились. После нескольких ударов, от которых машина задрожала, дверь темницы распахнулась. Две руки в толстых перчатках схватили пленника. А-кам пытался укусить врага, но тщетно.

Крепко держа А-кама, человек направился к дому, распахнул дверь и вошел в комнату, битком набитую людьми и животными, в основном собаками и кошками. Немедленно поднялся переполох. Люди громко лаяли, собаки, натянув поводки, разразились криками, кошки, ощетинившись, шипели и ругались. Особенно неистовствовал маленький голосистый терьер.

— Это лис, лис! — вопил он. — Давайте его сюда! Сейчас я его...

Договорить ему не удалось, потому что недовольный хозяин натянул поводок и чуть не придушил пса. Белый кролик, обезумев от ужаса, забился в угол своей коробки, словно хотел вжаться в фанеру. Пожилой попугай свалился с жердочки и затих на дне клетки. То ли он изображал сердечный приступ, то ли действительно перепугался до обморока. Боксер, которого хозяин сразу оттащил в угол и держал за ошейник, не давая повернуть голову, обиженно кричал:

— Да что там такое? Почему такой шум? Кого привели?

Человек с А-камом на руках торопливо вышел и обогнул здание. Открылась еще одна дверь, теперь лисенок попал в комнату, где был всего один человек — самка в белоснежной шкуре. Она самым бесцеремонным образом растянула пленника на столе и принялась рассматривать его рану и чем-то тыкать ее.

— Дайте мне умереть спокойно, изверги! — верещал лисенок.

Люди в ответ негромко тявкали. Как ни удивительно, в голосах их слышались сочувственные нотки.

В комнате витали омерзительные, тошнотворные запахи. А-кам даже не представлял, что может так гадко пахнуть. Наверное, он уже умер и в наказание за плохое поведение попал в Никуда, пришло ему на ум. Дрожь сотрясла лисенка от носа до хвоста, точнее, до того места, где прежде был хвост. К великому ужасу оцепеневшего пленника, самка запустила руки в его мех и принялась, косточку за косточкой, ощупывать его тело, но людские голоса по-прежнему звучали мягко и успокоительно.

Наверняка они пытаются усыпить его бдительность, чтобы потом без помех вышибить ему мозги, решил А-кам. Никакого другого объяснения столь странному поведению он не находил.