Заговор Тюдоров - Кристофер Гортнер

Я мешкал слишком долго. Метнувшись вбок, Сибилла выхватила из рукава нож и полоснула меня по руке. Жгучая боль и брызнувшая из раны кровь на мгновение выбили меня из колеи. Я уклонился в сторону, сбросил плащ, готовясь отразить следующий удар.

Вместо этого Сибилла кинулась к двери.

Я стремительно развернулся. В тот самый миг, когда я, занеся шпагу над головой, рванулся к Сибилле, на сей раз готовый изрезать ее на куски, она пинком опрокинула боковой столик, на котором стоял фонарь. Фонарь упал прямиком на груду хлама под окном и разбился вдребезги. В мгновение ока сухой камыш и тряпье вспыхнули невероятно жарким пламенем, столь жарким, что я отшатнулся, вскинув руки. Сибилла пропитала груду мусора ламповым маслом – вот откуда взялся тот странный запах!

– Нет! – возопил я.

Сибилла выскочила из комнаты и захлопнула за собой дверь. Я рванулся следом, но успел только услышать, как повернулся ключ в замке. Я с силой дернул засов, закричал во все горло, потом принялся молотить по двери рукоятью шпаги, не замечая, что из раненой руки хлещет кровь.

Затем я медленно повернулся лицом к комнате, и сердце мое сжалось. Огонь разрастался, лизал стену, с жадностью голодного хищника пожирая сухой мусор и масло.

Глаза начали слезиться. Изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, я отошел как можно дальше от огня и окинул взглядом помещение. Другого пути наружу не было – кроме окна, под которым бесновалось пламя. Сибилла все продумала; она заманила меня сюда, чтобы именно таким образом устроить мой конец.

Я умру.

Дым густел, поднимаясь клубами к низкому потолку, словно черная туча, предвещающая бурю. Скоро он наполнит всю комнату, и я задохнусь. Я потеряю сознание; к тому времени, когда огонь доберется до меня, я уже ничего не почувствую. Когда все будет кончено и особняк превратится в дымящиеся руины, от меня останутся обугленные кости.

Мне захотелось выть. В отчаянии я осмотрелся, и взгляд мой упал на кувшин и нетронутый кубок с элем. Я резко натянул на голову капюшон, сунул шпагу в ножны и выдернул из-за пояса перчатки. Схватив кубок, я вылил весь эль на свои дрожащие руки в перчатках, затем смочил капюшон и отбросил прочь пустой кувшин. Этого было мало; впрочем, и десяти кувшинов было бы недостаточно, но когда я решительно повернулся к огню, то понял, что выбора у меня нет. Нестерпимый жар проникал сквозь одежду, словно пламя уже лизало мою беззащитную плоть…

Ссутулив плечи, я сделал шаг вперед. Пол колыхнулся под ногами. Я опустил глаза. Половицы… движутся…

Голову наполнил глухой рев. Я закашлялся, качнувшись вперед. Это все дым. Я задыхаюсь в дыму, и от удушья мне чудится то, чего нет на самом деле. Если бы только прорваться через завесу пламени, нашарить оконный засов, рвануть…

Я не думал о том, что двигаюсь навстречу смерти, и не слышал, как часть пола со скрипом открылась у меня за спиной, – до тех пор, пока чьи-то сильные руки не ухватили меня и, оттащив от пламени, рывком не втянули в лаз. Лишь тогда я осознал, что пронзительный звук, сверлящий мои уши, – мой же собственный душераздирающий крик.

– Шевелись, пока все это не рухнуло нам на голову! – бросил нетерпеливый властный голос.

Едва волоча ноги, я побрел вслед за грузным силуэтом своего спасителя; моих ноздрей, саднящих от едкого дыма, коснулся слабый запах сырой земли. Это был туннель под особняком, потайной ход, прорытый на случай бегства. Под ногами хлюпала склизкая жидкость; было так темно, что я ничего не мог разглядеть. Наконец в туннеле стало светлеть. Над моей головой откинули люк, и те же руки выдернули меня, заходящегося кашлем, наружу, в сад. Я лежал на спине, хватая ртом воздух. В тусклом предрассветном свете я краем глаза различал гладь Темзы, переливчатую, словно драконий хвост.

Барка, стоявшая у причала, исчезла.

Я поднял взгляд и увидел над собой жуткую физиономию Скарклиффа.

– Тебе повезло, что я заметил у ворот своего коня, – сказал он, заворачивая меня в плащ, мокрый насквозь и пропахший речной вонью. – Еще немного, и ты превратился бы в жаркое.

– От… откуда ты знал? – едва слышно просипел я.

– Говорю же – увидел, что бедняга Цербер вот-вот сорвется с привязи, увидел дым…

– Я не об этом. Я о потайном ходе. Ты знал о его существовании. Ты бывал здесь раньше.

Скарклифф замер. И, помолчав, негромко проговорил:

– Ты так и не узнал меня, парень?

Мне показалось, что я сорвался в бездну и все падаю, падаю и никак не достигну дна.

– Шелтон, – прошептал я.

Непостижимо, как я раньше не догадался. За уродливой маской исковерканного лица жил и дышал человек, которого я знал много лет, строгий мажордом Дадли, помогавший растить меня и привезший меня ко двору. Я взглянул в его единственный глаз, уже зная, кого вижу перед собой, – и память вернула меня в ту ужасную ночь в Тауэре, когда я гнался за Шелтоном. Он застрял в давке у подъемных ворот, в толпе перепуганных до смерти людей, пытавшихся спастись от стражников, которые обрушились на них с алебардами и палицами. Сколько голов было тогда проломлено, сколько искалечено рук и ног, скольких несчастных иссекли на куски. Шелтону, верно, достался удар алебардой по лицу. Судя по нарощенной подошве на сапоге, у него были повреждены и ноги. И все же он непостижимым образом выжил. Добрался до безопасного места, сменил имя и стал другим человеком. Он растворился в трущобах Лондона, стал там своим, нанялся телохранителем к графу Девону. Шелтон наверняка с первого взгляда узнал меня, однако смолчал. Неужели он намеревался прятаться от меня и впредь, унести свой секрет в могилу? Если так, то он выдал себя, когда бросился спасать мою жизнь.

– Да. Я много что должен тебе объяснить, но здесь не место для объяснений. Если хочешь поймать ту волчицу, надо пошевеливаться. Я следил за ней с той самой засады на дороге. В драку полезть не рискнул, – он криво усмехнулся, – все-таки я уже не тот, что прежде. Зато я видел, как она повела барку к мосту. Течение, впрочем, несильное. Успеешь ее догнать.

Я попытался вскочить, броситься в погоню, но Шелтон железной рукой удержал меня на месте.

– Нужно перехватить тебе руку.

Он оторвал длинный лоскут от подола своей рубахи и наложил повязку, остановив кровь.

– Рана неглубокая. Ее нужно будет как следует обработать, но пока что хватит и этого.

С этими словами Шелтон выпустил меня. Я неуклюже поднялся на ноги. Во рту стоял привкус гари. Глянув на особняк, высившийся позади Шелтона, я увидал, что над крышей валит густой дым, а в окнах мелькают зловещие красно-оранжевые отблески. Огонь вырвался за пределы комнаты. Скоро он поглотит весь дом.

Мы спустились к реке, забрели в воду по пояс и вброд обогнули садовую стену. Скарклифф еще раньше увел коней от особняка. Когда он помогал мне забраться в седло, Шафран дернулся вбок, взбудораженный запахом гари. На долю секунды в глазах у меня потемнело. Что я делаю? Как собираюсь остановить Сибиллу, если я ранен, а помогает мне человек, которого я считал мертвым и которому не доверяю до сих пор?