Алая нить - Эвелин Энтони

– Я отец Альберто. Старый священник умер три года назад. Вы здешний?

– Да, – ответил Стивен. – Стефано Фалькони.

Они еще раз обменялись рукопожатием, и священник тихо сказал:

– Мы знаем это имя. У нас есть причины благословлять его. Вы дали нам защиту. Наше зерно и наше вино принадлежат нам, и мы живем в покое. Спасибо вам, дон Стефано. Благослови Бог вас и вашу семью.

Он поклонился Анжеле и мальчику.

Стивен достал из бумажника несколько купюр и протянул их священнику.

– Раздайте это самым бедным семьям, – сказал он. – А остальное оставьте для себя и для вашего храма, падре.

– Папа, видно, сделал ему хороший подарок, – прошептал Чарли, когда они вышли. – Ты видела его лицо, мам? Он глазам своим не поверил.

– Это обычай, – объяснила она. – Потом, ты же знаешь, какой отец щедрый. – И, зная, как это важно для Стивена, добавила: – А теперь пойдем посмотрим дом, где жила его семья до переезда в Америку.

Чарли недоверчиво уставился на нее.

– То есть как? Его родители тоже отсюда? Из той самой деревни, где ты венчалась с моим отцом?

– Да, надо же, какое совпадение, правда, Стивен? Я как раз говорила Чарли, что в этой деревне жил твой дед. Ты знаешь, где этот дом? Мы хотим посмотреть на него, правда, Чарли?

– Дом как дом, ничего особенного, – сказал Стивен. Он обнял Анжелу за плечи и прижал к себе в знак молчаливой благодарности. – Мы были бедные крестьяне.

– А он еще стоит там? – спросил Чарли.

– На Сицилии ничего не меняется, – ответил Стивен. – Он наверняка еще цел.

Дом действительно стоял на том же месте, такой же, каким видела его Анжела много лет назад. Дверь и ставни были недавно выкрашены зеленой краской, а на пороге сидела молодая женщина с ребенком, зарыв в пыль босые ступни. Она подозрительно посмотрела, когда они проходили мимо. Ребенок жадно сосал, и, когда чужие удалились, она переключила внимание на него.

– Не этого ты ожидал? – спросил Стивен Чарли. – Я же говорю, мы были бедны как церковные мыши. Поэтому мои родители и эмигрировали в Америку.

– Не надо их обвинять, – сказал Чарли. – Зато там они здорово поправили свои дела. Посмотреть хотя бы на тебя, папа!

– Да, – ответил Стивен. – Они преуспели, Чарли. Им только и нужен был случай. Я горжусь своим дедом. Он был беден, но в деревне его уважали. А теперь давайте посмотрим, где здесь можно поесть и попить. Ты хочешь есть, дорогая?

– Да, и пить, – ответила Анжела. – Как хорошо, что ты помог священнику, милый.

– Он этого ожидал, – заметил Стивен.

Они заняли лучший многокомнатный номер в отеле «Палаццо Палермо». После плотного сицилийского обеда с большим количеством местного терпкого вина Чарли ушел в свою комнату почитать.

Анжела расхохоталась, увидев кровать в спальне. Старинная и по современным понятиям узкая, но недостаточная ширина ее с лихвой искупалась роскошью отделки: она была обтянута малиновым шелком; позолоченные херувимы держали балдахин, спускавшийся с потолка. Еще несколько таких же херувимов расположились у подножия, а над подушками высилось алое с позолотой сооружение, увенчанное герцогской короной и гербом. Это номер для новобрачных, сообщил им управляющий. Обставлен мебелью с последней распродажи в поместье герцогини Финчула. У вычурного туалетного столика маленькие херувимы поддерживали искусной работы зеркало в шелковых оборках, а стулья напоминали троны с такими же пышными подставками для ног.

– Невообразимо, – воскликнула Анжела. – Просто потрясающе! Неужели люди правда жили в таких комнатах?

– Финчула – обедневший род, – сказал Стивен. – У них большие поместья, а денег нет. Наверное, продали все это оптом и за гроши. Мне не терпится увидеть тебя в этой кровати! – И они оба рассмеялись.

Кровать действительно была очень узкой, и их тела так близко соприкасались, что они кончили заниматься любовью и уснули только в середине ночи. Утром, когда солнечные лучи струились в окна с отдернутыми шторами и открытыми ставнями, они заговорили о сыне.

– Я знаю, что это тебя раздражает, – твердила Анжела. – Я знаю, как тебе хотелось рассказать ему все, когда мы были в Альтофонте.

– Я надеялся, что представится случай и он спросит о чем-нибудь, но он не спросил. Так что еще не время рассказывать. Это произойдет само собой. – Он притянул ее к себе; она положила голову ему на плечо.

– Может быть, мне следовало сказать ему, – проговорила она. – Я знаю, что тебя это расстраивает, Стивен, ведь ты так его любишь. А я так люблю тебя. – Крепко прижимаясь к нему, она повернула голову, чтобы поцеловать его. – Эта ночь была самая лучшая, – прошептала она.

– Это все кровать, – поддразнил Стивен. – Эти высохшие герцоги и герцогини, должно быть, помирали от зависти, глядя на нас.

– Что-что? Какую ерунду ты болтаешь, милый. – Она отодвинулась, дразня его и не давая себя поцеловать.

– Это не ерунда. Когда занимаешься любовью в чужой постели, все мертвецы приходят и смотрят на тебя. Это знают все сицилийцы. Поэтому они селят сюда только иностранцев. – Он опрокинул ее на себя. – И есть еще одно поверье. Когда делаешь так, рождаются дочки. Хочу дочку.

Чарли улетел в Англию прямо из Италии.

– Прекрасная поездка, – сказал он Стивену. – Просто замечательная. Хотел бы я приехать сюда еще.

Стивен обнял его. Анжела увидела, что муж доволен.

– Приедешь. Как-нибудь мы проведем на острове целые каникулы. А теперь учись как следует, а то мне достанется от мамы, что я позволил тебе прогуливать.

Стоя рука об руку, они смотрели, как взлетал самолет.

– Ему понравилось, правда? Может быть, он почувствовал, что его что-то связывает с этим местом.

Анжела считала, что Чарли проявил обычный восторг школьника, но она знала, как Стивену хотелось видеть в этом нечто большее.

– Неудивительно, если так. У тебя такие крепкие корни; но ты оживил это все для него, милый. Ты сделал это реальностью. Он очень расстроился из-за того, как помещики обращались со своими арендаторами. Он так и заявил мне, мол, единственным защитником этих бедняков была мафия. А раньше он думал, что это просто шайка гангстеров в Америке.

– А что ты на это ответила? – поинтересовался он.

– Я сказала так, как ты говорил мне. Что это хорошо начиналось и плохо кончилось.

– Да, это действительно так, – сказал он. – Мой дед убивал сборщиков налогов. А теперь мы сами – сборщики налогов. Ну, пойдем, дорогая. Мне уже хочется домой. Я позвоню Мэкстону и скажу, чтобы в Ницце нас встречал автомобиль. Мне хочется устроить что-нибудь особенное к закрытию первого сезона.