Высокая магия - Илья Новак

За хрустальными окнами в носовой части плескалась вода, выше виднелись своды пещеры. Здесь стояло кресло, рядом имелся небольшой штурвал и два рычага. На каждом нарисован указательный палец, один направлен вверх, а другой вниз.

Пол чуть качался. Опершись ладонью на один из рычагов, я приблизил лицо к окну – и тут снаружи к нему прильнуло лицо Герена.

Хрусталь искажал, голова колдуна сквозь него показалась огромной и уродливой. Отпрянув, я зацепился за кресло и, с размаху усевшись в него, потянул рычаг. Он сдвинулся.

Мгновение тишины, а затем раздалось приглушенное шипение, и корабль качнулся сильнее.

Голова Герена за окном повернулась, словно он глядел куда-то в сторону. Я уже успел заметить, что сдвинул тот рычаг, на котором был палец, указывающий вниз. За окном мелькнула нога колдуна, прозвучали и смолкли быстрые шаги. Пол накренился, и корабль стал опускаться под воду.

Эпилог

К тому времени, когда Большаку стало лучше, я уже разобрался с управлением подводного корабля. По ходу дела чуть не потопил нас… но все же мы остались живы и плыли дальше.

Дважды я заставлял судно всплывать, отвинчивал люк и выходил наружу. В первый раз у горизонта еще можно было различить узкую полосу берега, а потом лишь океан простирался вокруг.

Корабль приводили в движение винты, а те, в свою очередь, вращал дым – вот для чего здесь запирающаяся наглухо печка и уголь.

Я даже сумел понять, зачем нужна торчащая над судном трубка с изогнутым концом. Она могла вращаться, в нижней ее части имелся хрустальный круг. Если не опускать корабль чересчур глубоко – а тогда он начинал угрожающе скрипеть, словно вода слишком сильно сдавливала его, – то верхняя часть трубки возвышалась над водой, и через хрустальный круг можно было разглядеть то, что находилось на поверхности.

Впрочем, все это время там виделась лишь океанская даль.

Вяленое мясо, овощи и вода хранились в одном отсеке, в другом к стенам были прикреплены три узкие койки. В капитанской рубке помимо кресла, штурвала и рычагов, находился столик, где лежали морские карты – но я слишком плохо разбирался в них.

Еще я нашел ящик с длинными лоскутами чистой материи и мазями.

Большак, пристроившийся на полу под одним из хрустальных окон, произнес:

– Не надо, Джа. Не говори, что ты не хотел отомстить. Что ты устроил все это только затем, чтоб получить фиалу.

Я сидел в кресле, бездумно разглядывая темную воду за окном.

– Да, не только. Но фиала была главной причиной.

– Настолько главной, что ты залетел с ней куда-то в глухую область, и там разбил оболочку, выпустив заклинание в Патину? – Он с любопытством уставился на меня. – Э, Джа, а ты не врешь старине Диту?

Покачав головой, я закрыл глаза.

– Нет. Эти трое преследовали меня… не знаю, откуда они взялись. Не оставлять же фиалу им… Поначалу я думал спрятать ее где-нибудь на то время, пока нахожусь в руинах Большого Дома, а после, когда станет поспокойнее, отыскать. Но из-за них пришлось просто разбить. Ты никогда больше ничего не услышишь про макгаффин, забудь про него.

– И что теперь? – спросил Большак. – Раз так, то для чего все это было, Джа? Фиала потеряна.

Я промолчал, сидя с закрытыми глазами, не ощущая кресла под собой и пола под ногами, в полной пустоте и спокойствии. Прошло уже пять дней. Кадиллицы, Протектор, Большой Дом, лаборатория Неклона, Призрак и кол, все это исчезало, словно медленно вытекая из меня, и вот теперь наконец исчезло окончательно. Я перестал быть сыном барона Дэви, я теперь только Джанки Дэви, бродяга. Призрак и кол перестали донимать меня. Старое кладбище, могила и мальчишка сгинули, провалились в небытие – я был только здесь и сейчас, в подводном корабле вместе с Дитеном Графопылом по прозвищу Большак. Все эти дни я пытался решиться на последний шаг… и вот, кажется, время пришло.

Дитен произнес:

– Эта куртка… Ни одного живого единорога давным-давно не осталось. Говорят, последние обитали в Старых горах, горные эльфы охотились на них. Ты знал, что это за материал?

– Нет, Дит. Я видел, что куртка необычная, но не понимал, из чего она сделана.

– Хорошо, а фиала? Джа, слишком много шума из-за какого-то макгаффина. Ты же видел, держал его в руках. Что это такое, Джа?

Я приоткрыл глаза и быстро покосился на него. Левую руку Дитена перематывала пропитанная мазью ткань, а правой он крепко сжимал наполовину пустую бутыль с вином – целый ящик их стоял в отсеке с едой.

– Нет. Я не разглядывал, не было времени. Это… это как-то связано с другими Патинами.

– Другими Патинами? – переспросил он. – О чем ты? Она же одна.

– Вернее, с локальными областями Патины. Тайными пространствами. Не понимаешь? Ладно…

Он перебил:

– Кровать! Девка спрятала фиалу в кровати!

Я опять закрыл глаза.

– Она ведь была постельничной, да? Кровать Протектора – ее работа. Следить, чтобы белье было свежим, взбивать подушки, вытирать пыль… Для такой личности, как Агнесса Зара, кровать была очень важным местом. Она проводила на ней полжизни. Может быть, однажды, вытирая пыль, аскетка наткнулась на этот тайник? Не знаю. Перед смертью она успела сказать мне только «голова кабана» – и показала рукой.

Большак отставил бутылку, хлопнул себя по ляжкам и встал.

– Что за жизнь… – пробормотал он задумчиво. – Я родился, рос… Воровал старые заклинания и приторговывал ими в Лабиринте… И что теперь? Я плыву неизвестно куда на каком-то уродском корабле с сыном барона! Кто мог создать такой корабль, Джа? Это же… это… невероятно. Ты представь: корабль, который плавает в воде , а не по воде !

– Когда-то мы разговаривали об этом с Лоскутером, – произнес я. – О том, откуда берутся такие новые вещи. Он сказал, что это из-за Патины. Что наш мир выглядел бы совсем по-другому, если бы не она. Через Патину передаются сведения, поэтому все и движется вперед.

– Не понимаю.

– Ну, смотри… Поверхность этого корабля покрыта каким-то хитрым лаком. Допустим, его создали на континенте Полумесяца. А кто-то другой, какой-нибудь изобретатель с Архипелага, давно думал о том, как сделать подводный корабль. Но, допустим, он только механик и не разбирается в алхимии, а для корабля ему нужен такой лак. Без Патины все так бы и осталось, он бы умер, не сделав задуманного. Но через Патину он узнал, что где-то этот лак есть. И он либо договорился с алхимиками Полумесяца и купил его, либо нанял пирата, и тот украл для него рецепт… Не надо ехать на другой континент, чтобы узнать что-то новое. Знания расходятся через Патину гораздо быстрее, чем в реале. Вот почему подобный корабль мог появиться у нас.

Большак что-то проворчал и ушел. Я сидел, откинув голову на спинку кресла. Желтый подводный корабль не качался, но мне казалось, что все вокруг, весь мир, покачивается из стороны в сторону, медленно, убаюкивающе… Больше мне здесь нечего было делать. Дитен доплывет куда-нибудь сам и выручит за эту лодку приличные деньги. Он повидал жизнь, сможет устроиться на новом месте. А у меня в этом мире ничего не осталось. Я поднял руку и прижал пальцы к метке.

Там, в реале, тело мое осталось прежним, но здесь мой аналог сиял волшебным светом. Оглядев себя, я увидел клубы серебристого дыма, которые беспрерывно перекатывались, в то же время сохраняя форму аналога. Я искрился, я сверкал, я дышал силой! В Пирамиде, прежде чем швырнуть фиалу об пол, я выпил ее содержимое. И теперь знал, что дарует это заклинание: возможность обитать в Патине, не тратя жизненные силы, возможность оставаться здесь, даже когда твоя плоть умерла… Я поглядел вниз и будто сквозь узкое отверстие в крышке коробки увидел сидящее в кресле одинокое тело – где-то там, далеко внизу, был океан, плывущая под поверхностью воды лодка, рубка управления… Теперь тело было не нужно мне – и я устремился вверх.

Энергия бурлила, наполняя меня мощью. Заклинание дало не одну лишь силу для передвижения по Патине, было что-то еще, чем оно наградило меня… Быть может, именно это и желал заполучить Микоэль Неклон? Агнессе нужна была возможность навсегда загрузить сознание в Патину, ведь в реале ее тело умирало – но она могла не знать обо всех возможностях макгаффина. Зато маг…

Над-уровень приблизился; насколько я знал, такой высоты не мог достигнуть ни один пират или колдун. Теперь я видел его вблизи – сплошной и блестящий, будто туго натянутая крепкая пленка. Впрочем, неподалеку слева что-то темнело. Я поглядел вниз – и чуть не вскрикнул. Знакомая мне область Патины, которую я долгое время считал единственной и бесконечной, стала овалом размером с ладонь, тем, из которого я только что взлетел, а вокруг было множество других овалов, прижатых друг к другу боками, длящаяся во все стороны до горизонта плоскость, состоящая лишь из них… И в любой я могу опуститься, проникнуть? Нет, не сейчас. Сейчас я хотел узнать, что находится вверху.