Танатонавты - Бернард Вербер

В момент смерти разрешается видеть родителей и друзей, находящихся на том свете. Если человек был достойным, то они радуются и тепло приветствуют его. В противном случае за своего его принимают только безумцы из Гехинома (чистилища). Там души отмываются от грязи.

Гехином открывается только после физической смерти. Необходимость в нем можно сравнить с потребностью принять хороший душ после утомительного спортивного матча или с пребыванием в декомпрессионной камере, когда подводник поднимается на поверхность.

213. У ангелов

Мой второй эктоплазменный вояж проходил несколько хуже, чем первый. Тогда я думал только о спасении Розы, да и вообще, мысли о других людях позволяли забыть свои мучения.

Теперь же я по дороге думал о множестве вещей. Не сидят ли здесь в засаде наемники еще одного хашишина или какие-нибудь последователи Вельзевула, готовые внезапно на нас кинуться и покромсать пуповины на ломти?

Мне было страшно.

Страх приходилось прятать.

Плотно сбитой эскадрильей мы мчались в космосе со скоростью мысли. Мы насквозь пересекли Солнце, которое — по причине вращения Земли — оказалось точно на пути, ведущем в центр Галактики.

Я пытался избавиться от своего вечного паразитического вопроса («Чем это я тут занимаюсь?..»). В конце концов, вы сами видите, о каких вещах приходится говорить.

Встреча с русскими космонавтами у меня не вызвала даже улыбки. Проход через метеоритное поле покрыл меня гусиной кожей, а подлет ко всякой новой планете казался отличным шансом потерять свою эктоплазменную шкуру.

Я рассматривал окружавшую нас Галактику. Какая же она все-таки огромная! Куда ни плюнь, одни звезды.

Кто-то должен присматривать за порядком среди звезд, растянувшихся Млечным Путем. Млечный Путь! Греки назвали его так потому, что звездная тропинка напоминала им струю молока, бившую из груди богини Геры, супруги Зевса.

Мы совершали турпоездку в страну мертвых, плескаясь в материнском молоке.

Чтобы позабыть о своих страхах, я решил полностью отдаться созерцанию этого зрелиша, что бесконечно разворачивалось в межзвездном мире. В тот самый миг, когда я пожелал этого, моя эктоплазма увидела все.

Туманность Ориона напоминала раковину-гребешок, приоткрывшую створки. Я различил звездное облако, именуемое Конская Голова[32]. На самом деле оно напоминало шею, заканчивающуюся углом. Еще левее виднелись стремительные линии созвездия Лебедя, а еще переменные звезды Магеллановых Облаков, похожих на перевернутую солонку. А вот и сверхновая Веги. Казалось, эти названия сами всплывали в моей голове, но на самом деле их нашептывала Роза. Она знала, что вид звезд поразил меня, и делилась со мной своими знаниями. Что за женщина!

Вираж. Вдали, чуть правее и впереди можно увидеть галактику Андромеды. Она сестра нашей Галактики и отделена от нее какими-то двумя миллионами световых лет. Звезды Андромеды, расположенные вокруг ее центральной оси, более желтые, чем наши. Это, наверное, потому, что они более молодые. Отсюда можно сделать вывод, что старый добрый Млечный Путь постарше своей родственницы Андромеды.

Курс астрономии в открытом космосе! Это сказочно. Захватывает больше, чем какое-нибудь сафари.

Но даже и здесь идет охота. В созвездии Гончего Пса (чисто случайное совпадение) две галактики вот-вот соприкоснутся. Та, что поменьше, в форме морского ежа, притягивается своей крупной, спиралевидной соседкой.

— Это галактика М 51, галактика плотоядная, — телепатически пояснила мне Роза. — Она настолько громадна, что всасывает все другие галактики, попадающие ей под руку. Вот сейчас она собирается пожрать галактику NGC 5195. Когда две их массы окажутся достаточно близко друг от друга, М 51 выбросит одну из ветвей своей спирали, чтобы захватить ею NGC 5195.

— Захватить и «съесть»?

— Не совсем так. Они сольются вместе, чтобы создать еще более крупную галактику, более притягивающую и более плотоядную.

Всюду хищники. Даже инертная материя и та переживает драмы.

Мы по-прежнему несемся к главной цели. Пересекаем экзотические планетарные системы, красно-белые пылевые облака, ледяные метеориты, таящие в себе споры жизни, готовые проклюнуться на планете, где им будет позволено существовать. Участки, буквально напичканные звездами, перемежались с гигантскими проплешинами, где не было ничего, кроме черноты, холода и пустоты.

А вот наконец и венчик черной дыры смерти. Вдоль ее края друг в друга врезаются звезды, окружающие вход в грандиозный туннель фосфоресцирующего круга.

Мы плотно сплетаем пять своих серебристых пуповин в единый спасательный трос и, применив один из приемов эктоплазменной хореографии Фредди, идем на штурм последней зоны.

Первая территория: нас засасывает в водоворот точно так же, как и «светящийся сок», выдавленный из соседних звезд, как всевозможные волны и частицы. Мы достигаем пляжа Континента Мертвых. Мембрана первого коматозного барьера вибрирует, как барабанная перепонка. Вот вам, вход в мир мертвых напоминает человеческое ухо! Хлюп! Я прохожу сквозь желе этой стены.

Вторая территория: снова страх перед прошлым, борьба с чудовищами. Эти церберы всегда там и ждут, когда я попаду в страну конца.

Третья территория: опять мои фантазии, даже еще более красные, даже еще более черные. Я очень рад всех их встретить вновь. Какой ужасной должна быть жизнь без фантазий! Все же я не позволяю себя поглотить ни моим желаниям, ни моим наслаждениям.

Четвертая территория: терпение. Река усопших медленно вливается в оранжевую равнину. Я лечу над кишащей массой, на этот раз уделяя больше внимания тем, из кого она состоит. Чудеса, я увидел всех тех, с кем когда-либо мечтал встретиться! Мэрилин Монро, Филипп К. Дик, Жюль Верн, Рабле, Леонардо да Винчи. Были здесь и легендарные личности из моих книг по истории: Карл Великий, Верцингеториг, Джордж Вашингтон, Уинстон Черчилль, Лев Троцкий.

Какая разношерстная публика! Тут и Джеймс Дин, и Фред Астер (не удержавшийся, чтобы не отбить несколько чечеточных па), Мольер, Гари Купер, королева Марго, Лилиан Гиш[33], Луиза Брукс[34], Золя, Гудини, Мао Цзэдун, Эрл Гарднер, Борджиа (семейная группа вокруг Лукреции).

Самые нетерпеливые держались ближе к середине реки мертвых, чтобы как можно быстрее присоединиться к свету. Самые недисциплинированные пытались сговориться с соседями. Многие пользовались задержками ради совершенно необычных знакомств.

В семье последнего русского царя шел горячий спор, каждый обвинял друг друга в том, что тот так и не сумел предвидеть революции. Людовик XVI попытался их помирить: он тоже не ожидал переворота[35]. Потом он обернулся к Марко Поло, чтобы поговорить с ним о картографии. Картография была истинной страстью этой симпатичной королевской эктоплазмы. Он также интересовался изготовлением врезных замков, но рисовать на картах реки Канады и стирать слова «Терра инкогнита» было любимым, хотя и малоизвестным хобби Людовика XVI.

Рай — это самый настоящий и последний шикарный салон, где можно поболтать! С высоты я заметил Виктора Гюго с его огромной бородой, пытавшегося подцепить Диану-охотницу. Рауль — славный парень, но всегда норовит задать загадку, а ответов никогда не сообщает. Я приземлился рядом с Виктором Гюго и воспользовался моментом, чтобы узнать решение шарады про кафе. Он пришел было в негодование, что я отвлекаю его от охоты за богиней, но когда я объяснил, что к чему, он рассмеялся и просветил меня.

«Первое: болтунья-трещотка — это болтливая женщина. Второе: залетная птица — это иностранка. Третье: найти это можно в кафе — это и есть кафе. Ответ: болтливая пышка-иностранка в кафе. А вообще, все это так просто, что я даже об этом не думал».

Сколько вопросов можно задать самым просвещенным людям! Если бы у меня было больше времени, я отыскал бы Страдивари и выведал у него секрет клея его драгоценных скрипок. Я попробовал бы узнать, куда пропал Сент-Экзюпери и почему с высоты птичьего полета в Чили и Перу можно видеть какие-то гигантские рисунки.

Внезапно я увидел знакомое лицо. Прабабушка Аглая! Я помчался к ней. Она тут же узнала меня и поняла, почему я так быстро лечу навстречу. Да, она видела, как я вел себя на ее похоронах, но ничуть не сердилась, потому что читала в моем сердце истинные чувства. Ведь многие из тех, кто рыдал, были просто лицемерами, желавшими привлечь к себе внимание!

Я был так рад этой встрече, что захотел разыскать отца, чтобы рассказать ему о ней. Но прабабушка Аглая сообщила, что уже ввела его в курс дела и к тому же он сейчас далеко впереди.