На краю бездны (СИ) - Королева Людмила Александровна

Коркина, оказывается, делала аудиозаписи наших с ней занятий, поэтому с легкостью вырезала нужный ей фрагмент, где я, как ненормальная, орала, что убью всех своих обидчиков, и скинула запись на телефон моего отца, чтобы следователи посчитали это уликой. Люба часто бывала в доме Виктора, и у нее имелся доступ к моим вещам, судя по всему, она нашла мой старый телефон и воспользовалась этим. Не учла Люба, что жизнь — это не кино, и всегда найдутся свидетели. Она допустила несколько оплошностей и попалась. Артема нарыл много компромата на семью Коркиных, поэтому засадить таких людей не составляло труда. Брат мне сказал, что Люба умоляла Виктора помочь ей избежать наказания, но он пригрозил, что убьет ее за все махинации. Ведь Громов искренне надеялся, что она помогала мне, к тому же Константин был его другом и партнером. Одним словом Коркину и ее брата ничто не могло спасти от тюрьмы, Артем об этом очень хорошо позаботился. Люба дала чистосердечное признание, стоило следователям немного надавить. С меня сняли все подозрения, и я стала свободной. Не могла нарадоваться, что жизнь начала налаживаться.

Такое дело я решила отметить, спросив заранее разрешение у Артема. Он согласился, и я принялась за организацию. Выбрала день, когда у всех совпали выходные. Тетя Наташа помогла мне приготовить угощения, дядя Дима бегал за покупками. Я веселилась и кружилась по кухне, танцуя под ритмичную музыку. Тетя Наташа смеялась надо мной. А я ничего не могла с собой поделать. Наконец-то я свободна! Все проблемы позади, я не виновна! Бросила взгляд в сторону и заметила Артема. Он наблюдал за мной, прислонившись плечом к дверному косяку, и улыбался. В его глазах мерцали искорки. Я подскочила к нему, пританцовывая, и провела подушечками пальцев по его щекам, оставив белые полосы от муки. Я ведь замешивала тесто, а руки помыть не успела.

Тетя Наташа хохотнула, заметив боевую раскраску сына. Он не сразу понял, взглянул на себя в зеркало и покачал головой, бросил на меня сердитый взгляд. Я показала ему язык и рассмеялась.

— Тёма, ты как Рембо, — хихикнула я, ощутив легкость на душе.

Будто крылья за спиной расправились. Как же легко и хорошо!

Романов прищурился, сунул руку в пачку с мукой, а потом сжал ладонями мои щеки. Я взвизгнула. У меня все лицо стало белым. Артем отстранился и рассмеялся, да так искренее, что у меня невольно сердце радостно подскочило. Мне нравилось видеть брата в таком хорошем настроении. Я вдруг поймала себя на мысли, что когда Артёму хорошо, то и я счастлива. Тетя Наташа тоже не сдержала улыбку. Смотрела на нас с теплотой. В ее глазах мы, скорее всего, так и остались детьми.

— Яночка, ты как маляр. Устроим костюмированный вечер? — пошутил Артем, а я, глядя на него продолжала зачарованно улыбаться.

Отправилась умываться, а он следом. Мы залили весь пол, потому что я брызнула в Артема водой, а он в отместку подхватил меня на руки, поставил в ванную и включил душ. У меня одежда промокла, впрочем, как и у него. Я визжала, смеялась, впервые мне было так хорошо и радостно, словно с души спали оковы, а тьма отступила, позволив свободно вздохнуть.

Тетя Наташа покачала головой и заявила, что мы неисправимы. Ну что поделать, если нам весело? Не каждый же день один раскрывает преступление и получает похвалу от начальства и премию, а другая обретает свободу и возможность покинуть пределы города. Вот мы и не смогли удержать эмоции, которые бушевали, радость зашкаливала.

Когда к нам в гости пришли Саша, Соня и Ника, Артем стал серьезным и больше не дурачился. У нас в квартире собрались родные и друзья. Мы праздновали, веселились. И я впервые ощутила себя частью этой большой компании. Осознала, что эти люди — моя настоящая семья. Уже не представляла своей жизни без них.

Тетя Наташа и дядя Дима долго у нас не задержались, побыли немного и сбежали домой, сказав, что не хотят мешать молодежи. Соня весь вечер не отставала от Артема, а я из-за этого вновь чувствовала что-то неприятное на душе. Ревность? Не могла объяснить себе, почему испытывала эту разрушающую эмоцию. Когда Соня обнимала Романова, в мое сердце словно попадала пуля. Глядя на Сашу и Нику, которые танцевали посреди комнаты, ни один мой нерв не пошевелился. Снова посмотрела на Романова. Соня что-то шепнула ему на ухо и погладила своей рукой его плечо, а меня накрыла лавина неприятных ощущений. Ревность душила.

Собственное состояние пугало до чертиков. Трясущейся рукой схватила стакан с водой и сделала несколько жадных глотков, надеясь, что это поможет затушить пожар в моей груди.

Ника предложила поиграть в карты на раздевание, и все охотно поддержали эту идею. Я же без особого удовольствия согласилась. Однако вскоре игра нас затянула, и меня немного отпустило.

Девчонки смеялись до слез, когда обыграли парней и оставили их в одних плавках. После выпитого алкоголя, все были навеселе. Я себе позволила лишь один бокал вина, но и этого оказалось достаточно, чтобы немного расслабиться и перестать копаться в своей душе.

Гости танцевали, смеялись, шутили. Поздравляли Артема с раскрытым преступлением, меня с новой жизнью.

— Как удачно все сложилось. С Яны сняли все ограничительные меры, а значит, можем рвануть в Испанию и отдохнуть пару недель, — улыбнулся Артем, притянул меня к себе и поцеловал в висок.

От этого невинного жеста, у меня кровь побежала по венам быстрее, и странный жар распространился по телу. Когда Романов выпустил меня из своих крепких объятий, я невольно испытала разочарование и тоску. Да, что со мной не так?

— Вы что, поедите втроем? — удивилась Соня, бросая взгляды то на Артема, то на Сашу.

— Нет, детка, вчетвером, — усмехнулся Артем и подмигнул ей.

Соня завизжала от восторга и, обхватив руками крепкую шею Романова, повисла на нем. Лихорадочно целовала щеки, губы.

— Спасибо! Спасибо! — тараторила она.

Я выдавила из себя улыбку. Снова затопили неправильные эмоции, с трудом справилась с ними. Решила, что перед поездкой обязательно встречусь с Виктором и заберу у него свою трудовую книжку. Когда вернусь с отдыха, сразу начну работать, и надо что-то решить с жильем. От этих мыслей стало немного лучше, ведь появился четкий план на будущее.

Ближе к полуночи гости разъехались по домам. Я не спеша собрала посуду и отнесла на кухню, Романов мне помог загрузить посудомоечную машину.

Думала о том, какой удивительный организм у Артема. Сколько бы ни выпил этот человек, координация у него вообще не нарушалась. О его нетрезвом состоянии выдавали только глаза. Зрачки расширены, блестят, ну и болтливым он становится в такие моменты. Обычно замкнут, а после спиртного веселился, общался, шутил.

— Мне нельзя пить, — усмехнулся Артем, нарушив тишину. — Я могу сболтнуть лишнего или глупостей натворить. Поэтому вообще не употребляю. Но сегодня хотелось отметить нашу с тобой победу. Вот еще Ваньку засадим и вновь устроим праздник.

Артем уперся руками в столешницу кухонного гарнитура, зажав меня тем самым в плен. У меня в голове был такой шторм, что не описать словами. Стены и потолок казались размытыми, а я будто сидела на карусели и кружилась по кругу. Не понимала, что со мной? Почему близость Романова меня так опьянила? В висках стучало, а дыхание стало тяжелым. Смотрела в глаза Артёма и едва дышала.

Так и стояла, упершись пятой точкой в столешницу. Какого черта происходит? Почему мы не идем спать? Романов хмурился, прожигал меня странным взглядом. Воздух вокруг нас наэлектризовался, стал осязаемым. Веяло чем-то неправильным, запретным и опасным.

Когда его взгляд скользнул по моим губам, я судорожно сглотнула, и меня бросило в жар. Я насторожилась и подобралась. То левым боком случайно прикасалась к его крепким рукам, то правым… Стоп! А почему я вообще нахожусь в плену его рук? Мне кто-нибудь объяснит? У Артема поехала крыша? Может, сумасшествие — это у нас семейное?

— Тёма, ты чего? — выдохнула, облизнув пересохшие от волнения губы.

Взгляд Романова потемнел, сделался хищным, опасным, жестким. Зрачки были расширены на столько, что глаза казались черными, а не голубыми. Я уловила его запах — легкий морской бриз с нотками Лайма, вперемешку с сигаретным дымом и виски. У меня дыхание сбилось. Острая, сладкая боль возникла в сердце, и меня снова обдало жаром. Артём мне ничего не ответил, задышал прерывисто. Резко обхватил мой затылок руками и его мягкие влажные губы смяли мои. Ощутила его несравненный терпкий вкус?