Ее Вечное Синее Небо - Лана Асан

Несмотря на недоброжелательность этой троицы, Сабина все-таки закончила презентацию, и теперь была готова выслушать указания на допущенные ошибки или замечания, которые могли у аудитории возникнуть. К необычайному ее удивлению, только Кэтлин смогла придраться к небольшим погрешностям в чертежах, а почти все присутствующие отметили, что работа сделана на хорошем профессиональном уровне, чему Сабина была несказанно рада.

Во время защиты Тони она, погруженная в свои мысли, думала о странных совпадениях и превратностях судьбы, вновь и вновь сталкивающей ее с человеком, лишний раз видеть которого она жаждала меньше всего на свете. Для чего это было? Почему их дороги то и дело пересекались? Какой был в этом смысл, да и был ли он вообще? Теперь-то ей стала очевидна подоплека их встречи в офисе в тот день, когда она приходила сюда на собеседование: оказывается, он был вовсе не заказчиком, как подумала она тогда, – он был хозяином, от мнения которого зависел исход ее двухмесячной борьбы за эту работу. Но как при всем изобилии действующих в Лондоне архитектурных бюро ее угораздило попасть именно сюда? Почему ей так не везет? Конечно, все высоко оценили ее проект, но что скажет он? Ведь, судя по тому, с каким непроницаемым лицом он слушал ее выступление, оно не произвело на него впечатления, а принимая во внимание их своеобразное знакомство в самолете (когда она во всей красе продемонстрировала ему свою бестолковость и хамство), да еще и весьма условное соблюдение ею правил приличия в клубе (хотя ответственность за последний прокол была исключительно на Армане), у нее не было шансов.

Сабина тщетно пыталась вникнуть в суть презентации Тони, вновь обуреваемая двойственными чувствами. Она по-прежнему мечтала победить и быть принятой в команду, но теперь это желание уже не было столь неистовым, ведь его исполнение означало бы, что она должна будет работать в компании, руководитель которой ей, мягко говоря, несимпатичен, а регулярно видеть его в офисе – даже если он действительно редко здесь появлялся – ей бы очень не хотелось. Однако не могла же она встать и заявить, что снимает свою кандидатуру с конкурса на занятие должности в штате бюро только потому, что ей не нравится учредитель? После такого фортеля она бы точно заставила потенциальных коллег усомниться в ее адекватности и вряд ли нашла работу по специальности в этом городе. Значит, оставалось только положиться на волю провидения, ожидая решения руководства и надеясь, что ее, может быть, все-таки не возьмут.

И долго ждать ей не пришлось. После защиты работ всеми стажерами их попросили погулять, но скоро снова позвали в переговорную. С дрожью в поджилках все трое вновь предстали перед начальством, готовые выслушать приговор. Мистер Рэндон, как заметила Сабина, был по-прежнему сдержан и отстранен, так и не проронив ни слова в ее присутствии. За всех говорила Кэтлин, но угрюмый взгляд и сдвинутые к переносице брови свидетельствовали о том, что она не согласна с вынесенным вердиктом:

– Внимательно изучив ваши проекты, мы приняли решение отступить от первоначального плана и оставить в штате не одного, а двух практикантов, которые смогут приступить к своим обязанностям по окончании стажировки, то есть с первого февраля текущего года. Поздравляю новых сотрудников «Рэндон энд Мейер» – Тони Ханта и Сабину Муратову. Удачи!

* * *

Это была непростая и неоднозначная, но все же победа! Она все-таки сделала это! Она достигла своей цели и еще на шаг приблизилась к осуществлению своей мечты! Кроме того, теперь она получала зарплату, что тоже было немаловажно, и могла смелее распоряжаться деньгами, чувствуя себя более самостоятельной и крепко стоящей на ногах.

Первые пару недель Сабине казалось, что она спит и видит прекрасный сон, который все никак не заканчивался. Потом, постепенно привыкнув к статусу помощника дизайнера по интерьеру в известном архитектурном бюро, она почти успокоилась и даже поверила в реальность происходящего, хотя все равно была взбудоражена больше обычного и невероятно горда. Родители, безусловно, переживали, что она взвалила на себя такой груз – работу помимо учебы в колледже, но тоже не могли не восхищаться успехами дочери. И только Арман был, пожалуй, единственным, кто без восторга воспринял эту новость, хотя Сабина и уверяла себя, что рано или поздно он смирится и все поймет.

– Зачем тебе это надо? Тебе заняться нечем? Или так много свободного времени? – раздражался он всякий раз, когда речь заходила о ее работе. – И так видимся раз в две недели, вечно у тебя то домашка, то проект… Я молчал, не спорил – думал, скоро твоя стажировка закончится… а ты еще и работать пошла!

– А ты не думал о том, что я делала бы после окончания курсов? Ты и правда не понимаешь, что без этой работы мне пришлось бы вернуться в Алма-Ату? Или именно этого ты и добиваешься?

– Не говори ерунды!

– Я же хочу быть здесь, с тобой, для этого мне и нужна работа!

– А я хочу видеть тебя не только по праздникам и не еле живой от усталости. Я так много прошу?

– Но, Арман, мы ведь говорим об одном и том же! Просто у меня сейчас сложный период. Потерпи до лета – учеба закончится, останется только бюро, и мы сможем видеться чаще.

– Легко сказать – потерпи до лета! Это же еще полгода.

– Пожалуйста, не веди себя как капризный мальчик. Ты ведь знаешь, что у меня нет другого выхода!

– Ничего я не знаю! Ты приехала сюда, чтобы быть со мной, а сама пропадаешь то в колледже, то на работе.

– Но ведь ты тоже учишься и пропадаешь в университете! Разве я возмущаюсь? Не могу же я сидеть дома, грея твои тапочки, и ничего больше не делать?

– Почему нет? Было бы прикольно.

– Да? Но для этого мне всего лишь надо быть твоей женой, причем на полном обеспечении, а поскольку это не так, у меня должно быть какое-то основание для того, чтобы жить здесь. И если ты не хочешь этого понять, мне очень жаль.

Подобные перепалки между ними случались теперь постоянно, но Сабина старалась не принимать их близко к сердцу и не унывать. Ей нужно было только дотянуть до лета, когда она получит диплом и вздохнет свободнее, а проблема с Арманом – вне всяких сомнений – разрешится сама собой. Ведь, как бы он ни злился, бойкотируя разговоры о ее работе и профессиональных успехах и неудачах, она знала, что он любит ее всей душой (не зря же