Ночные сумасбродства - Хелен Брукс

— Понятно. — Его голос звучал тихо и напряженно. — Значит, ты решаешь за меня. Очень мило. А если я протестую против лишения меня права на отцовство?

— Ты можешь иметь детей с кем-нибудь другим. — Она по-прежнему не смотрела на него.

— Если бы мы не находились в общественном месте, я прямо сказал бы, что именно думаю о твоем предложении. Ты всерьез считаешь, что кто-то может занять твое место? — продолжал Зик с плохо сдерживаемой яростью. — Или то, что я говорил раньше, не имеет значения? Я полюбил тебя. И никого не хочу, кроме тебя. Услышь меня, черт возьми!

Мелоди совершила ошибку — взглянула на него. Ей еще не приходилось видеть, чтобы он так сердился. Его лицо, мрачное, как грозовая туча, стало лицом чужого человека — опасного, разгневанного.

Ее сердце готово был сдаться, но она заставила себя говорить спокойно:

— Именно этого я хотела избежать, Зик, когда отказывалась тебя видеть. Я не хочу с тобой ссориться. Но решение принято, и ты его не изменишь. Если откажешься от ланча и уедешь, я возражать не стану.

Зик постарался усмирить свою ярость. Через несколько минут он уже был способен улыбаться. Надо было очень хорошо его знать, чтобы понять: это не настоящая улыбка. А Мелоди хорошо знала мужа.

— Я здесь, и здесь останусь, — протянул он лениво.

И у Мелоди появилось ощущение, что он имеет в виду не только ланч.

Глава 4

Супруги сидели в молчании, полном высказанного и невысказанного, пока сотрудница отеля не подошла к ним и не объявила, что ланч их ждет.

Мелоди упорно продолжала смотреть на улицу, где густой снег падал из свинцовых облаков. Но при этом она чувствовала на себе взгляд Зика. Несмотря на свободную позу, он был внутренне напряжен, как сжатая пружина.

Ресторан оказался вполне уютным, хотя был совершенно не похож на фешенебельные заведения, куда Зик обычно ее водил. Со вкусом подобранные рождественские украшения придавали залу праздничный вид. В середине их столика стояла усыпанная блестящими серебряными звездочками маленькая елка.

Официант дал им два меню и удалился. Потом появился сомелье.

— Поскольку мы празднуем, принесите бутылку вашего лучшего шампанского, — сказал Зик, не отрывая глаз от Мелоди.

Сомелье расплылся в улыбке. Ему попался отличный клиент. И к тому же на Рождество все щедры на чаевые.

Мелоди подождала, пока сомелье уйдет, потом переспросила бесцветным голосом:

— Празднуем?

— Конечно. Ты покинула больницу, и можно вновь начать жить. — Зик лукаво улыбнулся. — Разве это не повод выпить хорошего шампанского?

Она не собиралась попадаться на его удочку и заметила, чуть подняв подбородок:

— Я думала, ты не считаешь возможным садиться за руль после того, как выпьешь.

— Ты совершенно права, — мрачно согласился он. — Не считаю.

Мелоди не сомневалась, что Зик ждет, когда она спросит, как он поступит с машиной, а потому промолчала и, сжав зубы, сосредоточилась на меню.

Она всегда считала себя уравновешенным человеком, который готов принять все, что ему уготовила судьба, и идти дальше. Но несчастный случай вывел молодую женщину из равновесия и физически, и, что еще хуже, эмоционально. И она не знала, как справиться с этим. Мелоди чувствовала себя неуверенно, потому что заново пережила все свои несчастья, начиная с того момента, как отец бросил ее и ее мать. Он, конечно, не захотел брать на себя ответственность. Неужели она стала виновницей их разрыва?

Вдруг Мелоди заметила, что шампанское уже разлито по бокалам. Когда официант опустил бутылку в ведерко с льдом и ушел, Зик поднял свой бокал.

— За тебя, — сказал он очень нежно, — за мою красивую, хрупкую, несравненную жену, центр моей вселенной.

Услышав такой тост, Мелоди поставила свой бокал на стол.

— Не надо, Зик, — произнесла она с болью в голосе.

— Не надо — что? Говорить, как я тебя обожаю? Но я не могу не говорить этого, Ди.

— Ты, ты не обязан…

Ее ноги ныли, напоминали, как они выглядят под брюками.

— Не обязан? — спросил Зик скорее загадочно, чем обиженно. — Когда я делал что-нибудь потому, что обязан? Ну, хорошо. Этот тост тебе не нравится. А как насчет того, чтобы поднять бокалы за нас?

— Зик! Она нахмурилась, он улыбнулся:

— Тогда за Рождество. За это-то ты выпьешь?

Мелоди пригубила шампанское. Волшебный напиток. Нежный, искушающий, утонченный — как и сам Зик. Она посмотрела на мужа.

— Очень вкусно, — пробормотала она сухо, стараясь не замечать, как скривились его губы.

— Правда? — сказал он мягко. — Ты голодна?

Странно. Впервые после несчастного случая Мелоди почувствовала, что у нее появился аппетит. И кивнула:

— Немного.

— Это хорошо. Тебя надо откормить. — И, не обратив внимания, как покоробило ее замечание относительно худобы, Зик продолжал: — Я намерен сегодня поесть в свое удовольствие, а рождественскую индейку отложить на завтра. Что ты об этом думаешь? Лосось в яйце хорош для начала. Потом баранина в красном соусе. Десерт закажем позже.

Мелоди выбрала бы то же самое, но ей надо было доказать свою независимость.

— А я возьму паштет из грибов и мясо в бобовом соусе.

Она отложила меню и отпила еще глоток шампанского. Впрочем, ей следует быть осмотрительной. В больнице она не пила вино, и сказочное шампанское небезопасно: учитывая настроение Зика, ни в коем случае нельзя терять голову.

Официант подошел к их столику, и, пока Зик делал заказ, Мелоди получила возможность изучить его лицо. Впервые за это утро. Он был привлекателен, как всегда, но выглядел уставшим, и от этого у нее сжалось сердце. Может быть, Зик слишком много работал? Перед премьерой он был способен работать круглыми сутками, не перепоручая дела другим. В этом-то и беда. Зик строил свою маленькую империю потом, кровью и слезами, страшно гордился своими достижениями, охранял их. Причем не всегда был уверен в себе.

Именно это его качество привлекло Мелоди, когда они только начали встречаться. Зик сходил по ней с ума, но трогательно сомневался в ее чувствах к нему, и это ее поразило. Он редко говорил о своем детстве и юности, но, судя по всему, у него были огромные проблемы с любовью и обязательствами, и он не очень доверял женскому полу.

Эта мысль беспокоила Мелоди. Последние несколько недель она старалась загнать ее на самое дно сознания.

«Зик без труда найдет себе кого-нибудь еще», — твердила она себе. Бабушка уверяла, что мужчины видят в любви совсем не то, что женщины. Мужская любовь — исключительно плотская и непостоянная.

— Даже лучшие из них со временем начинают искать себе кого-нибудь помоложе, Мелоди. Помни об этом и будь готова.