Цена измены - Александр Проханов

Сначала эта миссия появилась на базе российского посольства, потом она стала отдельным звеном. Роль ее чрезвычайно важна. В отличие, скажем даже, от нашего участия в делах Евросоюза. Там мы работаем в двустороннем формате — есть Российская Федерация и есть Евросоюз, и саммит Россия — ЕС проходит в таком ключе: сидят российский президент и наша делегация, а напротив председательствующий в Евросоюзе, например, премьер-министр одной из стран, и руководство Европейской комиссии.

Здесь же мы участвуем в диалоге двадцати семи стран, каждая из которых представлена в национальном качестве. И вопросы, которые рассматриваются на Совете Россия — НАТО, а он собирается раз в месяц на уровне постоянных представителей и два раза в год на уровне министров иностранных дел и на уровне министров обороны, обсуждаются консенсусно, то есть по взаимному согласию. Это очень глубокая интеграция России в широкий круг проблем безопасности в мире. Это очень интересно. Замена генерала армии Константина Васильевича Тоцкого, который там пять лет отработал, на политического представителя говорит, наверное, о том, что мы сейчас будем больше уделять внимания политическим, мировоззренческим аспектам взаимоотношений с НАТО, чем вопросам сугубо военного сотрудничества.

И второй момент — возможность использования этой точки в Брюсселе для развития публичной дипломатии. Это возможность воздействовать на общественное мнение стран — участниц НАТО. Идти на дискуссии, ввязываться в публичные дебаты или же, наоборот, вести умиротворяющие беседы. Работать с парламентами, политическими партиями. Это гораздо важнее, чем просто сидеть в аудитории дипломатов и вести сугубо профессиональный разговор.

Общественный деятель не будет стесняться говорить какие-то вещи откровенно, говорить простым языком, без всяких чисто дипломатических языковых фигур вроде — «нюансирование модальности формата диалога». И это может оказаться очень нужным и очень полезным сегодня.

А. П. Мне кажется, что НАТО — это постоянно меняющийся, живой, сложный, пульсирующий организм, который каждый год обретает все новое и новое лицо. Объект, с которым вам придется работать, не неподвижен, находится в постоянной динамике, и чтобы познать этот объект в полной мере, требуется особая культура, не в смысле знания языков или дипломатической классики, но той таинственной, загадочной культуры, которой в полной мере владеют сегодняшний Запад, само НАТО. В арсенале НАТО, конечно, есть и бомбардировки, и высадки десанта, и взломы границ — такие традиционные грубые формы, но за их пределами существует практика тончайших воздействий, почти магических технологий, с помощью которых получаются средства, быть может, более эффективные, нем воздушные армии и танковые колонны. Эта культура во многом и поразила нашу красную державу, и сейчас действует внутри нашего российского сообщества, обволакивая целые зоны нашей военной, гуманитарной, политической и религиозной элиты.

Д. Р. Я думаю, что мы вообще не понимаем, что там внутри происходит. Мы по-прежнему воспринимаем Запад как некое единое целое. Европа, США и НАТО — это клубок противоречий. Мы же почему-то воспринимаем это как единое целое и комплексуем. Однако то же самое НАТО многими европейцами воспринимается как единственный способ сдерживания воинственных амбиций Вашингтона.

Европа внутри себя переживает комплексы, еще довоенные — непростые отношения между французами и немцами, французами и англичанами. А недавнее возвышение поляков, с помощью внешней заокеанской силы, вызывает неприкрытое раздражение у очень многих сил старой Европы.

Русская держава всегда работала с Европой. Европейские дворы с опаской смотрели на огромного русского медведя, но прекрасно понимали, что выдавить его из Европы невозможно. Потому что он уже в Европе, и всегда был в Европе. И когда русская армия входила Париж, то парижанки просили наших гусар посадить их на седло для того, чтобы лучше разглядеть Государя Императора Александра I. Это был подлинный, восторженный интерес к русской России, к России имперской.

Что же сейчас мы ведем себя как маргиналы, отшельники?! Мы там должны быть. Если американцы, которые намного дальше географически и, пожалуй, ментально от Европы находятся, сегодня внутри Европы, строят какие-то «позиционные районы», противоракетную оборону, собираются сбивать ракеты несуществующих стран или несуществующие ракеты существующих стран, сбивать над европейским небом, чтобы обломки падали на головы европейцев, то нам сам Бог велел активнее участвовать в европейской политике своими ресурсами, своими технологиями.

Проблема здесь не в отношениях России и НАТО, проблема лежит в мировоззренческой плоскости. Мы не должны концентрироваться на себе, уходить в себя. Да, Россия должна сосредотачиваться, но как страна, как нация, Россия должна быть, говоря языком психологов, экстравертной, а не интровертной. Не надо по-дикому махать топором и «рубить окно в Европу». Дверь-то открыта. Надо просто войти и сесть за стол, заняв положенное, подобающее нам место.

А. П. Сейчас такое состояние мира, что, по-моему, нет ни тотальных союзов, ни тотальных конфронтаций — взаимодействие всех, даже, казалось бы, самых близких, например, Англии и США, идет через противоречия. Или же у таких противников, как КНДР и Южная Корея, возникает пленка контактов. По существу, Россия и НАТО — это сложный комплекс противоречий и сотрудничества. Этот комплекс постоянно меняет свои потенциалы, колеблется то в одну, то в другую сторону. Вы уже сказали о том, что сближает с Европой, с НАТО в том числе. А что болезненно для вас в сегодняшней натовской позиции и что мы можем в этом отношении сделать?

Д. Р. Наиболее болезненное для нас — это ощущение неискренности, проще говоря, вранья. Чем больше мы слышим рулады американской пропаганды, что ПРО — это миротворчество, тем больше хочется воскликнуть: «Не верю!» Зачем размещать какие-то системы рядом с нашими границами, да так, что все это хозяйство можно рассматривать с территории Беларуси в бинокль. Они прикрываются объяснениями уровня детского сада: якобы ПРО им нужно для перехвата пресловутых иранских и северокорейских ракет. И чем больше нас успокаивают, тем больше мы настораживаемся. И вот эта неискренность порождает недоверие. А отсутствие доверия порождает законное желание себя обезопасить. Как если бы мы размещали ракеты на Кубе и объясняли это опасностью, исходящей от колумбийских наркобаронов, могущих овладеть ядерными технологиями и обстреливать Дальний Восток. И всерьез, глядя в глаза нашим американским коллегам, говорили бы об этом.

Если же существует реальная угроза доступа неких экстремистских, человеконенавистнических сил к ракетным технологиям, к оружию массового уничтожения, то давайте вместе, поскольку это угрожает и нам тоже, решать данную проблему. Разработаем единую систему защиты, единое дежурство, систему обнаружения, перехват ракет. Или разведке дадим поручение — разработчиков подобного вида оружия нейтрализовывать. Но вместе! А нам говорят, что «мы вместе» и «давайте пить чай и шампанское», а втихаря сдают крапленую карту.

Второе — проблема Косово. Дело не в том, что русские любят сербов. Мы, пережив столько войн, потеряв столько родных и близких, не собрав всех косточек русских солдат, не можем себе позволить перекраивать архитектуру безопасности, которая хранила Европу последние шестьдесят лет. Косово и попытка создания там «абрикосово» или «кокосово» — это вытирание ног не о половик истории, а уже о саму историю. И почему клин сошелся именно на косоварах? Почему надо дать независимость представителям совершенно иной цивилизации, иной ментальности, нами еще непостижимой, которая к тому же все уступки воспринимает как нашу слабость?!

«Завтра», 2008, январь, № 3

Александр Нагорный, Николай Коньков

ЧЕРНАЯ МЕТКА ДЛЯ АМЕРИКИ

Победу демократа Барака Обамы над республиканцем Джоном Маккейном на Западе поспешили назвать чуть ли не главным событием XXI века — как будто одна из башен-близнецов WTC уже восстала из руин и вот-вот сама собой поднимется вторая… Телевидение активно демонстрирует полную, от Америки до Африки, эйфорию «глобального мира» по этому поводу, намекая на то, что пресловутый «синдром 9/11» наконец-то остался в прошлом, а вызванные им конфликты и кризисы вот-вот будут преодолены. Всего-то и нужно было: правильно избрать нового, 44-го президента США. И «афроамериканец» Обама — это как раз правильный выбор. Великая нация никогда не ошибается.

Такова официальная картина, выставленная для всеобщего обозрения и одобрения. Однако за этим лубочным благолепием при минимальной смене угла зрения можно рассмотреть совершенно иные и куда более интересные сюжеты. В том числе — и напрямую касающиеся России.