Призраки коммунизма - Владимир Бойков

— Да уж, вот такой я человек. Если рад, то рад. Хоть ты меня ругай, хоть проклинай, хоть камнем бей, а я все равно буду рад. А уж если ты меня не ругать будешь, а хвалить, то я буду несказанно рад, а, может быть, даже и неслыханно. Или невообразимо. Уму непостижимо, как я буду рад. Ну а случись, что ты меня не только похвалишь, а и отблагодаришь, так я, наверное, просто засияю от счастья. Вот такой я человек. Хоть ты лопни. Хоть разорвись…

— Ладно, идём сейчас к твоей девке, а потом я тебя благодарить буду, — сказал Культя. — Я тебя так долго благодарить буду, что тебе и надоест, пожалуй. Так сильно надоест, что ты даже попросишь, чтобы я перестал. Вот как я тебя благодарить буду.

— Значит, ты меня разными хорошими словами благодарить собираешься?

— Наилучшими.

— Словами благодарить — это, конечно, хорошо. Это, вне всякого сомнения, неплохо. Очень даже подходяще. Но ведь слово-то в карман не положишь?..

— А что положишь? Тыквочку я съел. У меня и нет ничего.

Попрошайка с интересом уставился на таз.

— Вот подходящая вещичка, — вкрадчивым голоском проворковал Сява.

— Таз к тебе в карман не влезет, — заверил Культя.

— Ну и что, что не влезет. Велика беда. Тебе-то чего расстраиваться. Переживать. Огорчаться. Не влезет так и не влезет. Я его и не буду в карман совать. Я его за ручку понесу. Так что зря ты волнуешься. Напрасно. У тебя со мной проблем не будет. Подумаешь, в карман не влезет. Вот напугал. Давай-ка сюда, я покажу, как его понесу.

— Э-э-э. Потише. Ишь, разогнался, — Культя спрятал таз за спину. — За такую чудесную вещь ты всего лишь покажешь мне какую-то девку?

— Не какую-то, а Васю. Ах, какая это девка! Сам бы потреблял её с удовольствием, но я — импотент. Так что, извините. Помечтать, повоображать — это я ещё в состоянии, а вот дело сделать — увы. Вот и предлагаю её разным дружелюбным ко мне товарищам.

— Так идём мы или нет? — Культя начал раздражаться.

— Да куда ж мне спешить? И зачем? Таз ты мне не доверяешь. Опасаешься, что я его не так понесу. Ну и Кузьмич с ним. С этим тазом. Мне и без таза хорошо. Что я, умру без таза, что ли? Окочурюсь? Подумаешь, таз. Видали мы и не такие тазы. И кастрюльки видали, и вёдра. А один раз я даже бочку видел. Вот это вещь! Не то, что твой таз. У тебя бочки, случайно, нету?

— Нет у меня бочки. И не было никогда.

— А что у тебя есть? Может быть, фантики? Фантики твои в мой карман точно влезут. Не веришь? А ну-ка, попробуй. Проверь. Убедись наглядно. — Сява раздвинул тряпки и растопырил огромный карман, в который, пожалуй, влез бы и таз, если чуть-чуть постараться.

— Да кончай ты этот базар, — вмешался Кнут. — Или дай ему фантик и пойдём смотреть на Басю, или не давай, и тогда отправимся спать.

— Вот взял бы и дал, — сказал Культя сердито.

— Я бы дал, да у меня больше нету.

— А если эта Бася какая-нибудь чувырла?

— Вот тогда я ему точно в глаз врежу.

— Врежешь? Прямо в глаз?

— Врежу. И в глаз, и в ухо!

— Слыхал? — критик нагнулся к попрошайке.

— Слыхал, слыхал. Я же не глухой. И не дурак. Не остолоп, во всяком случае, не дундук. Если предлагаю Басю, значит, Басю, а не дырку в кармане.

— Ты мне её покажи сначала, а потом я тебе фантик вручу.

— Эх, до чего неглупый человек, прямо до одурения. Да коли я тебе её вперед продемонстрирую, так ты потом и знать меня забудешь. Скажешь — а кто ты тут такой? Чего вертишься под ногами, чего хочешь? И всей пользы от тебя будет, разве что, выпросить чего. Только выпрашивать-то дело нелёгкое. Особенно у таких, как ты. Несговорчивых. Непокладистых. Хитроухих и жадноглазых. Да ещё с другом вырубалой в придачу. Так что не вижу я пользы. Не примечаю. Сомневаюсь я в получении пользы. Так сильно сомневаюсь, что и идти никуда не хочу. Тем более, что у тебя и фантиков-то нет. Вот только таз дырявый. Гнилой весь. Никудышный совсем. Выбросить такой — и никакого убытка. Разве что, по башке кому заехать. Так я ж не вырубала…

Культя тем временем уже вытащил фантик и замахал им перед носом попрошайки.

— А? Что это? Фантик, вроде? Ну-ка, ну-ка. Точно — фантик. Жаль только, что один. Вот если бы два было, так я бы заторопился, так сразу и заспешил, так прямо и сорвался бы с места. И прямиком к Басе. Прямёхонько к нему. Никуда не сворачивая.

— Достаточно и одного, — твёрдо сказал Культя.

— Достаточно-то достаточно, но вроде бы как и маловато. Два было бы лучше. А три — так прямо и хорошо. Даже замечательно. А уж если бы четыре или пять, так…

— Или один, или ни одного. Решай, и побыстрее. Моё терпение уже иссякло. На исходе моё терпение, понимаешь? На пределе. — Культя сделал вид, что кладет фантик в карман.

— Ах, до чего нетерпеливый. Ну что с тобой делать? — Сява вскочил. — Давай, так уж и быть, свой фантик. Ладно уж. Один так один. Так уж тому и быть. Так уж оно поди и пусть. Пропади всё пропадом. Провались в тартарары. Пусть я буду в убытке. Пусть разорюсь. О, горе мне, горе! О, тоска зелёная, зыбучая!

Кнут приподнял попрошайку за шиворот.

— Веди, — приказал.

Всю дорогу Сява причитал, как мало ему дали, как ловко его облапошили, обдурили, обжулили и даже почти что обобрали. Он выражал глубокую надежду, что, оценив по достоинству прелести Баси, его всё-таки вознаградят в самом ближайшем будущем, а может быть, и сразу, или даже прямо сейчас, авансом. Потому что авансом он попросил бы поменьше, совсем чуть-чуть, а вот потом, когда они увидят и ахнут, после того, как они получат райское наслаждение, то так просто они от него не отделаются, тогда уж придётся рассчитываться сполна.

26

День доживал последние мгновения. Солнце покидало небосвод, прячась в неведомую бездну за край земли. Ночь торопливо укутывала город пушистой темнотой. Последние дни бабьего лета расставались с теплом, щедро источая его от нагретых глыб железобетона.

Сява нёсся впереди, ловко огибая всевозможные препятствия. Вдруг он затормозил и, указав рукой на несколько песчаных нор, крикнул:

— Вот тут Бася обитает. Басюля. Эй! Эй! Хватит дрыхнуть! К тебе гости. — Сява нырнул в проход между грудами обломков и исчез.

— Бася, — позвал Культя, робея от ожидания.

— Чего вам? — послышалось из норки.

— Ты Бася? — спросил Кнут.

— Ну, Бася. Чего надо?

— Нас Сява привёл. Рекомендовал, так сказать.

— Вам что, полюбиться захотелось?

— Э-э-э… Ну да, в общем. — Культя подмигнул другу.

— А фантики у вас имеются? Или продукты? Только я картошки и тыквочки не жалую. Мне бы мясца…

— У меня фантики есть. — Культя начал слегка дрожать.

В норке кто-то зашевелился, потом показались ноги, потом довольно-таки объёмистая задница…

Культя от нетерпения начал дергать завязки на своих штанах.

…Из норки выполз… вполне упитанный лысый мужичина с огромными пышными усами. Окинув гостей уважительным взглядом, он приветливо заулыбался и принялся стягивать свои необъятные штаны.

— А где же Бася? — заикаясь, спросил Культя.

— Вот он я. — Мужик кокетливо шевельнул бедрами.

— Так ты ж вроде бы не баба? — удивился критик.

— А чем я хуже? — обиделся толстяк. — Ты сначала попробуй, а потом сравнивай.

— Вот ещё! — вспыхнул Культя. — Да лучше я…

— Дело хозяйское, — покорно согласился усатый. — А ты как? — подмигнул он Кнуту и игриво повёл бровями.

Вырубала презрительно сморщился, закатил глаза, сжал кулаки и выпустил воздух сквозь зубы.

— Понятно. Игнорируете. А зря. Плату я прошу меньшую, чем бабы, а подмахиваю не хуже. Имею постоянных клиентов. Некоторые без меня жить не могут. Влюбились.

Кнут перестал пыхтеть, в задумчивости покрутил глазами и спросил:

— Значит, клиентов тебе Сява поставляет?

Бася смерил вырубалу пытливым взглядом и, перестав кокетничать, осторожно огляделся. Пути к отступлению не было. Культя, поняв замысел друга, уже стоял сзади. Толстяк покорно опустил голову.

— Ладно, бить мы тебя не будем, — пообещал вырубала. — Но ты расскажешь нам, как разыскать Сяву.

— Сяву?

— Сяву, Сяву, другой нам не нужен.

— А что вы с ним сделаете?

— Фантик свой заберём.

— Калечить не будете?

— Зачем нам его калечить? Хотя пару фингальчиков, возможно, изобразим. Аккуратненьких.

— Ну, если пару, то не беда, только бы не больше.

— Чего это тебе его жалко?

— Да мы с ним старые приятели.

— Вот как?

— Когда-то мы с ним очень любили друг друга, а потом он решил бабу попробовать. Да только попалась ему, видать, какая-то некачественная, что-то у нее с этим делом было не в порядке. В общем, чем-то напугала она его шибко. С тех пор он и обессилел. Со страху, что ли. Вы не в курсе?

— Мы его проблемами не интересовались, — буркнул Кнут. — И твои нам тоже безразличны.