Мастер женских утех - Людмила Ситникова

Разумеется, так происходит не во всех семьях с разницей в возрасте, не все женщины столь ревностно относятся к молодости своих мужей, но Эра Валентиновна, к большому ее сожалению, не могла причислить себя к тем счастливицам, которым наплевать, как выглядят они и их половины.

А еще Эру бесил факт многочисленных измен Семена. Он был ходок, ходок со стажем. И даже сейчас, когда лицо его потеряло былую привлекательность, появился второй подбородок, а живот, подобно рюкзаку, заметно выпирает под рубашкой, Семен Владимирович весь светится, если видит на экране симпатичную мордашку.

Сколько же измен было с его стороны? Пять? Десять? Сто? Эра уже давным-давно сбилась со счета. Она лишь помнила, что впервые ее любимый Сема завел любовницу через год после свадьбы. Тогда Эра не обладала нынешней выдержкой, она еще не успела стать толстокожей и не научилась притворяться. В семье часто вспыхивали скандалы. Будучи от природы женщиной импульсивной, Эра била посуду, пинала ногами мебель и грозилась отправить супруга на тот свет. Вспышки гнева быстро проходили. Достаточно было Семену погладить жену по голове, сказать пару ласковых слов, и она таяла. Таяла и забывала о его очередной молоденькой пассии.

Семен Владимирович считал себя мастером в улаживании бытовых конфликтов. Он на полном серьезе полагал, что его природное обаяние и красноречие могут успокоить кого угодно. Но Сема и не подозревал, что Эра лишь делала вид, имитировала спокойствие, тогда как на самом деле в ее памяти жили все его похождения налево. Фетисова фиксировала любой взгляд в сторону, любое телодвижение супруга. Фиксировала – и молчала.

Например, как сегодня. Она видела, какими глазами Семен уставился на смазливое личико ведущей, видела, как он перестал жевать курицу, но решила промолчать.

Эра Валентиновна резко встала из-за стола и выбежала на улицу.

Ей необходимо было пройтись, совершить прогулку в гордом одиночестве – без Семена.

Шествуя по бугристой дороге, она внимательно всматривалась в строения соседей.

В ветхом бревенчатом домике жил пенсионер Карп Андреевич. Или, как они все его называли, дядя Карп.

Старику было восемьдесят лет, но, несмотря на почтенный возраст, дядя Карп чувствовал себя вдвое моложе. Коренастый старичок с сильными мускулистыми руками, морщинистым лицом и белесыми волосами проживал в этих местах дольше всех. Если дед не врал, то через два года будет ровно семьдесят лет с тех пор, как Карп Андреевич поселился в избушке.

В ста метрах от дома Карпа располагалось жилище Светланы Скорняковой. Ее двухэтажная постройка из бруса была посвежее строения деда, но все равно нуждалась в капитальном ремонте. Не мешало бы перекрыть крышу, поднять фундамент и проделать ряд косметических процедур, чтобы дом вновь приобрел более-менее презентабельный вид. Но Скорнякова была абсолютно равнодушна к столь земным проблемам, как ремонт дома. Она жила исключительно книгами. Разменяв седьмой десяток, Светлана Олеговна забросила хозяйство, переключившись на чтение русской класики. Где, как не в произведениях Пушкина, можно сполна насладиться всей гаммой человеческих чувств? Реальная жизнь довольно-таки жестока, а в его прозе, стихах и поэмах она черпала море энергии и сил, которые необходимы человеку для дальнейшего существования.

Теперь стоит упомянуть три малогабаритных коттеджа, в одном из которых обосновалась семья Фетисовых.

В начале девяностых Эра с Семеном проживали в городе. Они и не помышляли когда-либо поселиться за его пределами. Во-первых, на покупку дачи не было денег, во-вторых, эти самые дачи никто им не предлагал.

В течение девяностых годов бывшая когда-то большой деревенька практически вымерла. Из коренных ее жителей остались лишь двое – Карп Андреевич и Светлана Олеговна.

Почерневшие домишки соседей снесли, а рядом было задумано выстроить коттеджи.

Строительство началось споро, но, как часто у нас случается, так же быстро сошло на нет. Неизвестно, по каким причинам стройку прекратили, только факт остается фактом. Дальше трех коттеджей дело не пошло. Их выставили на продажу по заниженным ценам.

Первый приобрели Фетисовы. Продав квартиру, они стали обладателями загородного жилища и подержанной машины.

Владельцами второго коттеджа стали молодые супруги, которые проживали в этой местности до девяносто седьмого года. Затем дом был продан ими некоему Павлу Орлову – молодому предприимчивому мужчине, чей род деятельности до сих пор оставался для Эры Валентиновны загадкой.

В третьем доме поселился генерал в отставке. Но уже три года тому назад девяностолетний старик перебрался в город к старшему сыну, а коттедж генерала на летние месяцы сдавался всем желающим.

В этот раз насладиться тишиной приехала двадцатисемилетняя Лена Астафьева. Женщина каждый день брала мольберт и уходила подальше от людских глаз, дабы запечатлеть девственно-чистую природу на холсте.

К слову сказать, у каждого жителя имелось личное транспортное средство. Леночка приехала сюда на старенькой иномарке, у Павла был новенький джип, дядя Карп ездил в город на дышащем на ладан «Запорожце», а Светлана Олеговна отправлялась за покупками на «Оке».

Толкнув хлипкую калитку, Эра подошла к почерневшему крылечку.

На веранде Светланы уже восседал довольный Карп Андреевич.

– О!.. Вот и Эрочка пожаловала, ты вовремя. Светка сегодня на пирожки с капустой расщедрилась.

Светлана Олеговна погрозила деду пальцем:

– Целый месяц меня мучил! Все мозги прокомпостировал. Можно подумать, не мог купить пирогов в городе.

– Э-э, Светка, какая ты непонятливая. В городе что? Тьфу, а не пироги. А домашняя сдоба – самая вкусная. К тому же кому, как не мне, знать, какая из тебя кухарка.

Зардевшись, Светлана посмотрела на Эру:

– Слышала? Вот так он мне льстил тридцать дней. Сегодня не выдержала. Сжалилась.

– Эрка, ты не стой, в ногах правды нет. Садись, будем чаевничать. Семен придет?

– Семен занят, – прохрипела Фетисова.

Не успела Светлана поставить на стол чашку, как Эра Валентиновна выпалила:

– В особняке гости!

Дед вытянул губы трубочкой, Светлана напряглась.

Видя их реакцию, Эра злорадно усмехнулась.

Поужинав бананом, Леопольдина схватила кожуру и запустила ее Катке в лицо.

Розалия зашлась в хохоте:

– Класс! Леопольдина, ты супер. Ката, не корчи рожи, мартышка резвится.

– Я иду к себе. – Катарина встала из-за стола.

Продолжая смеяться, свекровь хотела отвесить очередную шутку, как вдруг…

Проглотив второй банан, Леопольдина продолжила резвиться. Новая шкурка встретилась с намакияженным личиком Розалии.

Присутствующих в столовой оглушил трехэтажный мат. Вовремя сориентировавшись, Леопольдина выскочила в холл.

– Гадина! Ну, редкостная гадина!

– Успокойтесь, мартышка просто резвится.

Пообещав показать обезьяне, где раки зимуют, свекровь отправила в рот шоколадную конфету.

А Катка, решив понежиться в пенистой ванне, вооружилась книгой. Чтение настолько ее затянуло, что, дойдя до семнадцатой главы, Копейкина почувствовала озноб. Встав под теплые струи душа, она поежилась.

В полночь в ее спальню несмело постучалась Наталья.

– Кат, ты не спишь?

– Сначала осилю книгу. А сама почему колобродишь?

Натка переминалась с ноги на ногу.

– Кат, тут такое дело… Ты только не прими меня за сумасшедшую.

– Говори.

– Понимаешь… я сейчас выглянула в окно, и мне показалось… ну, в общем… я видела человека на улице.

Копейкина отбросила книгу.

– Где именно?

– Под окнами столовой.

– Наташ, может, померещилось?

– Вот и Розалия о том же толкует, но я-то его видела. Хотя, – Натка запнулась, – слушай, а здесь есть дикие звери?

– Н-не знаю.

– Возможно, это был волк или…

– Натка!

– А что такого? Мы же практически в лесу, думаешь, здесь, кроме зайцев и белок, не водится более крупного зверья?

Катарина встала. Выключив свет, она подошла к окну. Взгляд ее уперся в беспросветную тьму. От сердца сразу отлегло. У Натальи слишком бурная фантазия.

– Интересно, как ты умудрилась что-то разглядеть, когда на улице сплошная чернота?

– От окон столовой кто-то отбежал. Я клянусь! – Натусик едва не разревелась.

– Ну-ну, только не включай фонтаны. Даже если это и зверь, он не сможет проникнуть в дом. Ты видела входную дверь? Да ее танком не вышибешь!

Всхлипнув, Натка прогудела:

– Страшно!

– Спи с включенным светом.

– И зачем мы сюда приехали? Комнаты – как актовые залы, лежишь на кровати и не знаешь, кто стоит в другом конце. Хочу домой!

– Не будь ребенком.

Натка имела отвратительную привычку: она, как никто, была способна раздуть из мухи слона.

– Леопольдина по коридорам носится как обалделая, какой здесь сон! Кат, а может, я у тебя лягу, а? Места хватит.

– Натка, не глупи. Спустись вниз, попей водички, и баиньки.