Сумасшедшая контора - Ирина Ясиновская

— Гхм… Чем можем быть вам полезны? — как можно вежливее поинтересовалась я, пожимая протянутую лапу с черными когтями, тщательно подстриженными и обработанными.

— Говорят, что вы все можете… — Горыныч всхлипнул. — У вас в рекламке так написано.

И Змей, как бы оправдываясь, протянул мне наш буклет, в котором мы, действительно, заявляли, что «можем все». Только ведь мы имели в виду дизайн, электронику, и прочее, к этому прилагающееся, а не действительно ВСЕ! Об этом я как можно спокойнее и сообщила Горынычу. Змей опять всхлипнул, и из его глаз потекли крупные мутноватые слезы.

— А что вам надо-то? — вдруг спросила Анечка. Вот уж чего я от нее не ожидала, так это сочувствия к клиентам.

— Богатырь мне ну-у-ужен! — плаксиво протянул Горыныч и снова утер нос. Точнее, он утирал все три своих носа, по очереди.

— Так… Анюта, бегом, собери всех. Даже Сашку-фотографа из его лампы вытащи, — распорядилась я и поволокла Горыныча в компьютерный зал, где у нас всегда проходили всеобщие собрания. Анечка выскочила из приемной следом за мной и побежала всех оповещать.

Минут через пять все собрались. Даже Сашка-фотограф пришел, хотя в последнее время его не так-то просто было вытащить из лампы. Тем не менее, он даже приволок с собой фотоаппарат, чтобы запечатлеть на память нашего нового гостя.

— Ну, а теперь излагайте, что там у вас случилось, — предложила я, — а там, может, и придумаем, как вам помочь.

Горыныч опустил очи долу, всхлипнул и забубнил, страшно окая:

— Грустно мне. Богатырей не осталось. Никто не охотится, «поганым» не обзывает. А тут недавно приехали какие-то мужички и в зоопарк забрать хотели, как непонятную мутацию ящерицы. А мне ж так жить нельзя, мне богатыри нужны! У меня даже Кладенец для них есть! — и он указал на сверток под мышкой.

Мы все одним слитным движением почесали затылки. И где ж ему богатыря-то в наше время взять? Эта задачка не из простых. И после краткого совещания мы решили дать объявление в Интернете. Глядишь, может, и откликнется кто.

Горыныч согласился подождать и пока пожить в нашем офисе. Нам он не мешал, но на второй день проживания расплакался от жалости к себе, и так затопил слезами компьютерный зал, что из-за сырости замкнуло сервер. Это было бы неудобством, зато системщикам нашлась работа. Хоть появился повод их от пивного ларька оттащить…

Тетя Галя, наша уборщица, жалеючи страдальца, таскала ему из дома плюшки, пирожки и прочие вкусности. Горыныч бормотал что-то благодарное и уплетал угощение за обе щеки (точнее — за все шесть), не оставляя нам даже крошечки. Это уже было свинством, потому что печености тети Гали всегда были нашим любимым лакомством.

В общем, так прошла неделя. А поскольку выходные у нас не предусмотрены графиком, Горыныч не оставался один ни на минуту. Даже ночью кто-нибудь всегда в офисе присутствует, хотя бы охранники. Такая уж у нас контора.

А на восьмой день пребывания у нас Змея ко мне примчался взмыленный и встрепанный Серега с воплем:

— Змей Горыныч повесился!!!

Я сорвалась с места и кинулась в компьютерный зал.

Змей действительно повесился на запасных шлейфах. Он изготовил для каждой головы индивидуальную петельку, прицепил ее к проводам на потолке и теперь висел, мирно раскачиваясь на ветерке от кондиционера и утирая лапой носы. Каждая его морда имела обиженное выражение, но каждая — разное. Это было бы забавно, если бы не испорченные шлейфы.

Я уже начала было гневную речь, но тут провода на потолке не выдержали, и Горыныч рухнул вниз. Свет в офисе погас.

— И как это понимать? — поинтересовалась я, побледнев. (Некоторое «осветление» моего лицевого кожного покрова было вызвано отнюдь не поступком бессмертного Змеюки, а тем, что я не сохранила картинку, над которой работала последние три часа).

— Дык сколько ждать можно?! — взвыл Горыныч, снимая с шей удавки.

Я покачала головой и вернулась в кабинет.

На следующий день Горыныч повесился на шнуре питания сервера. Причем ограничился одной петлей, но засунул в нее все три головы, которые вдруг принялись громко ругаться из-за того, что кому-то кто-то что-то прищемил.

Потом Змей вешался на галстуке Сашки-фотографа, на ремешке моей сумки, на поясе от платья Анечки, и даже — на портновском сантиметре, забытом Лариской. Короче, Горыныч развлекался, как мог, оборвав у нас все провода на потолке. Когда же он стал задумчиво поглядывать на карниз под окном, пришел спаситель.

Дежурили тогда Сашка с Андреем. И именно Андрюха примчался ко мне с дикими глазами и сообщением, что «там ЧТО-ТО пришло!» Я к подобным сообщениям уже несколько привыкла и спокойно потащилась выяснять, кто же к нам пожаловал.

Взглянув на монитор, я удивилась. За порогом стоял громадный детинушка в кольчуге, ерихонке, с палицей и мечом. За его спиной топтался богатырский коняга.

— Неужто богатырь? — ахнула я. — Впусти-ка его, — потребовала я от Андрея, и тот безропотно отворил дверь.

Гость, оставив коня в коридоре, вошел в офис и степенно поклонился.

— Вам ли богатырь былинный нужен был? — негромко спросил он и смущенно кашлянул.

Лучше бы он этого не делал — от его тихого баса затряслись стекла, а от кашля дверь едва не вылетела наружу.

— Нам, нам, — я схватила богатыря за рукав кольчуги и поволокла в компьютерный зал. — Горыныч! — заорала я с порога. — Горыныч, радуйся! К тебе пришли!

— Горынушка! — так же радостно завопил богатырь, заметив Змея, и стекла в конторе таки вылетели вон. — Ах ты, вражина! Погань этакая!!!

И старые друзья… пардон, — враги обнялись. Горыныч прямо-таки расцвел. Из его носов вместо соплей показались колечки дыма, да и росточка в нем как-то сразу прибавилось. В общем, рады были оба, а уж наш восторг и вовсе описать нельзя ничем. На рев богатыря сбежалась вся наша контора, и теперь мы со слезами радости выпроваживали обоих врагов из офиса. Мы бы их еще и пинками поторопили, но уж так вышло, что и Горыныч, и богатырь както посильнее нас выглядели…

Вот таким образом мы от Горыныча избавились. А подарок он нам все-таки оставил — Кладенец. Забыл на радостях. Он теперь у меня над столом висит. Всем я про этот меч правду рассказываю, да никто не верит.

Даже если фотографии показываю.

05.05–11.08

2000.