Смеющийся полицейский - Пер Валё

Рённ снова откашлялся.

— Он жил на Черховсгатан с невестой…

Гюнвальд Ларссон снова его перебил:

— Они не были обручены. Я недавно спрашивал у него.

Мартин Бек раздраженно посмотрел на Ларссона и кивнул Рённу, чтобы тот продолжал.

— С Осой Турелль, двадцати четырех лет, служащей туристического бюро.

Он взглянул на Ларссона и добавил:

— Они жили в грехе. Не знаю, сообщили ей уже или нет.

Меландер вынул трубку изо рта и сказал:

— Ей сообщили.

Ни один из сидящих за столом мужчин не посмотрел на фотографию, на которой было изображено изрешеченное пулями тело Стенстрёма. Они уже видели его, и одного раза им вполне хватило.

— В правой руке он держал служебный пистолет. Пистолет был снят с предохранителя, но Стенстрём ни разу из него не выстрелил. В кармане у него лежал бумажник, в котором были тридцать семь крон, удостоверение, фотография Осы Турелль, письмо от матери и несколько квитанций. Кроме того, в карманах у него находились водительские права, записная книжка, шариковая ручка и колечко с ключами. Нам все это пришлют, как только эксперты в лаборатории закончат работу. Можно переходить к следующему?

— Давай, — сказал Колльберг.

— Рядом со Стенстрёмом сидела Бритт Даниельсон. Двадцать восемь лет, не замужем, работала в Саббатсберге. Была квалифицированной медсестрой.

— Интересно, были ли они вместе, — сказал Гюнвальд Ларссон. — У него могли быть кое-какие делишки на стороне.

Рённ неодобрительно посмотрел на него.

— Нужно будет проверить, — заметил Колльберг.

— Она снимала квартиру на Карлбергсвеген, 27, вместе с еще одной медсестрой из Саббатсберга. По словам ее сожительницы, которую зовут Моника Гранхольм. Бритт Даниельсон возвращалась из больницы. В нее выстрелили только один раз. Пуля попала в висок. В нее единственную в автобусе выстрелили только один раз. В сумочке у нее обнаружили всякую мелочь, всего тридцать восемь предметов. Перечислить?

— Да на черта это надо, — сказал Гюнвальд Ларссон.

— Под четвертым номером в списке и на схеме значится Альфонс Шверин, тот, который остался в живых. Он лежал навзничь на полу между сидений в задней части автобуса. Вы уже знаете, какие он получил ранения. Выстрел в живот и пуля в области сердца. Вам уже известно, что он одинокий. Адрес: Норра-Сташенсгатан, 117. Ему сорок три года, работает в фирме, занимающейся ремонтом улиц. Кстати, как он?

— По-прежнему без сознания. Врачи говорят, что шансы на то, что он придет в сознание, минимальны. Но даже в этом случае неизвестно, сможет ли он говорить и вспомнит ли что-нибудь.

— Ранение в живот мешает говорить? — спросил Гюнвальд Ларссон.

— Шок, — ответил Мартин Бек.

Он встал со стула и потянулся. Потом закурил и подошел к схеме.

— Ну, а тот, в углу, — сказал он, — номер пять? Он показал на правый задний угол автобуса. Рённ заглянул в свои записи.

— В него попало восемь пуль. В грудь и живот. Это араб, его зовут Мохаммед Бусси. Гражданин Алжира, тридцать шесть лет, родственников в Швеции нет. Жил в пансионате на Норра-Сташенсгатан. Работал в «Зигзаге», ресторане на Васагатан; вероятнее всего, возвращался оттуда. Пока что больше о нем ничего сказать нельзя.

— Араб, — произнес Гюнвальд Ларссон. — Кажется, это у них имеют привычку по любому поводу поднимать стрельбу?

— Твоя осведомленность в политике нас просто поражает, — сказал Колльберг. — Тебе нужно попросить, чтобы тебя перевели в ОБ.

— Правильное название: отдел безопасности управления полиции, — пояснил Ларссон.

Рённ встал, порылся в кипе фотографии, вытащил оттуда несколько штук и положил их отдельно, одну возле другой.

— Этого парня мы не смогли идентифицировать, — сказал он. — Номер шесть. Он сидел возле средней двери. В него попало шесть пуль. В карманах у него были спички, пачка сигарет, автобусный билет и одна тысяча восемьсот двадцать пять крон в мелких банкнотах. Больше о нем ничего не известно.

— Много денег, — заявил Ларссон.

Склонившись над столом, они рассматривали фотографии неизвестного. Он сполз с сиденья и полулежал на спинке, рука у него свисала, а левая нога была вытянута в проход. Его плащ спереди был пропитан кровью. Лица у него не было.

— Ах ты черт, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Кто же это может быть? Да его бы родная мать не узнала.

Мартин Бек продолжил изучать схему, висящую на стене. Он поднял руку к лицу и сказал:

— Я размышляю над тем, не было ли их двое.

Все уставились на него.

— Кого двое? — спросил Гюнвальд Ларссон.

— Тех, которые стреляли. Обратите внимание, как спокойно все сидят на своих местах, кроме того, который остался жив, но ведь упасть на пол он мог уже позднее.

— Двое сумасшедших сразу? — недоверчиво спросил Гюнвальд Ларссон.

Колльберг подошел к Мартину Беку.

— Ты хочешь сказать, что если бы стрелял один, то кто-нибудь успел бы среагировать? Возможно, ты и прав. Но ведь он их словно косой скосил. Это произошло очень быстро, а если учесть, что их застигли врасплох…

— Может, пойдем дальше по списку? Так или иначе мы скоро узнаем, сколько было орудий убийства, одно или два.

— Да, конечно, — согласился Мартин Бек. — Продолжай, Эйнар.

— Под седьмым номером значится Юхан Кельстрём. Слесарь. Он сидел рядом с тем, которого не смогли идентифицировать. Пятьдесят два года, женат, жил на Карлбергсвеген, 8. По словам его жены, он возвращался из мастерской на Сибюлегатан, работал посменно. Образ жизни вел размеренный, без всяких неожиданностей.

— Если не считать того, что кто-то нашпиговал ему живот свинцом, когда он возвращался с работы, — заметил Гюнвальд Ларссон.

— У окна возле средней двери сидел номер восьмой, Гёста Асарсон. Сорок два года. Полголовы у него снесено. Жил на Тегнергатан, 40, где также находится офис торговой фирмы, которой он руководил совместно с братом. Его жена не знает, почему он ехал в этом автобусе. Она сказала, что муж должен был находиться на Нарвавеген, на собрании какого-то общества.

— Ага, — сказал Гюнвальд Ларссон, — решил съездить налево.

— Да, определенные следы указывают на это. В портфеле у него была бутылка виски «Джонни Уокер — Блэк Лейбл».

— Ничего себе, — сказал Колльберг, который был эпикурейцем.

— Кроме того, он хорошенько запасся презервативами, — добавил Рённ. — У него их было семь штук во внутреннем кармане. В карманах у него также обнаружили чековую книжку и более восьмисот крон наличными.

— Почему именно семь? — задумался Гюнвальд Ларссон.

Дверь открылась, и в кабинет заглянул Эк.

— Хаммар просит, чтобы вы все через пятнадцать минут явились к нему на совещание. Точнее говоря, без четверти одиннадцать.

Он исчез.

— Ладно, поехали дальше, — сказал Мартин Бек. — Так на ком мы остановились?

— На том, у которого было семь презервативов, — напомнил Ларссон.

— Еще что-нибудь можешь о нем сказать? — спросил Мартин Бек.

Рённ заглянул в свой исписанный листок.

— Да вроде бы нет.

— Тогда давай дальше, — сказал Мартин Бек, садясь за письменный стол Гюнвальда Ларссона.

— Впереди Асарсона сидела фру Хилдур Юхансон, номер девятый. Шестьдесят восемь лет, вдова, жила на Норра-Сташенсгатан, 119. Выстрел в спину, вторая пуля прошла навылет через шею. Она возвращалась от своей замужней дочери, проживающей на Вестмангатан; туда она поехала, чтобы присмотреть за детьми.

Рённ сложил список вчетверо и положил его в карман.

— Это все, — сказал он.

Гюнвальд Ларссон вздохнул и разложил фотографии на девять аккуратных кучек.

Меландер положил трубку, что-то пробурчал и вышел в туалет.

Колльберг, раскачиваясь на стуле, сказал:

— Ну, и что же из всего этого следует? То, что однажды, в ничем не примечательный вечер в самом обычном автобусе девять самых обыкновенных человек без какой бы то ни было причины были убиты выстрелами из автомата. Не считая того парня, которого не удалось идентифицировать, я не могу заметить ничего необычного в ком-либо из них.

— Я не согласен с тобой, — сказал Мартин Бек. — А Стенстрём? Что он делал в том автобусе?

Никто ему не ответил.

Часом позже этот же вопрос Хаммар задал Мартину Беку.

Хаммар собрал специальную группу, которая с этой минуты должна была заниматься только убийством в автобусе. Группа состояла из семнадцати опытных специалистов криминальной полиции под началом Хаммара. В руководство входили также Мартин Бек и Колльберг.

Они обсудили все известные факты, попытались проанализировать ситуацию и обменялись мнениями. Когда совещание закончилось и все, кроме Мартина Бека и Колльберга, вышли из кабинета, Хаммар спросил:

— Что Стенстрём делал в том автобусе?

— Неизвестно, — ответил Мартин Бек.

— Нисколько я понял, никто не знает даже, чем он занимался в последнее время. Может быть, кому-нибудь из вас это известно?