Остров - Дмитрий Казаков

Мужчины безмолвствовали. Затем переглянулись и одновременно кивнули.

– Вот и хорошо, – сказала Веселина. – Как придет лекарь, позовете меня…

– Вот такая она, вся в мать, – гулко вздохнул Путята, когда девушка вышла из комнаты. – Не переупрямишь!

Очнулся Ярослав в чистой кровати. Разлепил тяжелые, как свинец, веки и скривился от боли. Синяк на лице, судя по ощущениям, заработал преизрядный. Остальные раны, не столь видные, были тщательно перевязаны, движения левой кисти ограничивал лубок.

Удостоверившись, что он цел и почти дееспособен, Ярослав принялся рассматривать помещение, где так неожиданно оказался. Потолок был низкий, стены покрывали панели из бука, на окнах виднелись плотные синие занавеси. Едва слышно потрескивали угли в камине

Одно было ясно – Белич, оказавшись в достаточной степени благодарным человеком, не бросил его умирать. Привез в город и поместил в богатый, судя по убранству дом. Но вот только в какой?

В кресле у камина дремал сухонький старикашка, рядом с ним, на столике, стояла высокая кружка. Ярослав втянул воздух, определил, что в кружке – пиво, причем хорошее. Еще пахло травами и лекарствами.

Старикашка, словно в ответ на взгляд Ярослава, зашевелился и поднял голову. Два темных, не потерявших остроты глаза уставились на Отдавшего Душу.

– Ага, очнулся, – жизнерадостно произнес старикан и с кряхтением принялся выбираться из кресла.

– Где я? – спросил Ярослав, когда старик, по видимости, лекарь, подошел к нему. Слова вылетели из горла сиплым клекотом. Дед поморщился.

– Рано тебе еще, милок, разговаривать, – сказал он наставительно. – Лежи, не шевелись и молчи.

Предположение Ярослава о лекарском ремесле старика оправдались. Тот пощупал раненому лоб, долго рассматривал зрачки, затем легонько ткнул Ярослава в грудь, отчего тот неожиданно для себя задергался. Острая боль ударила в позвоночник и отдалась в ноги.

– Вот видишь! – лекарь победно улыбнулся, словно, по меньшей мере, вылечил Ярослава от грудной жабы. – Рано еще тебе вставать!

– Где я? – повторил Ярослав, на этот раз более разборчиво.

– Ты в доме купца Путяты, он большой друг того зеленоглазого гостя, что тебя привез, – ответил старик, потирая руки.

Звякнуло стекло, и в поле зрения Ярослава вплыла большая ложка, наполненная бурой, маслянистой жидкостью. Пахло от нее противно и Ярослав с трудом сдержал желание чихнуть.

– Выпей это, – строго произнес лекарь и Ярослав послушно проглотил снадобье. В отличие от запаха, вкус оказался приятным. Чуть заметной горчинкой питье напоминало о болоте, о его сильных, душных запахах.

Жидкость провалилась в желудок и вспухла там горячим шаром. По телу заструился пот, мягкой периной навалилась слабость. Комната закрутилась перед глазами и Ярослав провалился в сон, унося с собой слова старого лекаря:

– Вот так-то лучше! А то разговаривать удумал!

Те два дня, что Отдавший Душу пробыл без сознания, прошли для Веселины словно десять лет. Ей одолевало желание пройти в комнату для гостей и посмотреть на Отдавшего Душу. Противостоять ему стоило немалого труда.

Нервозность госпожи заметила и Забава, но истолковала его совершенно превратно. Она решила, что Веселина заболела. Воспользовавшись тем, что лекарь дневал и ночевал в доме, она устроила ему встречу с хозяйкой, не предупредив ту о своих намерениях. Результатом стал неприятный разговор ничего не понимающих Веселины и лекаря, и грандиозная выволочка Забаве.

На третий день лекарь сообщил, что раненый, откликающийся на имя Ярослав, вполне пришел в себя и может разговаривать. Оправдав себя тем, что хозяйка должна уделять внимание гостям и подавив неожиданно возникший страх, Веселина спустилась на первый этаж.

С бьющимся сердцем переступила порог.

Ярослав лежал, глядя в потолок, лицо его было отрешено и спокойно, но уже лишено той призрачной бледности, которая так напугала Веселину два дня назад. Синяк стал просто желтым пятном.

Ярослав повернул голову, и Веселина увидела глаза, серые, ясные и чистые, как зимнее небо. Девушка никогда не видела такой чистоты в людских взорах, загаженных жадностью, злостью или похотью. Мороз прошел по спине, и она напомнила себе, что на кровати лежит не человек, а монстр, бездушный урод, который только и умеет, что убивать.

Ярослав лежал, рассматривая трещины в потолке и вспоминал перипетии последнего боя. Искал собственные промахи и ошибки, что привели к ранениям и, как следствие, к поражению ядом. Искал и не находил. Он все делал правильно, просто уж слишком необычен оказался Иной, неизвестно откуда взявшийся на горном перевале.

От размышлений Отдавшего Душу отвлек легкий шорох открывающейся двери. По донесшемуся запаху фиалок Ярослав еще до того, как повернул голову, определил, что вошла женщина.

Совсем молодая девушка смотрела на него очень странно. В глазах ее были страх и тревога, как раз то, что Отдавшие Душу привыкли видеть во взглядах, на них обращенных. Но на этот раз и страх и тревога были какими-то неправильными. В чем заключена неправильность, Ярослав не мог определить и оттого, наверное, возникло странное ощущение – легкое жжение в груди.

Сердце на мгновение дернулось и вновь застучало ровно.

Девушка неторопливо приблизилась. Статная, с густыми черными волосами, она выглядела очень красивой. Ярослав непроизвольно отметил правильность черт, гладкость кожи. Глаза у девушки были голубые, с легкой серебристой дымкой, словно источающее жар небо в летний полдень.

Глядя в эти глаза, он вновь испытал странное ощущение, словно трещина прошла от переносицы до затылка. Показалось, что из старого черепа собирается вылупиться новый. Если бы Отдавший Душу умел удивляться, он бы удивился, а так лишь наморщил лоб в бесплодной попытке понять, что происходит.

Отчаянная работа мысли не осталась, судя по всему, незамеченной девушкой. Она спросила:

– Почему вы морщитесь? Вам нехорошо?

– Все хорошо, – ответил Ярослав и неожиданно подумал. «Она, наверное, хорошо поет». Слишком уж глубок и музыкален оказался ее голос.

– Меня зовут Веселина, – сказала девушка, садясь. – Я дочь хозяина дома.

Отдавший Душу чуть склонил голову:

– Меня зовут Ярослав. Приношу вам благодарность за уход и лечение.

– Не стоит меня благодарить, – ответила девушка, чуть поморщившись. – Все сделал Белич. Нам с отцом оставалось лишь помогать ему.

Они помолчали. Из-за окна слышалась брань. Там, похоже, столкнулись телеги.

– Вы не боитесь меня? – спросил Ярослав, глядя прямо в глаза Веселине. – Почему?