Чужая вера - Люциан Ферр

Вот уж кто-кто, а этот человек, несомненно, к Храму имел не самое близкое, если не сказать весьма далекое, отношение. И дело тут не только в дырявых сапогах, рубахе грязно-серого цвета и вообще откровенно неряшливом виде. И не столько в отсутствии маски, сколько в выражении лица, которое та была призвана скрывать. Вернее даже не самого лица, а глаз, что маска не скрывала.

В народе говорят, что храмовники не ведают страха. Это не так. Абсолютно ничего не бояться или хотя бы просто не пугаться могут только редкие идиоты. Безумцы. Ни первыми, ни вторыми воины Ордена никогда не были, а значит страх являлся неотъемлемой частью их сущности как у любого относительно нормального человека. Отличие заключалось в том, что храмовники умели подавлять любой кошмар или запредельный ужас. Они могли пинками загнать страх поглубже в сознание, и холодным расчетом встретить опасность. И это накладывало особый отпечаток…

Достаточно внимательный наблюдатель мог бы поймать момент, когда взгляд воинов Храма становился пустым… отсутствующим. Словно они являлись зрителями скверно поставленного представления. В глазах же этого человека ничего подобного не появлялось никогда…

– Занятно говоришь, Арлис… – задумчиво повторил он и принялся старательно вылавливать в своей рыжей шевелюре надоедливую вошь. – Только вот кое-что выпадает из твоей красивой теории…

– И что же?.. – заинтересованно спросил храмовник, устало опуская веки и откидываясь на кровать. Слабость от ускоренной регенерации еще не прошла, поэтому он предпочел не тратить силы понапрасну. – Что обнаружил твой пытливый разум, Огнел?

– Кичур[4], – после некоторого молчания выдал тот. – Эту траву не едят животные. Не едят люди. Так зачем же она, если, как ты говоришь, в природе все связано и нет ничего лишнего?.. Не могли же боги создать ее лишь для нашей радости. Тем более, что среди многих верований курение кичура не является добродетелью. Скорее пороком.

– Кто о чем, а дракон о сокровищах, – уголком губ улыбнулся Арлис, выслушав проникновенную речь приятеля. – Ты бы еще о магарийской алмазной пыли[5] спросил!.. Я не Творец, поэтому мне не дано понять сути и величия его замысла.

– Вот так всегда! – притворно вздохнул Огнел. – Чуть что не так, и вы, храмовники, сразу списываете все либо на творца, либо на Основателя. Как так можно жить?!.

– Неплохо так, – улыбаясь протянул храмовник. – Главное, не слишком часто валить проблемы на Основателя. Ибо, как говорил один мой знакомый в Ордене: «Что стерпит Творец – Основатель не оставит без внимания и обязательно настучит по зубам».

– Сурово у вас, – с напускной серьезностью заметил рыжий и расхохотался.

Арлис только улыбнулся – то ли просто за компанию, то ли каким-то своим мыслям.

– Ладно, не буду больше утомлять тебя. А то учитель и так на меня волком смотрит после каждого нашего разговора. Лучше пойду отслужу положенные требы своему богу. Он-то в отличие от твоего жив-здоров. Да и ритуал повеселее будет, – хохотнул Огнел, поднимаясь с табурета, а потом с завистью в голосе заметил. – Хотя лишние пару десятков лет он мне не даст, как ни проси…

– Ну, так обратись к Владыке, раз уж так сильно пожить хочется, – посмеиваясь предложил храмовник и открыл глаза, чтобы посмотреть на реакцию собеседника. – Глядишь, и будут тебе эти два десятилетия…

С минуту тот делал вид, будто действительно обдумывает предложение, а затем с великолепно изображаемым сожалением покачал головой:

– Нет, меня пока и Кичур пока вполне устраивает. А вот когда ко мне нагрянет старость, то я обязательно подумаю над твоим предложением, о хитрый искуситель. И весело подхихикивая парень вышел на улицу.

Арлис сразу же повернулся на бок и расслабился, собираясь подремать малость. Но судьба распорядилась иначе. Не прошло и минуты, как дверь заскрипела. Храмовник рефлекторно рванулся вскочить с кровати, но уложенные в лубки конечности сильно мешали в этом устремлении. Да и слабость еще не прошла. Арлису не оставалось ничего, кроме как просто наблюдать. Не более…

В комнату вошел старый знахарь. Оставив дверь распахнутой, он подошел к столу и бросил на него сильно потрепанную сумку. С глухим звуком та шмякнулась на стол.

«Травы, – легко определил воин Ордена. – Впрочем, что еще там может быть?..»

– Опять своим демоновым зельем дышать пошел, – раздраженно пробурчал старик, выкладывая на стол травы. – Мало мне того, что он лентяй и остолоп. Так ведь нет же, еще эта трава проклятая! Знал бы раньше, и за все сокровища мира не взял бы его в ученики… А-а-а, бездна! Теперь уже поздно мечтать. Остается лишь смотреть, как он в очередной раз обкуривается, да ходит, глупо хихикая. И где только берет свою пакость?! Я же давным-давно все вокруг прочесал: и деревню, и рощу. Ведь нет же ничего. Нет!..

Продолжая разговаривать с самим собой, лекарь устроился на табурете и принялся за сортировку собранных растений. Постепенно его голос становился все громче и громче, а та или иная травка, побывав в узловатых пальцах, принимала сильно смятый и весьма далекий от нормального вид. Старик начинал выходить из себя…

– Уважаемый Сантар, вы говорили, что сегодня можно будет снять лубки, – на полуслове перебил старика храмовник, понимая, что ни к чему хорошему для Огнела подобные рассуждения лекаря не приведут. – Я был бы очень рад избавиться от них. Потому что, с одной стороны, под лубками все жутко чешется и даже мое терпение не безгранично. А с другой – дела не ждут, я и так потерял две недели.

Прерванный лекарь несколько секунд сидел с открытым ртом, пытаясь сообразить, о чем идет речь. А потом с громким стуком захлопнул его и вернулся к перебору травок.

– Эх, молодежь… – наконец заговорил он. – Вечно вы, молодые, куда-то спешите, торопитесь, опаздываете, попадаете в неприятности. Нет бы остановить, передохнуть чуток, порадоваться жизни. И ведь не успеешь оглянуться, как жизнь пройдет в пустой суете.

Арлис только улыбнулся его словам. Как и любой храмовник, он отлично знал, насколько обманчива может быть внешность – Владыка одарил своих адептов способностью не стареть. Поэтому в Храме легко можно было встретить восьмидесятилетнего старика с обликом безусого юноши. Да и сам Арлис значительно старше тех двадцати пяти лет, на которые выглядел.

– И вот в какой-то момент ты понимаешь, что спешить больше некуда, – между тем продолжал говорить Сантар. – Что у тебя есть время немного отдохнуть… Тогда ты оглядываешься… и видишь, что жизнь-то, оказывается, пройдена.

Храмовник устало закрыл глаза и только кивал в такт словам лекаря. Спорить или чего-то требовать от старика было бесполезно. Единственное, к чему это могло привести, – лекарь передвинет время снятия лубков еще на неделю. Поэтому Арлису приходилось терпеливо выслушивать нотации старика и советы с высоты прожитых лет.