Ограбленная Европа: Вселенский круговорот сокровищ - Александр Мосякин

С 1934 года германская внешняя торговля перешла под контроль государства и работала на войну. На военные рельсы ставилось и сельское хозяйство. Аграрная политика имела целью создание крупных продовольственных резервов. Были введены принудительные поставки сельхозпродукции, ликвидирован профсоюз сельскохозяйственных рабочих. А изданный в 1933 году Закон о наследственных дворах разделил сельское население на крестьян и сельских хозяев. Право называться крестьянами получили только владельцы наследственных дворов арийского происхождения. А так как наследственные дворы передавались по наследству только старшему сыну, остальные дети крестьян должны были идти в армию. Сельские хозяева, владевшие небольшими участками земли, несли всю тяжесть повинностей по заготовке продовольственных запасов к войне. Им предписывалось, что сеять, что сдавать и по каким ценам; без разрешения властей они не могли ничего продать. В результате в 1933–1939 годах около полутора миллионов сельских хозяев разорились, зато вермахт пополнился миллионами солдат, что избавило от призыва сотни тысяч промышленных рабочих[16].

С 1 января 1934 по 1 сентября 1939 года военные расходы Германии выросли в десять раз, составив 60 млрд рейхсмарок — 59,1 % всех расходов бюджета (против 18 % в 1935 году). При этом валовой внутренний продукт (ВВП) страны с 1933 по 1939 год вырос с 59,1 до 129,0 млрд рейхсмарок, а инфляция по 1942 год составила всего 11 % — менее процента в год. В 1934 году немецкая тяжелая промышленность достигла предкризисного уровня, а в 1939-м превысила его на 50 %. В 1933–1937 годах промышленное производство возросло на 102 %, а национальный доход удвоился. В 1937 году в Германии работали более 300 военных заводов, в том числе 60 авиационных, 45 автомобильных и танковых, 70 химических и 15 военно-судостроительных. Если в 1931 году было выпущено всего 13 самолетов, то в 1933-м — уже 368, а в 1939-м — 8295! Расходы на судостроение в 1933–1937 годах выросли с 49,6 до 6034 млн рейхсмарок. Накануне войны военная продукция составляла 75–80 % промышленного производства Германии. С началом войны предприятия, не попавшие в категорию важных (бумажные, шерстяные, хлопчатобумажные), подлежали ликвидации. Недостающая мирная продукция доставлялась из оккупированных стран.

Таким образом, несмотря на диспропорции в экономике, главная задача, поставленная нацистским руководством, была решена. К 1939 году Германия стала мощной военной державой и по объему промышленного производства вышла на первое место в Европе и второе в мире после США. В 1939 году Германия произвела 24 млн тонн чугуна (22 % мирового производства), 22,3 млн тонн стали (24 %), 333 млн тонн каменного угля (17 %), а по выпуску металлообрабатывающих станков и искусственного каучука прочно заняла лидирующие позиции.

И еще деталь. Хотя в стране были ликвидированы демократические права и свободы и установлена фашистская диктатура, в 1938 году в Германии по приговорам судов было казнено всего 23 человека.

Но как нацистскому руководству при гигантских военных расходах удалось не обвалить уровень жизни народа, не отбив тем самым у него желания сражаться за Третий рейх?! Это было бы невозможно без хитроумной финансовой политики Ялмара Шахта, который в 1924 году уже вытащил германскую экономику из ямы. В марте 1930-го он ушел в отставку с поста президента Рейхсбанка в знак протеста против принятия плана Юнга по репарационным платежам и увеличению ставок по иностранным кредитам, став главным германским представителем финансово-промышленной группы Джона П. Моргана. Бывший член Германской демократической партии, Шахт разочаровался в веймарской демократии и с 1931 года оказывал поддержку НСДАП. Он сблизился с Гитлером и свел его с крупными промышленниками и политиками правых взглядов, создавшими осенью 1931 года оппозиционный Гарцбургский фронт. Гитлер не забыл услуг Шахта и, придя к власти, 17 марта 1933 года вернул его на пост главы Рейхсбанка, а 22 июня 1934 года Шахт был назначен и рейхсминистром экономики, сосредоточив в своих руках всю полноту финансово-экономической власти. Гитлер поставил перед Шахтом задачу: подготовить экономику Германии к войне. Но при одном условии: не брать кредиты и займы у еврейских банкиров, чтобы они не наживались на немецком народе. При этом деловые связи между германскими и иностранными корпорациями не возбранялись. Шахт принял это к сведению и 30 сентября 1934 года представил фюреру доклад «О ходе работы по экономической мобилизации». А 21 мая 1935 года, когда Гитлер отменил военные запреты, наложенные на Германию Версальским договором, Шахт был назначен генеральным уполномоченным по военной экономике, и ему поручили начать «экономическую подготовку к войне».

И тут перед Шахтом встала труднейшая проблема: как совместить благосостояние народа с небывалым ростом военных трат, не раскрутив памятную немцам гиперинфляцию? И Шахт эту проблему решил, введя в Германии две параллельные денежные системы: одна из них обслуживала немецкий народ, а другая — военную экономику. Для реализации своей идеи он собрал капитанов немецкой военной индустрии — Круппа, Сименса, хозяев Rheinmetall-Borsig AG, IG Farbenindustrie AG. Veremigte Stahlwerke и других — и сказал, что отныне внутренние расчеты между ними будут производиться не рейхсмарками, а особыми векселями, которые должны приниматься к оплате всеми военными предприятиями, но только ими. Идея магнатам понравилась. По просьбе Шахта они учредили квазикомпанию Metallurgische Forschungsgesellschaft mbH (MEFO) с уставным капиталом в 1 млн рейхсмарок, которая не вела никакой экономической деятельности, а являлась финансовым механизмом по выпуску векселей, названных векселями МЕФО. Эти векселя выпускались Рейхсбанком для финансирования программ вооружений. Их оплата гарантировалась государством, они принимались всеми немецкими банками и учитывались Рейхсбанком для печатания банкнот. Выпушенные на сумму 12 млрд рейхсмарок векселя МЕФО не имели хождения за пределами Германии, не отражались в бюллетенях Рейхсбанка и в государственном бюджете, что позволяло сохранять в тайне масштабы перевооружения Третьего рейха.

Своим финансовым маневром Шахт разделил немецкую экономику на две части: на военную индустрию и народное хозяйство, которые существовали автономно, не мешая друг другу. А выпуск векселей МЕФО явился самым дешевым (беспроцентным) кредитом, полученным государством на внутреннем рынке. Потом к векселям МЕФО добавились другие эрзацы денег — железнодорожные векселя и прочие, — имевшие параллельное с рейхсмаркой хождение в стране. Всего таких эрзацев денег было выпущено на сумму около 20 млрд рейхсмарок, что составило пятую часть расходов германского бюджета в предвоенные пять лет. Особые векселя решали и другую важную задачу. Бюджетные расходы Германии с начала 1934 по 1 сентября 1939 года составили 101,5 млрд рейхсмарок. Из них 62,5 млрд покрывались налогами, 20 млрд — за счет доходов от железных дорог, почтовых сборов, доходов госбанка и прочего. Оставался дефицит в 20 млрд рейхсмарок, который и покрывали специальные векселя, не оказывая инфляционного давления на экономику. Погашать (выводить из оборота) эти бумаги предполагалось постепенно, по мере роста экономики и замены эрзаца «живыми» деньгами, но начавшаяся война этому пометила.

Шахт придумал и механизм внутреннего кредитования экономики. Все предприятия тяжелой промышленности, получавшие от военных заказов высокие прибыли (был принят закон об ограничении их доходности шестью процентами)[17], были обязаны покупать государственные облигации, действуя по принципу: получил военный заказ — кредитуй государство. И хотя владельцы военных заводов стремились расширять производство, чтобы получать еще большую прибыль, к 1938 году общие накопления в гособлигациях составили 2 млрд рейхсмарок, а невыплаченные прибыли (свыше 6 %) — 5 млрд рейхсмарок. Таким образом, германское государство, не вложив ни пфеннига и стимулируя производство, заработало 7 млрд рейхсмарок.

Ялмар Шахт был гением финансовых манипуляций, сравниться с которым могут разве что Ротшильды. Он провел грандиозную операцию по обесцениванию германских долговых бумаг, находившихся в зарубежных банках, скупив их по бросовой цене (12–18 % от номинала), а затем продав германским гражданам за полную стоимость. На этом казна Третьего рейха заработала более 250 млн рейхсмарок. Его виртуозное умение играть финансами проявилось в том, что в 1936 году рейхсмарка имела одновременно 237 курсов! С точки зрения финансовой теории это полный абсурд, но этот «абсурд» позволял германскому правительству и немецким предприятиям заключать выгодные сделки в десятках стран.

Чтобы подавить инфляцию, Шахт использовал разные безналичные формы расчетов. С 1938 года Имперское кредитное управление вместо денег начало выплачивать фирмам-производителям вооружений «денежные переводы за поставку» со сроком погашения в шесть месяцев. За год таких переводов было выплачено более чем на 6,5 млрд рейхсмарок. С 1939 года 40 % военных заказов оплачивалось «налоговыми квитанциями», которыми подрядчики (производители вооружений) могли рассчитываться с поставщиками комплектующих деталей и материалов. До начала войны таких квитанций было выплачено на 4,8 млрд рейхсмарок. А чтобы перекрыть бегство капиталов за границу, в 1937 году вышло «Положение о немецких банках», по которому ликвидировалась независимость государственного банка и прекращался свободный обмен рейхсмарки на иные валюты.