Отъявленный хулиган - Светлана Сорока

– О, глянь! – неожиданно повернулся он к Ваньке. – Мультик про супермена! Оставить? Помнишь, твой любимый?

Ещё бы не помнить! Они всегда вместе смотрели его каждое воскресенье, и иногда к ним присоединялась мама. Только сегодня любимый герой почему-то не трогал Ваньку. Супермен, раньше казавшийся ему таким сильным и благородным, очень похожим на папу, сегодня выглядел неблагородно и неинтересно.

Фильм, который начался после, тоже его не заинтересовал. Ванька даже подумывал, не уйти ли домой, но, вспомнив про вечно кричащую маму, про рюкзак, валяющийся под кроватью, и ненавистные дроби, решил посидеть ещё немного.

Но вскоре пришла эта противная тётка Ирка, и Ваньке стало совсем тяжело. Он ненавидел её: ведь она увела, украла папу. Его раздражало в ней всё: и её юбка (мамина была в сто раз лучше), и её обращение к нему, неестественно доброе: «Ванюша». Он даже несколько раз пробовал её передразнить, но отец вовремя заметил и строго погрозил пальцем.

А когда нахальная тётка Ирка попыталась обнять папу, Ванькиному терпению пришёл конец.

– Я домой пойду! – буркнул он со злостью и живо поднялся с надоевшего кресла.

– Там темно, подожди, я тебя провожу, – засобирался отец.

Но тётке Ирке, видимо, очень не хотелось отпускать его.

– Иван, куда ты пойдёшь? Давай Ванюше такси вызовем.

– Не надо, – отказался Ванька, еле сдерживая себя, чтобы не нагрубить ей, – здесь близко, сам дойду.

…Раньше, когда Ванька был помладше, он думал, что развод – это обман. Петухов часто говорил доверчивому Трусову, которого часто обманывали, что он даёт себя разводить. Теперь Ванька узнал другое значение этого слова. Разводиться собирались его родители. Они жили отдельно и были далеки друг от друга, как два берега, а Ванька плавал между этими берегами по тёмному враждебному океану, не зная, куда прибиться. Это ужасно злило его. Хотелось заставить страдать всех этих взрослых, которые вечно врут. Сам он больше страдать не будет. Ведь он герой, а герои не трусят и не плачут. Он им ещё покажет!

Глава 12. В новой роли

– Нет, с Шишкиным срочно нужно что-то делать! – злилась утром в учительской Лидия Сергеевна. – Он как бельмо на глазу, как кость в горле… Вот где уже сидит! – ребром ладони она коснулась крупных чёрных бус, обвивающих шею.

Глафира Андреевна с Ниной Васильевной слушали её и сочувственно кивали.

– Мне даже представить страшно, – расходилась всё сильнее Лидия Сергеевна, – кто из него вырастет. Мало того, что сам бандит, так ещё и нормальных детей гадостям учит…

Между тем Шишкин в кабинете литературы учил одноклассников делать бумажные водяные бомбы (ему совсем недавно Димка показал). Ребята шумной толпой окружили Ванькину парту, а он с чуть надменным, важным видом знатока и героя ловко сгибал края бумаги: один, второй, третий – готово!

– Не получится у тебя! – вдруг радостно закричал внимательно наблюдавший за процессом Лёнька Трусов. – Смотри, какая дырища! Вся вода вытечет!

Петухов, исподлобья поглядывающий на Шишкина, оживился, собираясь поддержать Трусова, но, вспомнив недавний неприятный инцидент в коридоре, решил благоразумно промолчать.

– Система проверена! Попадание сто процентов! – авторитетно заявил Ванька, нагловато посмотрев на Лёньку. – Воду давай!

Староста Царёва, стоявшая неподалёку и делавшая вид, что ей всё равно, украдкой подтолкнула вперёд бутылку.

– Работает на счёт три! – улыбнувшись, громко крикнул Шишкин и с бомбой в вытянутой руке ловко вскочил на учительский стул.

Не успели ребята досчитать, как снаряд достиг цели, поразив портрет Пушкина, мирно висевший над входной дверью.

– Вот это да! Круто! – глядя, как с Пушкина стекают тонкие струйки воды, восхищённо произнёс Трусов, почему-то шёпотом.

– Заряжай ещё! – подал голос молчавший до этого Солдатов и тут же подбежал к Ваньке с очередной бомбочкой.

– Давай! Огонь! Пли! – разносилось со всех сторон класса.

Шишкин зарядил и вновь прицелился.

– Раз, два, три!..

Класс ахнул и замер.

Мгновениие – и бомба поразила, но не Пушкина, а показавшуюся в дверях Глафиру Андреевну.

– Хулиган несчастный! – приходя в себя и стряхивая воду с блузки, пронзительно закричала на Ваньку учительница. – Все дети как дети, а ты… Не стыдно тебе?

Может, и стыдно, но «герои» редко признаются в своих слабостях.

– Нисколечко! – нагло уставился на неё Ванька.

– Нахал! – ещё громче закричала Глафира Андреевна. – Бери швабру и вытирай.

– Вот ещё! Я чё, дежурный? – Шишкин издевательски улыбнулся.

Самообладание покинуло Глафиру Андреевну.

– Да я… да я… да я тебе сейчас уши надеру! – в отчаянии пообещала она.

Как же, держите карман шире! Теперь каждый первоклассник знает, что детей бить запрещено. Да и вообще, что она, что они все сделают? Ну наорут, ну мораль прочитают или родителей вызовут.

К крику матери Ванька давно привык и уже не обращал на него внимания, а отец, наоборот, стал заискивающим, мягкотелым. При встречах (как правило, в парке) покупал шоколадки и иногда спрашивал, как дела в школе. Ванька врал, что всё хорошо.

Он уже две недели хулиганил, безжалостно срывая уроки. Только на физкультуре вёл себя как положено: строгий Евгений Михайлович напоминал ему отца, каким он был когда-то – и ещё спокойно сидел на истории. А от остальных учителей докладные как горох сыпались на головы директора и классного руководителя:

«Уважаемый Александр Павлович (уважаемая Лидия Сергеевна), доводим до Вашего сведения (сообщаем Вам), что учащийся 5 “Б” класса Шишкин Иван систематически опаздывает на уроки, не выполняет домашние задания, нарушает дисциплину», и т. д., и т. п.

Ванька стал известной личностью не только в классе, но и в школе. Теперь с Шишкиным здоровались даже старшие. Одноклассники же, и особенно Трусов с Солдатовым, ходили за ним по пятам, с удовольствием копируя речь и поведение, а хитрый Сашка Петухов, быстро смекнув, что к чему, предложил мириться.

Лидия Сергеевна всячески пыталась помешать растущей Ванькиной популярности. На классных часах, проводимых обычно без него, она призывала ребят не брать дурной пример с Шишкина, этого хулигана и кровопийцы, выпившего у неё уже не один литр крови.

Действительно, Ванька доставил Лидии Сергеевне не только кучу неприятностей, но и массу бумажной волокиты. Толстая тетрадь по работе с проблемными учащимися была заполнена едва ли не в одночасье. Беседы в ней были расписаны на год вперёд.

Сидя после шестого урока в учительской и сочиняя очередную беседу, Лидия Сергеевна готова была растерзать Шишкина.

– Всех измучил, всех достал! И что с ним директор церемонится?! Исключили бы, и всё тут…

– Достала она со своими дробями и нравоучениями, – подходя к кабинету Лидии Сергеевны, злился в свою очередь Ванька. – Чего она вообще в нашу школу припёрлась?! Сидела бы где-нибудь в другой.

Он стоял у двери, про себя считая до десяти, чтобы потянуть время, и раздражался всё сильнее. Шестой урок. Математика. Самый дурацкий в мире предмет… Сорок пять минут плена… В следующий раз обязательно прогуляю.

А пока, придав лицу нагловатое выражение, Ванька грубо, как и подобает настоящему хулигану, толкнул дверь и переступил порог.

Стоявшая лицом к доске Лидия Сергеевна оторвалась от деления десятичных дробей и обернулась.

Ребята зашевелились, переводя любопытные, нетерпеливые взгляды с учительницы на Шишкина, нового режиссёра-постановщика небезынтересной пьесы: ведь именно от его сценариев теперь частенько зависело развитие действия.

– Можно я домой пойду? – развязно поинтересовался Ванька у Лидии Сергеевны.

– Что ещё у тебя? – едва сдерживая раздражение, спросила она.

– Плохо мне, – Ванька страдальчески схватился за живот, – тошнит…от дробей!

Класс засмеялся.

– Хам! – потеряв терпение, закричала математичка. – Иди, куда хочешь! Всю школу достал!

Ванька самодовольно улыбнулся.

– Только знай, – не замечая этого, угрожающе продолжала Лидия Сергеевна, – переводной экзамен не за горами. Ты его точно не сдашь!

Может, раньше Ванька и расстроился бы, но теперь, в новой роли наглеца и бандита…

– Подумаешь! – нахально выпалил он. – Сейчас все на калькуляторах считают. Кому нужна ваша математика?!

Почувствовав кульминацию «битвы», ребята оживлённо заёрзали на своих местах.

– Да я… да я…

– Мне лично не нужна! – перебил Шишкин теряющую самообладание Лидию Сергеевну.

– И мне не нужна! – вдруг выкрикнул с последней парты Солдатов и с благоговением посмотрел на Ваньку.

– И мне! – пискнул довольный Трусов.

– И мне! И мне! – разносилось со всех концов класса.

Мгновение – и в знак протеста по классу полетели бумажки и карандаши.

– Прекратите немедленно! – бегая от одного к другому, кричала разъярённая Лидия Сергеевна. – Хулиганы бессовестные! Я от вас отказываюсь, я пойду за директором! – И пунцовая, в красном, точно пылающем, платье, она торопливо хлопнула дверью.