Исследование авторитарной личности - Адорно Теодор В.

«Да, я считаю, что существует так называемая проблема евреев и проблема негров. Однако я полагаю, в сущности, это проблема нацбольшинства». Опрашиваемый считает, что для необразованной массы необходимо обратить внимание на улучшение воспитания и экономических отношений для того, чтобы не возникало необходимости искать козла отпущения. В целом его понимание представляется адекватным предмету, об антисемитизме и дискриминации негров он отзывается отдельно. Однако то, каким образом он анализировал проблему, а также присущая ему тенденция рассматривать ее чисто академически позволяют предположить, что он не полностью убежден в правильности своих высказываний и всего лишь пользовался вербальными клише.

Уже само выражение «проблема» как бы внушает наивное представление о само собой разумеющейся справедливости, которая в сферах, где точка зрения определяется лишь особенностями случая, идет по пути демократического компромисса.

Тот, кто говорит о «проблеме», испытывает сильное искушение сказать, что каждая проблема имеет две стороны, и вывести из этого, что поскольку евреев искореняли, то, по-видимому, они сделали что-то неверное. Эта конформистская «разумность» с легкостью дает импульс к защите различных видов иррационального.

Констатация того, что все евреи одинаковы, не только устраняет все препятствующие факторы, но при помощи грубого обобщения придает думающему подобным образом индивиду прекрасный флер личности, которая все видит и не дает себя сбить с толку незначительными деталями.

Одновременно идея о том, что евреи все одинаковы, рационализирует взгляд на частный случай до обобщения, которое опять-таки можно решить с помощью общих мер, которые будут тем рациональнее, поскольку не требуют исключений. Приведем лишь один пример, один случай, в котором еще обнаруживаются следы «лучшего знания», хотя представление о том, что евреи – все одинаковы, ведет к самым диким фантазиям. F116 со средним числом баллов по шкале F, когда речь заходит о еврейском вопросе, говорит следующее:

(Евреи?) Здесь меня действительно одолевают сильные чувства. Гордости они во мне не вызывают. Не думаю, что быть таким предвзятым – это хорошо, но тут ничего не поделаешь. (Что вам не нравится в евреях?) Все, я просто не могу найти для них хотя бы одно доброе слово. (Исключения?) Нет, мне не встретился ни один, который представлял бы исключение. Я всегда надеялся встретить хотя бы одного. Нехорошо испытывать такие чувства, какие испытываю я. Мне хотелось бы быть как можно более приятным и порядочным, но всегда все кончается одним и тем же, они обманывают и стремятся извлечь пользу для себя. (Возможно ли, что вы знакомы с некоторыми евреями и они вам симпатичны, однако вы не знаете, что они евреи?) Нет, я не думаю, чтобы кто-нибудь из евреев смог это скрыть. Я всегда это определю. (Как они выглядят?) Привлекательно, хорошо одеваются. Как будто точно знают, что им нужно. (Как хорошо вы знали евреев?) В детстве я не был знаком ни с одним из них. Действительно, я не знал никого из них вплоть до приезда во Фриско, десять лет назад. Он был нашим домовладельцем. Это было отвратительно. Я имел прекрасную квартиру в Денвере и я очень неохотно покидал ее. А здесь я был заточен в безобразной квартире, и он делал все, чтобы мне стало еще хуже. Если квартплату нужно было оплатить в воскресенье, то он появлялся в этот день рано утром. С этих пор я могу спеть про них песню. У меня были начальники – евреи. В банках – евреи. Они повсюду, всегда с деньгами.

Мой сосед – еврей. Я решил оставаться с ним вежливым. В конце концов сейчас я не могу переехать, и мне нужно сохранять хорошие отношения с соседями. Они пользуются моей косилкой для газонов. Когда они ее просят, то говорят, что во время войны косилки нельзя купить. Но конечно, косилки стоят денег. На прошлой неделе у нас была вечеринка, а они вызвали полицию. На другой день я ей позвонил, так как подозревал именно ее. Она сказала, что это действительно они вызвали полицию, и я спросил, не лучше ли было бы сначала поговорить со мной. Она сказала, что какой-то мужчина запел во дворе и разбудил ее грудного ребенка, и она так рассердилась, что вызвала полицию. Я спросил, не забыла ли она, как ее ребенок целых три месяца, после того как она привезла его из клиники, громко ревел. После этого она заискивает передо мной, а мне это еще более неприятно.

Нередко субъекты Н подают себя как «более осведомленные», они осознают, что им не следует так думать, однако остаются в тисках своих предубеждений, которые явно сильнее морального и рационального противовеса, имеющегося в их распоряжении. Помимо этого феномена едва ли имеется какой-либо аспект обсуждаемого здесь антисемитского синдрома, который нельзя было бы осветить с помощью этих слов «абсолютной» тоталитарной антисемитки. Она ничего не упускает. Ее ненасытность обнаруживает сильную энергию либидо, направленную на еврейский комплекс. Освобождение от комплекса антисемитизма означает для нее исполнение желаний как в отношении агрессивности, так и стремления к духовному превосходству, что и показывает ее участие в данном исследовании в «интересах науки».

В ее личном отношении есть что-то от чувства пагубного превосходства тех, кто считает, что осведомлен обо всех возможных мрачных тайнах.

Наиболее характерное ее отношение – пессимизм. Многие высказывания она делает с поникшим взором, пожимая плечами и со вздохом.

Концепт «человека с чутьем на евреев», который, как показали результаты другого исследования, оказался наиболее дискриминируемым, мы использовали здесь в качестве дополнения. Однако, без сомнения, экстремистски настроенные антисемиты, как правило, необоснованно полагают, что могут определить еврея с первого взгляда. Это является наглядным выражением «механизма ориентации», который мы определили в качестве существенного признака в образе мыслей индивидов с предубеждениями. Одновременно можно достаточно часто наблюдать, что реальное, труднообозримое многообразие евреев чрезвычайно расшатывает критерий их идентификации. Однако оно не мешает «индивидам с чутьем» решительно утверждать свои способности. Для иллюстрации этого структурного типа достаточно одного примера. Его следует привести в силу присущего ему странного сочетания фантазии и точного наблюдения.

5039, двадцатисемилетний студент университета из Южной Калифорнии, участник войны с высокими баллами на шкале F, говорит:

Да, мне кажется, я могу их определить… конечно, не всегда получается, я знаю. Но обычно у них совсем другие черты лица: носы большего размера и другая, более узкая форма лица, другая походка… Но чаще всего они слишком много говорят и ведут себя по-другому. Почти всегда на вопрос они отвечают вопросом (приводит примеры из школьных лет); они чаще критикуют, говорят слегка напыщенно и, в общем, агрессивнее – во всяком случае, я замечаю это сразу же…

Е. Два типа евреев

Описанные выше стереотипы интерпретировались как средство псевдоориентации в отчужденном мире и одновременно как прием освоения этого мира с помощью способности полно и точно классифицировать его негативные аспекты. «Проблематизированное» отношение приводит наполненного завистью и злобой индивида к позиции тех, кто рационально мыслит и различает утверждение о том, что евреи одинаковы, переводит проблему в сферу обдуманного и абсолютного знания, где нет больше так называемых «лазеек». Мнимая способность безошибочно идентифицировать еврея приводит в конце концов к притязаниям быть судьей в вещах, где приговор едва ли может быть окончательным. Наряду с этим есть еще один стереотип для «ориентации», заслуживающий более пристального внимания, так как он позволяет с большей точностью определить «топографическую» функцию и очень часто проходит в материалах опросов. Он преподносит «псевдорациональный» элемент в антисемитских предубеждениях более четко, чем рассуждения о «еврейской проблеме» – мы имеем в виду распространенное деление евреев на две группы – хороших и плохих. Чаще всего оно выражается в противопоставлении «белых» евреев и «кайков» (Kikes)5. Можно возразить – это деление объективно обосновано в связи с различной степенью ассимиляции евреев и поэтому не может рассматриваться как знак субъективного отношения. Мы можем показать, что это возражение не объективно, и в большей степени мы имеем здесь дело с типом поведения, независимого от структуры групп меньшинств, на которую оно направлено.