Чувство древнее, как мир - Полина Шаховская

- Ну что же, надо к ней пойти и увидеть все собственными глазами, заметил он. - Трудно с чужих слов судить о той, чья красота неописуема.

Может быть, на самом деле все выглядело несколько прозаичнее, но один из биографов Перикла описал его первую встречу с Аспазией как особенно изысканную. Женщина в этот момент позировала. Известный скульптор Кресилай, уже увековечивший образ самого Перикла, трудился теперь над изваянием Аспазии. Этот бюст сохранился до нашего времени. Хотя древнегреческие скульпторы обычно идеализировали портретные изображения, особенно женские, лицо Аспазии поражает своей красотой. Был поражен и Перикл. Словно богиня Гера, Аспазия величественно и в то же время грациозно сидела на складном стуле без спинки. Нежно-кораллового цвета пеплос, ниспадавший складками с ее округлых плеч, подчеркивал белизну кожи. Одежда не скрывала совершенства ее форм.

Кстати говоря, Аспазия в совершенстве владела и искусством красоты, а не только искусством риторики и философии. И первое было важнее. Тех, кто заставал ее утром в неурочный час, иногда поражало ее лицо, напоминавшее старую потрескавшуюся театральную маску. Но эта маска была косметической, приготовленной по собственному рецепту красавицы. Кожа ее совершенно не старела. Аспазия не делала секрета из своих познаний. Ее "Трактат о сохранении красоты" раскрывает богатый опыт женщины, знающей все о том, что полезно для женского здоровья и женской внешности. В этом одном из лучших в античности наставлений даются рецепты по применению не только средств для лица, но и особых косметических ванн, притираний, средств по уходу за волосами и многого другого.

Перикл долго молча наблюдал за таинством сотворения портрета. Затем он оценил и дом, где все было обставлено с необычайным вкусом. После беседы с самой хозяйкой он был поражен ее умом и обаянием. Действительность превзошла слухи и его ожидания, Перикл почувствовал, что без ума от этой молодой милетянки.

Роман их развивался бурно. Перикл, как пылкий влюбленный юноша, засыпал Аспазию дорогими подарками, и ей нередко приходилось их отвергать, чтобы не вызвать лишних пересудов. Она тоже сразу влюбилась в него. И с другими мужчинами у нее отныне дальше бесед не доходило.

- Душа советует нам любезно принимать преданного человека и захлопнуть дверь перед носом недоброжелателя. И вообще, тому, кто добр к тебе, надо от чистого сердца отвечать взаимностью, - сказала она однажды.

Это не единственное ее высказывание, вошедшее в историю. Может быть, сейчас это и покажется банальностью, но древние греки высоко ценили такие изящные сентенции, записывали их, цитировали в своих сочинениях. Между прочим, много подобных записей о ней, ее высказываниях оставил знаменитый Сократ. Он восхищался этой женщиной. Казалось бы, что этому философу до ма-тримониальных проблем? Но выражение Аспазии "Можно вступить в брак при помощи свахи, но только при условии, что каждой из сторон она скажет правду, избегая лживых похвал", как ни странно, тоже часть сократовской философии.

Вскоре после того, как Аспазия переехала в дом Перикла, у них родился сын. И хотя он считался незаконнорожденным, Перикл повелел назвать его своим именем. Для его политических противников это стало лишним поводом для разговоров о чрезмерном, неслыханном влиянии Аспазии на вождя афинского народа. О том, что он у нее под каблуком. Но Перикл старался быть выше пересудов. Со счастливым видом он часто склонялся над колыбелью своего новорожденного отпрыска.

- Я счастливейший человек на свете! - сказал он однажды в присутствии друзей. - Любимая женщина отвечает мне взаимностью и в подтверждение сему одаривает меня сыном!

- Как еще я могу отблагодарить тебя, возлюбленный господин мой, за все, что ты делаешь для меня? Только дав жизнь тому, кто, как и я, всегда будет предан тебе! - ответила мудрая Аспазия.

* * *

Вся жизнь этой удивительной четы была наполнена постоянной борьбой с недоброжелателями, с архаичными традициями, с возвращением к власти аристократии. Законы демократии, горячо отстаиваемые Периклом, били по нему же самому и в итоге, можно считать, добили. Иногда ему приходилось жалеть, что он не прибегает к тирании. Но важнее было оставаться самим собой.

Даже обыкновенные проявления человеческих чувств противники старались сделать козырями в борьбе с вождем демоса. "На глазах у всех он целует ее, когда уходит из дома и когда приходит". Для афинских мужей подобные нежности не входили в привычку, а значит, могли стать поводом для обвинения Перикла в развращенности. Недоброжелатели, стараясь выставить на посмешище Перикла и его политику, пустили слух, что Аспазия пишет ему речи и дает советы по всем государственным делам. А Перикл наперекор патриархальному обществу этим гордился.

Развод Перикла, его открытое сожительство с бывшей гетерой, допускавшейся на встречи и беседы государственной важности, происходившие в доме стратега, к сожалению, включили в число врагов демократии и собственных сыновей Перикла от первого брака. Особенно усердствовал Ксантипп, беспринципный и ветреный юноша, распространявший об отце и Аспазии самые недостойные слухи.

В начале их романа враги нашли повод к обвинению Аспазии во вмешательстве во внешнюю политику. Это была война с Самосом. Демократические и аристократические партии были практически во всех греческих полисах, и внутренняя политическая борьба в них не прекращалась никогда. Подобное противостояние нередко было причиной и межполисных столкновений. Естественно, что демократ Перикл старался поддерживать демократии и в других частях Делосского союза, в том числе он поддержал и демократов Милета в их столкновении с Самосом. Но враги, конечно, утверждали совсем иное.

- Возлюбленный господин мой, люди говорят, что ты готов развязать войну лишь из любви ко мне. Это неслыханная несправедливость, - сказала Аспазия Периклу. - Некоторые утверждают, что Милет, зная о твоей любви ко мне, просит поддержку, в которой ты не в силах будешь отказать. Но они забывают, что во благо укрепления Афин ты поддерживаешь доблестную демократию, к которой тяготеют теперь и жители моей родины.

- Ты права, мудрейшая из женщин, - ответил Перикл. - Немногие понимают, почему я намерен поддержать государственный переворот в Милете, а значит, и укрепить там демократию. Мы заключим договор с новым правительством, а все милетцы уже сейчас готовы дать присягу нам на верность.

И эти слова попали на скрижали.

Удивительным явлением того времени был театр, часто становившийся не только ареной искусства, но и ареной политической борьбы. Представления комедий давались два раза в год. В них авторы обязательно вкладывали в уста актеров завуалированные, а нередко и прямые намеки, обвинения политических соперников, шуточки на злобу дня. Не щадили никого. Особенно доставалось Периклу и Аспазии. Иногда прямо в их присутствии.

Так, однажды они были на представлении новой комедии известного автора Кратина - откровенного противника демократии, одного из самых злобствующих насмешников блистательной четы.

И вот со сцены звучит фраза:

- Отвратительная похоть породила его Геру - Аспазию, наложницу с собачьими глазами.

Перикл покраснел и молча поборол свой гнев. Аспазия поморщилась и прошептала супругу:

- Он сравнивает меня с Герой. Но ведь эту богиню принято считать "волоокой". Ведь глаза коровьи так хороши! Что ж, а меня, сравнив с собакой, он в очередной раз записал в бесстыдницы.

В течение всего спектакля Аспазию несколько раз окрестили "новой царицей Омфалой". Это было также оскорблением. Свою мифологию образованные греки знали назубок. Все зрители хорошо понимали, куда клонит Кратин. Омфале в течение целого года служил сам Геракл. Герой, сняв свою львиную шкуру и отбросив прочь оружие, дни и ночи напролет выполнял желания своей возлюбленной повелительницы. А иногда Геракл, облачившись в женскую одежду и забыв о чести мужчины и воина, даже прял у ног госпожи. Всем присутствующим эти слова говорили: "Вот каким стал наш Перикл рядом с этой женщиной. А мы считали его настоящим подобием Геракла".

После представления, когда горожане, гудя как улей, обсуждали эту дерзкую комедию, кто-то из приезжих обратился к Аспазии:

- Как же может существовать государство, в котором настолько не уважают власть? Как можно допускать такую разнузданность! Вот ваша пресловутая афинская свобода слова! И что это за ребяческое отсутствие последовательности: сегодня забрасывать человека грязью, а завтра доверять ему самые ответственные посты?

И услышал очередную историческую фразу Аспазии:

- Конечно, автор многое преувеличил, но разве можно определить границы свободы слова? Если хотя бы один раз что-либо встанет выше критики, то далее последуют новые воспрещения и ограничения свободы - и так будет до тех пор, пока гражданам совсем не заткнут рот. А ведь для государства нет ничего хуже рабства мысли его граждан.