Земное притяжение. Селфи с судьбой - Устинова Татьяна

Галя оглянулась на читальный зал и подошла к столу.

– Не знаем мы, – сказала она. – Светланочка Ивановна, выпейте таблеточку, а?.. Я сейчас водички, а вы пока таблеточку найдите. Или я вам найду!

– Разве нам кто чего скажет? – говорила Светлана Ивановна, задыхаясь, пока Галя разыскивала «таблеточку». – Кто мы такие? Пустое место, библиотекари! Кто тут шуровал, как Петрушу убили, ничего мы не знаем! Сколько их было, налётчиков, что им у нас понадобилось – всё тёмный лес. Вот у вас там, в министерстве, небось кругом охранники понаставлены, так просто не войдёшь, культура на замке, а у нас что?.. У нас и замков-то не было никаких, только что на входной двери, и сигнализацию поставить так и не собрались!

Галя принесла чайник и кружку, Светлана Ивановна попила немного, отдышалась.

– Жалко Петю, – сказала она с сердцем. – Хороший мужик был, понимающий.

Хабаров смотрел на неё внимательно.

Он был уверен, что первый визит в тамбовскую библиотеку имени Новикова-Прибоя объяснит ему хоть что-то, но очень быстро стало понятно: никаких объяснений с ходу он не найдёт.

…Начнём работать.

– Девушки, – сказал он, и обе на него уставились. Он через голову стянул ремень сумки-патронташа, – вы мне местечко отведите поближе к каталогам, я и приступлю. У меня на всё про всё дня, ну, три!.. И не обращайте на меня внимания, только покажите, что где стоит.

– Не обращайте, – пробормотала Светлана Ивановна. – Как же!.. Из министерства, а мы – внимания не обращайте!.. Галь, много у тебя там народу-то?

– Как всегда. Маша романы любовные читает, и дядя Дима пришёл газеты посмотреть. Дорого стало выписывать.

– Хотите в читальный зал? Там тихо и места много.

– Мне бы лучше в кабинет Петра Сергеевича. Или здесь. Разворовали абонемент, а не читальный зал, правильно?

Вскоре всё устроилось. Хабаров притащил свободный стол, весь занозистый и испещрённый надписями «Гоголь дурак», «Пушкин – солнце русской поэзии», а также сердцами, пронзёнными кривыми чернильными стрелами. Стол он установил возле окна за стеллажами, сходил в кабинет Петра Сергеевича и приволок оттуда каталожные ящики.

Библиотекари помогали ему устраиваться.

Хабаров уселся за стол, придвинул к себе ящики и стал вынимать карточки.

– А что электронный каталог?

– Есть, есть, как не быть. Только он не полный. Года три назад принялись составлять, у нас тем летом студенты из библиотечного техникума на практике были. А потом практика у них кончилась, а у нас всё руки не доходят.

– И компьютеров не хватает, – тихонько сказала Галя. – Который год обещают читальный зал полностью оснастить! Вы бы там, в министерстве, поговорили.

– А мы с вами докладную записку составим, – откликнулся Хабаров бодро. – Я доставлю куда следует.

Они ему мешали.

Вскоре Светлану Ивановну отвлекли – явились две тётки за новыми детективами, а Галя ещё некоторое время маячила поблизости.

Оторваться от Хабарова она не могла, хоть и сердилась, и заставляла себя вернуться на рабочее место. Мужчина как из телевизора. В библиотеке она таких и не видела никогда!.. Особенно хорошо он улыбался – кривоватой залихватской улыбкой, белые зубы сверкали, светлели ореховые глаза, и весь он становился своим, будто давно знакомым, неопасным. Так бы и смотрела целый день, как он карточки раскладывает. Или через голову стаскивает ремень сумки, а потом приглаживает волосы большой красивой рукой!..

Она и не ушла бы, но Светлана Ивановна, проводив читательниц, начала покашливать за стеллажами, а потом позвала Галю, и когда та подошла – как во сне, – велела заняться делом.

– Он же из Москвы! – говорила Светлана Ивановна грозным шёпотом. – А ты возле него торчишь, делать тебе нечего! Напишет, что у нас штаты раздуты, сократят всех!

Оставшись в одиночестве, Хабаров продолжал копаться в карточках.

Фотографии с места происшествия он видел – тело лежало возле стола на спине, никаких следов борьбы или насилия. Впрочем, от чего умер директор библиотеки, должен сказать эксперт, сейчас гадать не имеет смысла. От этого окна – Хабаров оглянулся – ничего не видно, кроме книжных стеллажей. Сигнализации никакой нет.

…Нет, тайник не может быть здесь. Нужно искать где-то ещё. Библиотека крохотная – домик в саду, – внимательно осмотреть помещения не составит труда.

Замок, висевший на ржавом гвозде справа от входной двери, Хабаров осмотрел первым делом, ковыряясь на крыльце с перевёрнутой геранью. Замок был ни взломан, ни сорван. Или у пришельцев – пришельца! – был ключ, или открыл замок сам директор.

…О пришельце или пришельцах тоже покамест ничего не известно. Вполне возможно, что нападение на библиотеку – декорация, представление.

В то, что Петра Сергеевича мог убить случайный человек или даже несколько случайных людей, Хабаров не особенно верил.

Время от времени он вставал из-за стола, выдвигал книги, как бы сличая названия с каталогом, прикидывал, откуда именно и что именно видно. С разных ракурсов он изучил сутулую спину Светланы Ивановны, её зелёную шаль с кистями, громадную сумку, прислонённую к тумбочке, старенький компьютер, открытый на одной и той же странице, запасные туфли со стёртыми каблуками и плетёную мусорную корзину на полу.

…Происшествие в библиотеке – случайность, хулиганство или целенаправленная охота? Кто охотник, и откуда он пришёл? Почему директор библиотеки никого не предупредил, если понял, что за ним охотятся? Или он не понял?…

Хабаров выбрался из-за стола – Галя моментально возникла в дверях читального зала и встала как вкопанная, и Светлана Ивановна оглянулась. Возле её стола болтались прыщавый мальчишка в кривых очках и худая бледная девочка с жидким хвостом на затылке.

– Вы мне Сапковского ещё на той неделе обещали, – гундосил мальчишка и поддёргивал очки. – А «Экспансию» вернули? Или опять нету?..

– Я покурить, – шепнул Хабаров библиотекарше.

На крыльце он зажмурился – день был яркий, холодный и ветреный, какие бывают только в апреле, словно в ожидании праздника, – прикурил, из-за сложенных ковшиком ладоней наблюдая за садом и дорогой.

Никого.

Не спеша Хабаров сошел со ступеней, постоял немного и двинулся вокруг библиотеки.

Возле каждого окна он останавливался и оглядывался по сторонам – как бы любуясь яблоневым садом.

За штакетником прошли женщины с сумками, громко разговаривая о выпускном вечере у какой-то Веронички и о том, что при нынешних ценах колбасы скоро не на что будет купить, не то что выпускное платье, а родительский комитет на подарки и стол собирает по полторы тыщи рублей, совсем обалдели!..

Хабаров проводил их глазами и пошёл дальше.

Под водосточной трубой стояла ржавая бочка, наполненная коричневой водой, дверцы в подпол были распахнуты и подпёрты половинками кирпича, а над подполом ещё одно окошко.

Он уловил движение и почуял опасность раньше, чем всё случилось. Всё же он был очень хорошо подготовлен!..

Хабаров прыгнул, покатился – нараставший рокот мотоцикла на мгновение смолк, – и он оказался в чёрной пасти подпола. Раздался короткий свист и несколько сухих щелчков. Опоры под ногами не было, Хабаров висел на руках.

Фью-ить, фью-ить, просвистело отчётливо. Алексей считал секунды – раз, два, три… Долго стрелять, прицеливаться невозможно – улица, белый день, и цель, то есть он, Хабаров, пропала из зоны видимости.

Вновь взревел мотоцикл.

Хабаров подтянулся, раскачался, выбрался из подпола, прикрываясь отсыревшей деревянной дверцей – щит из неё был никуда не годный.

Из бочки в двух местах с журчанием уходила вода – пуля пробила её насквозь.

Стрекотание мотоцикла стремительно отдалялось.

Хабаров отряхнул испачканные колени, вытер ладони о деревянную стену дома, оглянулся – женщины продолжали громко разговаривать, но уже где-то вдалеке, слов было не разобрать.

Всё началось и закончилось за несколько секунд. Хабаров голову мог дать на отсечение, что никто ничего не видел и не слышал.