Пятипалая тварь - Уильям Харви

— Ну, что вы за ничтожный сукин сын! Никогда не забуду, как вы себя повели со мной.

Он взял гвоздь и, не успел Сондерс даже ахнуть, как вогнал его в неподвижную руку, прочно приколотив ее к доске.

— Вот так! — он истерично хихикнул. — Поглядите на нее теперь.

Рука судорожно билась, извивалась и дергалась, точно червяк на крючке.

— Прекрасно, — подвел итог Сондерс, — вы все-таки сделали это. Я ухожу и предоставляю вам возможность изучить ее во всех подробностях.

— Ради бога, не уходите! Закройте ее, прошу вас, закройте! Надо набросить на нее что-нибудь! Вот хоть это! — он схватил висевшую на спинке кресла салфетку и укутал доску с рукой. — А теперь возьмите у меня в кармане ключи и откройте сейф. Выбросьте все оттуда. О Господи, как ужасно она дергается! Да открывайте же поскорее! — он сунул внутрь сейфа тварь и захлопнул дверцу. — Будем держать ее там, пока она не сдохнет, — проговорил он. — Гореть мне в аду, если я когда-нибудь снова открою дверцу сейфа.

В конце месяца миссис Меррит уехала. Ее преемница оказалась более умелой в руководстве прислугой. С самого начала она заявила, что не потерпит никаких бредней, так что слухи и сплетни вскоре зачахли и умерли. Юстас Борлсовер вернулся к прежнему образу жизни. Старые привычки взяли верх, недавние испытания отдалились и потускнели. Правда, он стал немного общительнее и чаще принимал теперь участие в общественной жизни округа.

— Не удивлюсь, если он вскоре женится, — решил Сондерс. — Но лучше бы не так скоро. Мы с Юстасом слишком хорошо знаем друг друга, и будущей миссис Борлсовер это вряд ли понравится. Уже в который раз повторится все та же старая история: долгая дружба — потом супружество — и долгая дружба мгновенно забыта.

Но Юстас Борлсовер не последовал совету дяди и не женился. Он слишком привык к своим старым тапочкам и табаку. Кроме того, благодаря руководству миссис Хэндисайд кормили его теперь отлично, да и потом у новой домоправительницы обнаружилось дарованное богом чувство меры, позволявшее не пересаливать с уборкой и наведением порядка.

Мало-помалу жизнь вернулась в обычную колею. И вдруг — ограбление. Взломщики, как стало известно, проникли в дом через оранжерею. Точнее, это можно было назвать попыткой, так как им удалось вынести из кладовой только кое-что из посуды. Правда, сейф в кабинете оказался открыт и пуст, но, как сообщил мистер Борлсовер инспектору полиции, в последние полгода он не держал там ничего ценного.

— Тогда вам повезло, и вы легко отделались, — сделал вывод инспектор. — К слову, они очень вовремя убрались. Должно быть, опытные грабители. Похоже, что их что-то спугнуло с самого начала.

— Да, — согласился Юстас, — наверно, мне повезло.

— Я не сомневаюсь, что мы выследим преступников, — продолжал инспектор. — Я же сказал, что они уже давно этим занимаются. Это видно из того, как они проникли в дом и вскрыли сейф. Меня удивляет только одна мелочь. Один из них был настолько неосторожен, что не надел перчатки, и я постарался узнать, что он пытался сделать. Его отпечатки нашлись на недавно покрашенных оконных рамах во всех комнатах внизу. Они очень четкие.

— Правая или левая рука? — спросил Юстас. — Или обе?

— Нет, только правая. Везде. Это странно. Он, должно быть, отчаянный парень, и, мне кажется, именно он написал вот это, — он вынул из кармана листок бумаги. — Вот что он написал, сэр: «Я вышел, Юстас Борлсовер, но скоро вернусь». Наверно, какая-то птичка выпорхнула из тюрьмы. Но это облегчает нам поиски. Вам знаком почерк?

— Нет, — ответил Юстас. — Ни у кого из моих знакомых нет такого почерка.

Во время ленча Юстас сказал Сондерсу:

— Больше я здесь не останусь. Эти полгода прошли лучше, чем я ожидал, но я не собираюсь рисковать и дожидаться новой встречи с этой тварью. Сегодня вечером я уезжаю в город. Передайте Мортону, пусть соберет мои вещи, а сами приезжайте на машине ко мне в Брайтон послезавтра. И захватите с собой в качестве доказательств те две бумаги. Мы их потом прочитаем вместе.

— И надолго вы собираетесь уехать?

— Трудно сказать, но будьте готовы к длительному отсутствию. Мы много и упорно трудились все лето, и мне пора уже и отдохнуть. Я сниму квартиру в Брайтоне. Вам лучше сделать остановку в Хитчине. Я пошлю телеграмму в «Корону» и сообщу свой брайтонский адрес.

В Брайтоне Юстас снял квартиру в доме на бульваре. Он уже жил там раньше. Хозяйничал здесь его старый слуга еще студенческих лет, человек верный и молчаливый, да к тому же удачно женатый на превосходной поварихе. Квартира располагалась на втором этаже. Там были две спальни с раздельным входом, окнами во двор.

— Сондерс будет спать в меньшей, но зато с камином, — сказал Юстас. — Я предпочитаю ту, что побольше, там рядом ванная. Не знаю точно, когда он приедет на машине…

Сондерс приехал около семи, замерзший, грязный и злой.

— Сейчас разведем огонь в столовой, — сказал Юстас. — Скажите Принсу, путь распакует кое-что из вещей, пока мы будем обедать. Как дорога?

— Отвратительная. Чуть ли не плыли по грязи, да к тому же весь день чертовски холодный ветер прямо нам в лицо. И это в июле. Добрая старая Англия!

— Да, — согласился Сондерс. — Наверно, нам лучше покинуть добрую старую Англию на несколько месяцев.

Они собрались спать вскоре после двенадцати.

— Вы теперь не замерзнете, Сондерс, — сказал Юстас. — Для вас приготовлен теплый костюм на меховой подкладке. Вам будет в нем очень удобно, все по вашему размеру. Вот взгляните, к примеру, на эти перчатки. Разве в них можно замерзнуть?

— Нет, они не годятся для того, чтобы вести в них машину. Наденьте сами и проверьте.

Сондерс бросил пару перчаток через открытую дверь на кровать Юстасу и отправился к себе в спальню, даже не разобрав свои вещи. Чуть погодя он услышал истошный вопль ужаса.

— О Господи! — кричал Юстас. — Она в перчатке! Скорее, Сондерс, скорее! — послышался глухой удар. — Я швырнул ее в ванную, — задыхаясь, проговорил он. — Она шлепнулась об стенку и упала в ванну. Скорее, если хотите мне помочь…

Сондерс, держа в руке зажженную свечу, заглянул в ванну. Рука была там. Постаревшая, изуродованная, слепая и безмолвная, с рваной раной посередине, она трепыхалась и барахталась там, пытаясь вскарабкаться наверх по скользкой стенке, но только срывалась и беспомощно шлепалась обратно на дно.

— Стойте здесь, — сказал Сондерс. — Я поищу какую-нибудь коробку, и мы ее сунем туда. До моего возвращения она не сумеет выбраться.

— Сумеет! — крикнул ему Юстас. — Она уже выбирается! Она лезет наверх по цепочке от пробки! Нет, скотина! Нет, грязная скотина! Куда лезешь?.. Сондерс! Скорее! Мне ее не удержать! Она скользкая… Черт, она царапается! Окно закройте! Вы, идиот, вверху тоже! Ну, вы полный идиот! Она удрала!