Исторический калейдоскоп - Сергей Эдуардович Цветков

Господь» (Мф. 27:9–10).

Тем более, что у самого Иеремии приведены совсем другие цифры: «И купил я поле у Анамеила, сына дяди моего, которое в Анафофе, и отвесил ему семь сиклей серебра и десять сребреников» (Книга Иеремии, глава 32:9).

Ещё один важный момент состоит в том, что пророки Иеремия и Захария жили в эпоху Первого храма и, значит, их шекель не был равен евангельскому шекелю, чего евангелисты, конечно, не знали. Вес шекеля в более древние времена определялся по двум стандартам — вавилонскому и финикийскому, каждый из которых в свою очередь был двойной, лёгкий (обыкновенный) и тяжёлый («царский»). Вавилонский тяжёлый шекель был равен 22–23 г, лёгкий — 11–11,5 г, финикийский тяжёлый — 14,5–15,3 г, лёгкий — 7,3–7,7 г. Трудно сказать, какой из них имеется в виду в ветхозаветных пророчествах.

Во всяком случае, нужно помнить, что в пророчествах Ветхого Завета жизнь Сына Божия фактически оценивалась несколько иначе, чем во времена Иисуса, несмотря на формальное совпадение суммы: 30 сребреников в Ветхом и Новом Заветах — это разные деньги.

Приблизить 30 сребреников, инкриминируемых Иуде, к ценам наших дней можно двумя способами.

Во-первых, по стоимости серебра. В августе 2021 года цена 1 г серебра составляла около 60 руб. По этим расценкам Иуда расписался бы в получении 18 тысяч руб., как зажиточный российский пенсионер. За что наше правительство считает пенсионеров иудами, это другой вопрос.

При втором способе подсчёта следует ориентироваться на сравнительную стоимость труда (берём отрезок в 4 месяца). Средняя зарплата россиян в 2021 году (согласно Росстату) составляет примерно 50 тысяч руб. За 4 месяца получается 200 тысяч. Что ж, вероятно, за такую сумму и сегодня найдутся желающие запечатлеть поцелуй на щеке обречённой жертвы.

Рождение европейской лирики

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда.

Анна Ахматова

Родоначальник европейской лирической поэзии Архилох родился на острове Паросе — одном из Кикладских островов в центре Эгейского моря. Время жизни Архилоха определяется лишь приблизительно. Позднейшие греческие учёные писали, что поэт жил в начале VII в. до н. э. Это подтверждается и тем, что в одном из его стихотворений упоминается полное солнечное затмение: «В полдень ночь пришла на землю». Затмение, о котором пишет Архилох, наблюдалось в Греции 6 апреля 648 года до н. э. В это время Архилох был ещё нестарым человеком, так как он участвовал в битве, которая прекратилась во время затмения. По происхождению он был незаконнорождённым — сыном рабыни и аристократа.

Лишённому наследства юноше не оставалось ничего другого, как завоевать счастье с мечом в руке. Он участвовал во многих военных экспедициях на суше и на море, рискуя жизнью за кусок хлеба и глоток вина. Нет сомнения в том, что Архилох умел сражаться. Но героя из себя не строил, и если для того, чтобы спасти жизнь, нужно было бросить щит, он его бросал:

Волей-неволей пришлось / бросить его мне в кустах. Сам я кончины за то избежал. / И пускай пропадает Щит мой. Не хуже ничуть / новый могу я добыть.

Любовь и поэзия переплелись в его судьбе воедино. Архилох полюбил девушку из знатной семьи — красавицу Необулу. Ее отец Ликамб обещал отдать её Архилоху в жёны, но, когда пришёл срок выполнять обещание, Ликамб предложил поэту взять вместо Необулы её старшую некрасивую сестру. Это возмутило Архилоха, и он обрушил на Ликамба поток негодующих ямбов:

— Что в голову забрал ты, батюшка Ликамб? Кто разума лишил тебя? Умён ты был когда-то. Нынче ж в городе Ты служишь всем посмешищем…

Предание гласит, что злые насмешки Архилоха довели Ликамба и его дочь до самоубийства.

Но именно Архилох первый предал бумаге чувства, которые владеют всеми людьми. Разве любой из нас не знал этих мгновений:

От страсти обезжизневший, Жалкий, лежу я, и волей богов несказанные муки Насквозь пронзают / кости мне.

Разве каждый мужчина не помнит свою любимую в минуту, когда:

Своей прекрасной розе / с веткой миртовой Она так радовалась. / Тенью волосы На плечи ниспадали ей / и на спину.

И есть ли такие, кто в пору утрат не думал, как и Архилох:

Я ничего не поправлю слезами, / а хуже не будет, Если не стану бежать / сладких пиров и утех.

Однако всякий подлинный поэт — избранник, немыслимый без внутреннего благородства. Архилох первым в европейской литературе рассказал басню о волке, не пожелавшем носить ошейник, оставивший на шее собаки позорный след. Чтобы заживить такой рубец, говорит Архилох, есть прекрасное лекарство. И лекарство это — свобода!

Но вот только все ли готовы лечить им свои рубцы на шее и в душе?

Архилоху приписывали изобретение многих новых стихотворных размеров[11], в том числе шестистопного ямба, впоследствии господствующего размера в греческой и римской драме. Архилох также создал эпод — двустрочную метрическую систему, в которой за большим стихом следует меньший.