Несладкая жизнь - Маша Царева

– Так он идет?

– Конечно, – улыбнулся Артем. – Только знаешь что, Анечка? Советую сразу зарубить на носу, с ним у тебя нет никаких шансов. Если хочешь пойти с нами, придется довольствоваться мной.

Ее улыбка погасла, но только на одну секунду.

– Эй, я ничего не имела в виду.

– Вот и хорошо.

Настроение Артема испортилось еще больше, когда он увидел девушку, которую оставил за собою Давид. Все это время она покорно ждала в прихожей. Третий час пила одну и ту же чашку давно остывшего перезаваренного чая, которую соизволила предложить ей секретарша. Как и все особи женского пола, оказавшиеся на периферии жизни Давида Даева, секретарша втайне лелеяла известные одной ей смутные надежды, следствием которых стала ее интуитивная нелюбовь ко всем самкам, более породистым, чем она сама.

Девушка была совсем не похожа на Аню, вернее – была ее полной противоположностью. Совсем юная блондинка с огромными и как будто бы немного испуганными серыми глазами. Худенькая, бледная, серьезная. Давид присел рядом с ней и хозяйским жестом водрузил руку на ее хрупкое плечо. Почему-то Артему казалось, что подобная бесцеремонность должна была ее возмутить, но нет – девушка просияла.

– Я столько ждала!

– Настоящая женщина должна уметь ждать, Лерочка, – кончиком указательного пальца Давид надавил на ее нос. – Ну что, едем?

К черту ресторан, решил по дороге Давид. Московские рестораны – это своеобразные музеи, в которых экспонатом выступаешь ты сам. Каждый демонстрирует то, чем особенно гордится, – будь это обтянутый джинсами аппетитно торчащий зад, или длинные волосы, поверить в естественное происхождение которых практически невозможно, или новые зубы от лучшего дантиста города, или просто часы, которые стоят больше внедорожника «Лексуса», платье, в котором еще вчера выходила на миланский подиум Наталья Водянова, серьги с пятикаратниками, новую подружку, похожую на Валерию Мацца, да мало ли что.

Никто никого в открытую не разглядывает, все фигуранты этого странного действа в совершенстве овладели искусством отмечать детали боковым зрением. Большинство присутствующих отлично знают друг друга, в Москве не больше полутора сотен убежденных тусовщиков, однако нельзя в простодушной деревенской манере подойти и запросто перекинуться парой фраз. Субординация здесь жестче, чем в армии.

– Куда поедем? – лениво спросила Аня, освоившаяся в расслабленных объятиях Артема. – Может быть, в Палаццо? Там отличные десерты.

– На твоем месте я бы исследовал рестораны, где отличные салатики, – усмехнулся Давид, ущипнув ее за складочку на талии.

Аня возмущенно скинула его руку, однако на лице ее продолжала цвести соблазняющая улыбка, и – Давид знал это наверянка – если бы ему пришло в голову с такой же хамоватой ленцой предложить ей сбросить руку Артема со своего приятно покатого плеча и пересесть к нему на колени, она сделала бы это без единого сомнения.

– Я передумал. – Давид зевнул. – Мы едем ко мне, на Сухаревскую. Я там недавно купил квартиру, там даже нет моих вещей. Заодно покажу вам дизайн от Пола Робертса.

– А ужин? – разочарованно спросил Артем. – Я целый день на «Ред Булле» и фисташках.

– Ужин закажем на дом. В этом же доме в подвальном этаже есть неплохой рыбный ресторан.

– Обожаю икру, – со знающим видом вставила Аня, которая бездарной своей игрой в искушенную светскую львицу начинала раздражать обоих молодых людей.

– Постойте, но, может быть, мы все-таки… Я не думаю, что пойти к вам в гости – хорошая идея, – встрепенулась Лерочка, которая до того момента не проронила ни звука, рассеянно смотрела в окно и вообще вела себя так, словно происходящее не имеет к ней никакого отношения.

– Поверь мне, это хорошая идея, – устало заметил Давид. – Тебе будет интересно. Ты никогда не была в таких квартирах, как моя. Там семь комнат, стены из натурального камня, акустика лучше, чем в клубе, и даже шест для стриптиза есть.

– Шест? – хохотнула Аня. – А знаете, я ведь работала стриптизеркой. Давно, в юности.

– Ты же говорила, что тебе восемнадцать, – поддел ее Артем. – Неужели ты из тех ранних ягодок, которые врут, что им пятнадцать, а сами ходят в пятый класс?

– Не придирайся. Я же видела, что ты мне не поверил. Восемнадцать – информация для конкурса. Но вы ведь меня не берете? Так?

– С чего ты взяла?

– А то я совсем дура. Мне даже анкету заполнить не дали. Но я не в обиде. Я ни на что и не рассчитывала.

– Вот и умница, – Артем лизнул ее шею.

Рука Давида поплыла вверх по Лерочкиному стройному бедру. Но, когда он попытался ее поцеловать, девчонка отвернулась к окну.

– Что такое?

– Не надо… Остановите, пожалуйста, машину, – скомандовала она водителю, – Давид, ты меня извини…. Но я так правда не могу.

Водитель притормозил, обернулся и вопросительно на него посмотрел.

– Так – это как? – начал злиться Давид.

– Вот так сразу в какие-то гости ехать… И вообще я устала, не ела весь день, перенервничала. Я домой хочу.

Давид и Артем переглянулись. Шутит она, что ли? Не понимает, какой ей выпал счастливый билет? Что половина модельного агентства «Point» отдала бы свои акриловые ногти, чтобы оказаться на ее месте?

– И вообще… Я вас обманула, – она была готова расплакаться. Автомобиль все еще медленно ехал вдоль обочины, двери были заблокированы, водитель ждал команду Давида, и девчонка понимала, что без команды этой ей отсюда не уйти. – Мне четырнадцать.

– Что? – воскликнули они хором.

– Это так, – нервно порывшись в сумочке, она выхватила свидетельство о рождении. – Вот. Я еще даже паспорт получить не успела.

– Но в объявлении было ясно сказано, что мы набираем девушек от восемнадцати лет.

– Мне всегда больше дают, – вымученно улыбнулась она. – Я подумала, а вдруг проскочу… Денег заработать хотела. Мне нужно на репетитора, я на филфак поступать хочу, – крупная слеза покатилась по ее щеке.

– Тормози, – приказал Давид водителю. И, не глядя на Леру, сквозь зубы, бросил: – Выметайся.

– Вы уж простите, что так получилось, я не хотела никого обманывать, не думала, что так будет, мы же собирались где-нибудь поужинать, – быстро-быстро заговорила она.

– Выметайся! – гаркнул Давид, и Лерочку как ветром сдуло.

Аня басовито расхохоталась. Давид посмотрел на ее крупные желтоватые зубы, на тоненькие морщинки на ее запудренной шее, на желтое никотиновое пятнышко на ее пальце, и внезапно его затошнило. Зачем они взяли с собою эту безумную бабу, пошлую, вульгарную, продажную, которая выглядит так, что хочется ее немедленно продезинфицировать?

– И ты тоже.