Крошка-месть (сборник) - Светлана Алешина

От хорошей музыки и хорошей литературы душа понемногу возвращалась в состояние покоя – моя бедная встрепанная душа! Но сейчас она отдыхала, а вместе с ней отдыхала и я.

Глупые люди не уделяют своей душе необходимого внимания, отравляя ее «попсой» самого разного калибра, будь то музыка или чтиво. Но моей-то бедняге и так приходится несладко. Волею хозяйки она то и дело оказывается нос к носу с реальным и жестоким миром, где убийства считаются нормальными и все на свете оценивается в денежном эквиваленте, то есть она, представьте себе, иногда заболевает от этого, а вот следом… Это уж мое открытие. Следом может заболеть и тело. Так что все взаимосвязано, господа мои, и если вы внезапно разболелись, ищите причину в вашем невнимании к собственной душе! Она у вас, простите, чем-то отравилась!

Ну так вот, прочтя очаровательную новеллу о Даниэле Жобаре, я немного пришла в норму и, выключив свет, осталась наедине с музыкой Эндрю Ллойда Вебера. Закрыв глаза, я стала погружаться в почти безмятежный сон.

Я была воздушной, как шарик, и парила где-то рядом с облаками, и мне было хорошо и сладко.

Тут-то он и начался, противный такой ветрюга, пытающийся опрокинуть меня назад, на землю. Я уцепилась за ближайшее облако и отчаянно сопротивлялась, потому что на землю мне возвращаться совсем не хотелось.

Внизу я видела эту Дынду, она протягивала ко мне руки и оглушительным басом требовала, чтобы я немедленно спустилась, потому что я нерадиво отнеслась к своим обязанностям и не подумала даже узнать, что за дядька за ней ходит как приклеенный.

Почему меня это все так ужасало, я объяснить не смогу. В снах у нас вообще странные реакции… Но я начала кричать, потому что облако меня не очень-то держало и я полетела вниз, прямо в Дындины объятия.

Вот так я и проснулась – брыкаясь и пытаясь вырваться из одеяла, спутав его с Дындиными руками!

Было еще совсем темно, но никакого ветра не было – в открытую форточку влетал совсем легкий ветерок и играл с занавесками, он был маленький, шаловливый и ласковый, одним словом – весенний.

Кассета кончилась, и в комнате царила полная тишина, нарушаемая лишь постукиванием форточки.

И какого черта мне приснилась Дында?

Я вздохнула. Нет, положительно она просто ведьма какая-то! Даже в сны умудряется проникать!

Пожалуй, своего мужа убила все-таки она сама.

Вот докопаюсь до истины, она не будет рада, что заявилась в нашу контору, да еще и влезла в мои невинные сны!

Часы показывали половину пятого, а это значило, что можно еще поспать.

Я сладко зевнула, запретила себе думать о Дынде и вернулась в сон, на этот раз без ведьмы Дынды.

«Да, я пьяна, ну и что?»

Римма плохо держалась на ногах и чуть не упала на ступеньки. Тем не менее она продолжала проговаривать про себя обличительную речь, которую собиралась произнести сейчас, глядя в отвратительную рожу этого негодяя.

– Я пьяна, потому что только в таком состоянии с тобой можно разговаривать! Вот я и нализалась, так что…

Она забыла слова. И захихикала, опускаясь на корточки перед дверью.

С трудом отыскав ключ, она с еще большим трудом вставила его в замочную скважину.

В комнате было темно.

– Но музыка играет, – проворчала Римма. – Эстет хренов… Сидит в темноте и мечтает…

Впрочем, стоило ей войти, как смолк последний аккорд.

Сейчас он затаился, как вражина, и готовит скандальчик…

Римма засмеялась.

«Ну и что, – скажет она ему. – Ты же сам меня выгнал, вот я и разгуливаю с кем хочу, когда хочу и где хочу! А ты сиди тут в темноте и слушай свой «Призрак оперы», потому что ты и сам скоро станешь…»

– Приз-ра-ком, – выговорила она.

Но затаился он капитально! Ни шороха, ни звука!

Если бы не музыка, Римма могла бы подумать, что он уже сто лет как спит.

Но в этот момент музыка началась снова, с самого начала, будто Прохоров сошел с ума и решил опять поставить «Призрак», дабы свести с ума и Римму.

Зря она вообще сюда заявилась. Надо было отложить крутую разборку на завтра. Это ее пьяный раж сюда привел, а зря! Гад Прохоров, конечно, выйдет и на сей раз победителем.

Кажется, он что-то придумал.

Римма не любила отступать, да и отступать было некуда.

Поэтому она набралась храбрости и открыла дверь в темную комнату, откуда доносилась музыка.

Прохоров сидел в темноте в дурацкой позе, словно его посадили в кресло и привязали.

Римма видела только очертания его фигуры, а взгляд терялся во тьме, поэтому она набрала в легкие воздуха и выпалила:

– Можешь не трудиться сообщать, что ты думаешь по моему поводу, я сама все знаю! Собственно, я пришла за вещами.

Он молчал. И не двигался.

Рука Риммы потянулась к выключателю.

– Я включу свет? – спросила она. – Господи, да сделай же музыку потише! У меня сейчас уши заболят и горло, потому что я не могу так орать!

Он по-прежнему не отвечал.

Черт, будто я с трупом разговариваю, подумала Римма и включила свет.

Прохоров сидел в кресле и смотрел на нее совершенно пустыми глазами. Никакой реакции у него и быть не могло, потому что Римма на самом деле разговаривала с трупом.

– О боже…

Римма опустилась на пол и поняла – ей страшно. Очень страшно смотреть на этого человека, сидящего напротив нее в такой неестественно замершей позе, будто его посадили в это чертово кресло, как тряпичную куклу.

И еще…

Она оглянулась, но в комнате больше никого не было.

Она осторожно поднялась и, стараясь не дышать, тихо прошла внутрь, туда, где стоял музыкальный центр с СD-проигрывателем.

Если в комнате не было никого, кроме мертвого Прохорова, кто же только что включил музыку?

– Бог мой, прямо мистика какая-то, – выдохнула Римма и нервно рассмеялась.

Ну, вот и истерика, с ужасом подумала она.

И чтобы хоть как-то удержаться в мире реальности, она бросилась к телефону и набрала номер милиции.

Самая страшная реальность была все-таки лучше сумасшествия, к которому она приблизилась на опасно близкое расстояние…

Она, как все нормальные люди, не очень-то любила родную милицию, но уж лучше находиться в обществе людей, чем в обществе трупа и слушать музыку, которую у Риммы не хватало смелости выключить.

Глава 5

Глядя за окно, хотелось пропеть «утро туманное»… Именно таким оно сегодня и было – туманным и седым. Настроение у меня по утрам и так не очень хорошее, а уж в такой-то унылой серости больше всего на свете хочется опять плюхнуться в кровать, послать окружающий мир подальше и не подниматься, пока господь не наладит погоду.

Но надо было вставать, пить кофе, чтобы хоть немного привести себя в чувство, и мчаться на автобус, поскольку дела, дела, дела кружились над моей головой, как стая черных ворон. И, хотя я не считала их великими, делать их было надо.

Поэтому, одним глотком выпив кофе, я выскочила на улицу и бегом помчалась на остановку.

Мне-то опаздывать не дозволяется!

Автобус пришел быстро, доехал тоже быстро, я так же быстро поднялась по ступенькам, промчалась мимо Дашки, бросив на ходу «привет», и уселась на свое место.

– Тебе звонили, – сообщил мне Лариков.

– Кто?

– Женщина, – лаконично ответил он. – Думаю, та самая, которую кто-то преследует. Дында эта самая…

О боже!

Как-то вылетела она у меня из головы. Я набрала ее номер и зажмурилась, ожидая, что сейчас на меня посыпется град упреков. И несмотря на то, что мне очень хотелось разжиться деньгами, у меня не было никакого желания этой самой Дындой заниматься.

Но, вопреки моим скверным предчувствиям, она была сегодня неожиданно тихой, покладистой и смиренной. Я даже устыдилась своего негативного отношения к этой женщине.

– Алло? – произнесла она совсем не тем тоном, каким разговаривала вчера.

– Тамара Николаевна? – переспросила я.

– Да, это я.

– Это Саша Данич. Вы просили меня позвонить.

– Да, я помню, Сашенька… Нам надо поговорить.

– Хорошо, – легко согласилась я. – Мне к вам подъехать?

– Если вас не затруднит. Кстати, вы ничего…

Она затаила дыхание и почти шепотом закончила фразу:

– Ничего не узнали о том человеке?

– Пока нет. – Я скрыла, что и не пыталась пока этого узнать.

– Ну и ладно. Может быть, мне все просто кажется таким страшным, а на самом деле…

Она явно изменилась!

– Давайте я к вам приеду, и мы все обсудим, хорошо?

– Да, конечно. Я вас жду.

Я положила трубку и подумала о Ванцове, но потом решила, что сначала я все-таки съезжу к Тамаре Николаевне – вдруг и правда ее проблема потеряла актуальность?

Мысли эти были сладкие, как карамельки. Я даже немного расслабилась, нахально воображая, как Дында платит мне за сутки положенные двести баксов, а я при этом и палец о палец не ударила. Все-таки хорошо иметь дело с людьми, обладающими болезненным воображением и различными маниями!

Я, признаться, не очень-то верила в преследователя. А если преследователь и наличествовал, то вряд ли был злоумышленником. Хотя…