Ловец орлов - Джеймс Шульц

К вечеру следующего дня мы раскинули лагерь в горах, на берегу озера, у истоков реки Два Священных Вигвама. Когда поставлены были все вигвамы, женщины принесли хворост и разложили костры. Мать приготовила для меня ужин, но Красные Крылья предложил мне поужинать вместе с ним. Я отправился в его вигвам — прекрасный вигвам из двадцати четырех шкур, в котором жил он сам, его четыре жены и овдовевшая дочь с детьми. Внутри вигвам был обтянут ярко раскрашенной кожей, прикрепленной к шестам на высоте человеческого роста. В промежутках между ложами из шкур лежали мешки, расписанные красной, синей, зеленой и желтой красками. В них хранилось сушеное мясо, пеммикан, одежды и другое имущество.

На заходе солнца первая жена старика — «жена, сидящая рядом с ним» — принесла Трубку Грома, завернутую в куски кожи и меха, и подвесила ее к шесту над головой Красных Крыльев. Днем эта трубка всегда лежала на треножнике позади вигвама. К шестам были подвешены также старинные кожаные мешочки, украшенные бахромой; в них хранились священные краски и ароматические травы, которыми пользовался старик при церемонии раскуривания трубки.

Этой трубки я никогда не видел, но много о ней слышал. Усевшись рядом с Красными Крыльями, я с любопытством посматривал на странный сверток.

— Ну, вот мы и пришли к священным горам! — сказал мне старик. — Сын мой, ты все еще хочешь стать ловцом орлов?

— Да, да! — воскликнул я. — Укажи мне путь, которым я должен идти, и никогда я с него не сверну!

Он одобрительно кивнул, а женщины, сидевшие в вигваме, захлопали в ладоши, и одна из них сказала:

— Сестры, настанет день, когда мы будем гордиться нашим родственником каина.

Эти слова задели меня, и я воскликнул:

— По отцу я — каина, но по матери — пикуни!

— Да, да! И скоро ты забудешь каина и сделаешься настоящим пикуни, — успокоил меня Красные Крылья.

— Я обещал бабушке вернуться к каина, потому что они должны дать мне имя, которого я добиваюсь.

— Ну что ж, ты можешь сдержать слово и все-таки быть одним из нас. Получив новое имя, ты вернешься к нам и займешь подобающее тебе место в нашем клане Короткие Шкуры, — сказал старик.

Помолчав, он спросил:

— А какое имя хочешь ты носить?

Не подобает, чтобы человек называл свое имя, а также и то, которого он добивается. Поэтому я ответил:

— Это имя носил великий жрец каина, старик, умерший прошлым летом. Был он искусным ловцом орлов.

— Ха! Ты говоришь о Старом Солнце. — воскликнул Красные Крылья.

— Да, я хочу, чтобы меня назвали его именем.

— Ты заслужишь это имя, если пойдешь по тропе, которую я тебе укажу! — воскликнул старик.

Пришли гости, нам подали мяса, пеммикана и сушеных ягод. Все шутили и смеялись, но мне было не до смеха. Думал я о тех тяжелых испытаниях, какие предстояло мне перенести, чтобы закалить себя и стать ловцом орлов. Что, если не хватит у меня сил?

Когда все поели, Красные Крылья закурил свою трубку и передал ее соседу. Я знал, что все присутстствующие должны выкурить три трубки, а затем старик отпустит гостей и даст мне распоряжения. Но когда гости докуривали третью трубку, в лагерь въехал Одинокий Бизон со своими воинами. Громко распевали они победную песню, и все высыпали им навстречу. Выходя вслед за гостями из вигвама, Красные Крылья сказал мне:

— Возьми мое ружье и любую из моих лошадей и отправляйся завтра на охоту. Ты должен доставить в свой вигвам много мяса и шкур, потому что на следующий день начнется для тебя пора испытаний.

Как ни тревожны были мои мысли, но я невольно развеселился, приветствуя наших воинов. Все в лагере ликовали. Женщины обнимали мужей, сыновей, братьев, перечисляли совершенные ими подвиги, воспевали хвалу Солнцу. Многие дали клятву построить в месяц Спелых Ягод большой вигвам, посвященный Солнцу, в благодарность за то, что никто не погиб в бою.

Пока женщины пели хвалебные песни, мы столпились вокруг и узнали от них, что неприятельский отряд ассинибойнов они настигли на открытой равнине, к северу от реки Крутой Берег. Они преследовали этот отряд, и ни один ассинибойн от них не ушел. Долго беседовали мы о славной победе, и было уже поздно, когда все улеглись спать.

На следующее утро мы трое, мать, бабушка и я, выехали из лагеря. Красные Крылья дал мне одну из своих быстрых лошадей, приученных к охоте на бизонов. В руке я держал ружье, за спиной у меня висели лук и колчан со стрелами. Я очень гордился ружьем, так как до сих пор мне еще ни разу не приходилось стрелять из ружья. Медленно проехал я по всему лагерю; мне хотелось, чтобы все меня видели. Большинство не обращало на меня никакого внимания, но кое-кто останавливался и говорил:

— Ха! Вот едет Маленькая Выдра с ружьем! Он направляется на охоту!

Как я был горд и счастлив! На лошади я держался прямо, как палка, и заставлял лошадь гарцевать, делая вид, будто большого труда стоит справиться с таким горячим конем.

Мы переправились через реку и поднялись по северному склону на равнину. У опушки леса, тянувшегося на западе, мы заметили трех медведей; они выкапывали корни и перевертывали лапами камни, отыскивая мышей и муравьев. Мать согласилась со мной, когда я сказал, что мы охотимся не на медведей, и предложил ехать дальше. Нам попадались олени, антилопы, лоси. Наконец, отъехав далеко от реки, увидели мы стадо бизонов. Огромные животные, пощипывая траву, медленно поднимались на холм. Мы ждали, пока они не скрылись за холмом, и тогда только последовали за ними.

На вершине холма я отпустил поводья, и моя лошадь, давно уже почуявшая запах бизонов, помчалась галопом. От нас бизоны находились на расстоянии выстрела из лука. Я подъехал близко ж стаду, когда животные меня заметили и, задрав хвосты, обратились в бегство.

Выбрав жирного двухгодовалого бизона, я направил к нему мою лошадь и, подскакав чуть ли не вплотную, выстрелил. Пуля задела легкие, и кровь хлынула у него из ноздрей. Отъехав в сторону, я стал заряжать ружье. Сотни раз слышал я о том, как охотники на всем скаку пересыпают порох. Прислонив ружье к левому плечу, я насыпал пороху из рога на ладонь правой руки и попытался зарядить ружье, но неудачно — порох развеялся по ветру. Я повторил попытку и снова потерпел неудачу. — «Плохо дело! — подумал я. — Порох стоит слишком дорого, чтобы посыпать им равнину!» Приостановив лошадь, я бросил ружье в кусты и достал лук и стрелы. Мне не приходилось погонять моего горячего коня; он знал, что от него требуется, и я должен был только направить его к намеченному мной животному.

На этот раз я выбрал большую самку, такую жирную, что она не поспевала за стадом. Когда я в нее прицелился, она круто повернулась и побежала назад. Тотчас же повернула и моя лошадь; казалось, она во что бы то ни стало хотела догнать бизона. Я не ждал такого резкого поворота и едва не вылетел из седла, но, к счастью, успел уцепиться за гриву. Лошадь перешла в галоп и быстро догнала бизона. Поравнявшись с ним, я выстрелил ему в спину, и стрела задела сердце. Животное метнулось в сторону, сделало несколько прыжков и тяжело рухнуло на землю.