Хранительница - Алёна Анисимова

Алина оборвала связь. Охранник удивлённо покосился на неё, но ничего не сказал. До коттеджного посёлка они долетели минут за сорок, Алина не пожалела подвеску и последние двести метров грунтовки преодолела фирменным стилем «Безумный Макс». Клиент, который во время поездки просто тихо матерился, ближе к финишу замолк и приобрёл симпатичный зелёный оттенок. Когда Алина запарковалась, он вылетел из тачки, как пробка от шампанского, и согнулся у ближайших кустов. Алина махнула рукой и протянула стопку документов одному из Сань.

— Передайте, а то ещё потеряется.

Охранник машинально принял смятые листы и вдруг встрепенулся.

— Слушай, а чего ты орала «эфка»? Это же не Ф1 была.

— Нет, РГД5, — кивнула Алина, борясь с головокружением. — Но так короче. И эффективней, клиента же вы прикрыли в итоге. И вообще, я же баба, могу забыть, как эти ваши мужские игрушки называются.

— Хэх, баба, тоже мне, — хмыкнул Саня. — Бабы дома борщ варят. А ты куда?

— Поеду. Борщ сварю. Если что, контакты у клиента есть. С ним свяжутся из офиса… попозже. А мне тут недалеко.

Алина неопределенно махнула рукой, развернулась и зашагала вдоль высоких кованых заборов. И только миновав несколько поворотов, бессильно осела на землю. До машины был всего километр пешком, но сейчас это расстояние казалось немыслимо далёким. Впрочем, Инга узнала главное — клиент жив, сделка не состоялась, работа выполнена. А на помощь уже мчится Адиль. Бывший военный хирург и друг агентства, которому скинули координаты стартовой точки. Осталось только до этой точки дойти.

Алина поморщилась от особенно сильного приступа боли, и её стошнило.

Первый больничный за три года ощущался как отпуск. Правда, отпуск редко бывает с открытой датой окончания, но Инга в ответ на запросы в личку только скидывала смайлы с покерфейсом и один раз отрезала: «Сама решу, когда тебе можно работать!» Звучало обидно, Алина почти восстановилась, считала себя вполне готовой и без заказов начала откровенно скучать. Но, возможно, Инга пока ещё разгребала последствия её последнего дела. Задачи добиться подписания «делового соглашения» с бизнесменом у Алины, конечно, не было. Но Бузыкин полез в бутылку из-за собственной неудачи и сливался под предлогом того, что планировал платить из выбитых денег. Возможно, ждал каких-то последствий для агентства извне, но тут у Инги всё было схвачено: история про взрыв в каком-то там старом офисе не долетела даже до районных новостей.

Адиль настоятельно рекомендовал не нагружать нервную систему, а ещё зрение, слух, мозг, в общем, так прямо и сказал: «Сиди и тупи». Рекомендация звучала как проклятие. Больше всего Алина грустила о заблокированном абонементе в тир. Навык точной стрельбы требует постоянной практики.

Первое время она бесцельно слонялась по району, обойдя пешком все парки и кофейни в радиусе двадцати километров. Когда надоело разглядывать декретниц на выгуле, Алина раскопала на балконе старый велик и объехала все ближайшие леса. Отупение прогрессировало, в этих поездках она всё чаще ловила себя на полном отсутствии мыслей и каких-то желаний. Её мучила тоска о работе. Она чувствовала себя наркоманом, которого сняли с адреналиновой иглы, но не научили жить по-другому.

Предстояло учиться самой.

В поиске впечатлений она открыла афишу столичных мероприятий и попыталась вспомнить, когда последний раз выбиралась в город не по работе. Выходило, что в прошлой жизни. Спустя пару часов Алина заглушила мотор на самой дорогой парковке в центре и отправилась гулять, разглядывая элитные сталинские дома. Когда-то она хотела в таком жить, но накопленного хватило только на жильё за МКАДом. Сейчас это было даже неплохо — по крайней мере, она перестала по ночам вскакивать от пьяных воплей за окном.

Погружённая в свои мысли, Алина набрела на сетевую кофейню, взяла самый большой капучино и с комфортом устроилась в углу с читалкой. Благостное уединение длилось недолго: в зал ввалилась шумная толпа подростков, и Алина полезла за наушниками. Они, естественно, валялись на самом дне. Пытаясь их нащупать, она ненадолго подняла глаза, да так и застыла с рукой в сумке.

Напротив неё стояла Джесси и улыбалась, как умеют только собаки. Она натягивала поводок и поводила носом, будто ожидая, что из дамской сумки сейчас достанут что-то вкусное. На другом конце поводка виднелся Игорь. Он крепко сжимал кожаный шнурок и явно наслаждался её реакцией.

— А я всё ждал, когда ты меня заметишь. — Парень встал, придерживая собаку, которая рвалась повторить историю с десертом, и медленно прошагал к Алине, огибая стулья.

— Или ты заядлый кофеман, или действительно следишь за мной. — Она улыбнулась. Почему-то при взгляде на Игоря всё время хотелось улыбаться.

— Дважды грешник, получается.

— Тогда присаживайся и исповедуйся, как тебя занесло в эти края, да ещё и с компанией. — Алина похлопала по коленям, и Джесси довольно закинула на них передние лапы. Алина подхватила их, спасая колготки от когтей, и прижалась щекой к теплой пушистой морде.

— У меня ровно тот же вопрос. — Игорь поставил свой стакан на стол.

— Трачу заслуженный отпуск и предаюсь гедонизму.

— Нормальные люди в отпуск стараются куда-нибудь уехать, сменить декорации, разве нет? — поддел Игорь.

— Для меня приехать в центр — уже неслабая смена декораций. Ну а ты? — Сменила тему Алина.

— А я… приходил каждый день под твои окна, ждал, караулил, но так и не дождался, отчаялся и решил переехать, чтобы пореже вспоминать. — Игорь скорбно склонил голову и тут же рассмеялся: — Шучу, конечно. Но про переезд правда.

— Район ты себе выбрал не из дешёвых.

— Выбирал бы сам — остался бы там же. Джесси привыкла гулять в лесу, а здесь приходится постоянно в наморднике. Одна радость — вот такие заведения, типа дог-френдли.

— Нервные мамочки боятся большую страшную псину? Да, Джесси? — Алина почесала собаку, и та блаженно зажмурилась.

— Да я сам её иногда боюсь. Мама последний раз заявила, если ещё одни туфли пострадают, она отвезёт Джесс в приют.

Алина подняла глаза на собеседника, и Игорь стушевался под её взглядом.

— Ну, она вправе, это её квартира, в конце концов, а Джесс вообще не моя собака. Хотя мы вроде бы… ну, сдружились. — Он опустил голову и стал теребить поводок.

— Это жестоко, — помолчав, выдала вердикт Алина.

— Я люблю собак, но вижу, что она мучается, и всех мучает. Хотел ей найти хорошего хозяина, но тоже, как? Чужому человеку отдавать страшно, у наших знакомых либо дети, либо съёмные хаты, либо просто люди в разъездах вечно, в командировках. Вот ты бы взяла?

— Я как раз из третьей категории. Поэтому у