КАНИКУЛЫ В АРИЗОНЕ - Аннетт БРОДЕРИК

Пейдж явно полегчало, и надо было что-то сказать, все равно что – лишь бы она знала, как он рад этому. Но язык словно прилип к гортани.

Хок шагнул к дереву, под которым горой лежало все их имущество, прикрытое брезентом, выудил маленький саквояжик и протянул Пейдж.

– Вот твои вещи.

Пейдж вдруг сконфузилась, с кивком приняла у него саквояж и вернулась в палатку.

Содержимое саквояжа привело ее в уныние. Две смены белья, слаксы, пара юбок и блузок, сверху – туфли без каблука плюс сумочка с туалетными принадлежностями. А где же все остальное? Она откинула клапан палатки, чтобы спросить об этом у своего мужа, но вспомнила, что не знает его имени. Дурацкая ситуация, и идиотизм усугубляется с каждой минутой.

Пейдж дождалась, пока человек обернется в ее сторону, и спросила:

– А где мои остальные вещи? Хок с озадаченным видом подошел к палатке.

– Ты взяла с собой только одну сумку, Пейдж, – чуть нахмурясь, ответил он.

Она кивнула, решив не расстраиваться по пустякам, и переменила тему:

– Кофе так дивно пахнет. А у меня – наверное, от свежего воздуха – зверский аппетит.

Он взял ее за подбородок и проверил глаза. Они были куда яснее, чем утром. Пожалуй, ей не повредит сейчас поесть.

– Я налью тебе кофе, пока ты одеваешься. А потом приготовлю что-нибудь перекусить.

Когда она снова показалась у входа в палатку, Хок одобрительно улыбнулся ей. Темно-синие слаксы, розовая блуза с длинным рукавом и туфли без каблука гораздо больше соответствовали обстановке, чем вчерашний костюм и шпильки.

Пейдж ответила неуверенной улыбкой, и Хок импульсивно подошел, протягивая ей руку – как застенчивому ребенку. Она откинула назад волосы, медленно вложила свою руку в его и пошла вместе с ним к костру.

Дождь, на их счастье, кончился, хотя все вокруг было еще мокрым. Хок постелил кусок брезента на большой валун и предложил Пейдж сесть.

Она почувствовала, что переоценила свои возможности: от небольшого усилия у нее закружилась голова. Наверное, ей лучше сегодня не напрягаться – поесть и после вздремнуть.

Хок молча разлил кофе по кружкам, прикидывая, как бы половчее задать ей вопрос о самочувствии и о том, что она еще вспомнила.

Пейдж взяла кружку и пригубила. Ах, как вкусно! Подняла глаза и встретила взгляд Хока. Нет, бесполезно. Она решительно его не помнит, и надо честно ему в этом признаться, не дожидаясь дальнейшего развития событий.

– Я должна тебе кое в чем признаться. – Она взглянула было на него, но тут же опустила глаза. – Боюсь, что от удара у меня отшибло память – не помню очень важных вещей. – Она заставила себя поднять глаза и, приободренная его благожелательным взглядом, отважилась:

– Мало того что у меня вылетело из головы твое имя, но я к тому же начисто забыла, когда мы поженились.

Поженились?! Оборонная система Хока забила тревогу.

Она продолжала, решив быть с ним предельно откровенной:

– Я даже не знаю, куда я девала кольцо. И вытянула свою тонкую руку, показывая, что на пальцах ничего нет.

Хок потерял дар речи. С чего это ей втемяшилось, что мы женаты?

Но тут он вспомнил, как они две ночи делили один спальный мешок. Что ж, идея поначалу казалась ему разумной. В первую ночь она была в шоке, и ее надо было согреть. А самым быстрым способом согрева в сложившихся обстоятельствах было отдать тепло своего тела. Поэтому он быстро раздел ее и себя и устроил кокон из своих объятий и спального мешка.

Ну, а вторая ночь? Почему ты не объяснишь ей, что вы не женаты, но что ей придется делить с тобой спальный мешок, пока за вами не прилетят?

– Хок, – наконец выдавил он из себя.

Она смотрела на него непонимающе.

– Меня зовут Хок.

– Хок? А это фамилия, имя или прозвище?

Вопрос его озадачил. Кому какое дело до его имени? Впрочем, пока дела действительно никому не было. Но если ей померещилось, что они женаты, тогда вопрос резонный.

– Моя мать звала меня Блэк Хок, а потом я взял еще и отцовское имя. По бумагам я – Хок Кэмерон, но обычно обхожусь без отцовской приставки.

Она помолчала, переваривая информацию.

– Блэк Хок – необычное имя. Черный ястреб…

Он пожал плечами.

– Наверное. Для многих. Но моя мать считала, что оно очень почетное. Она была из апачей.

– А твой отец как относился к этому имени?

– Никак. Мать говорила, что мой отец не задерживался подолгу на одном месте. Он ушел за несколько месяцев до того, как я появился на свет.

Факты, касающиеся его рождения, Хок изложил крайне сдержанным тоном.

Пейдж попыталась мысленно нарисовать фигуру его матери, но без особого успеха. Тогда она стала примерять к себе его имя:

Миссис Хок Кэмерон. Пейдж Кэмерон. Пейдж Уинстон Кэмерон. Нет, никаких отзвуков в памяти. А главное – он сам не будил никаких воспоминаний.

Голова стала наливаться тяжестью, и маленькие человечки снова заколотили по ней колотушками.

– Не надо, – пробормотала она.

– Что с тобой?

– Да опять как будто по голове колотят со всех сторон колотушками. Хок поднялся.

– Лучше приляг, пока я соберу тебе поесть. Ты еще не совсем пришла в норму. Пейдж потрогала рукой висок.

– Да, надо немного отдохнуть.

Он проводил ее до палатки, помог вылезти из брюк и блузы. Но только когда его рука погладила ее по волосам, заботливо прикрыв место ушиба, Пейдж ощутила необъяснимое облегчение.

– Ведь мы женаты, да?

Он посмотрел в ее ждущие ответа глаза. Ей нужен покой, а волнение категорически противопоказано. Сейчас это было самым главным.

Хок ласково поцеловал ее в лоб, натянул одеяло до подбородка. И, как с моста в воду, бухнул:

– Да, Пейдж, мы женаты. Попробуй вздремнуть.

Она улыбнулась и закрыла глаза. Хок отправился к костру, где готовилась еда. Ну что, герой, ты дал ответ. А теперь что ты намерен делать?

Час спустя он еще не пришел ни к какому решению.

Забрался в палатку проведать Пейдж и натолкнулся на ее взгляд, следящий за его скованными движениями.

– Тесновато здесь, не разгуляешься, – тихо заметила она.

– Да, – согласился Хок. – Я покупал эту палатку на себя одного.

– Давно? Он хмыкнул.

– В незапамятные времена.

– Любишь походы?

– Еще как.

– А я никогда дикарем не отдыхала. По-моему, – неуверенно сказала она. – Ты знал?

– Догадывался.

Он взял ее руку и вложил в свою ладонью вверх.

– Все еще хочешь есть?

Пейдж не могла привыкнуть к его прикосновениям. Это было как мгновенный ожог. Его ласковый взгляд говорил, что они родные, и ей страшно захотелось обвить руками его шею. Но она позволила себе только улыбнуться.

– Что-нибудь съем.

– Сейчас принесу, – пообещал он. – Ты полежи, а я мигом. – И рванулся прочь из брезентовой тесноты.