Свидание вслепую - Ежи Косинский

— Держись, малышка, ты молодец! — прокричал один из них.

— Жми вниз, иди по трассе! — проорал другой.

Наконец ей удалось подняться на ноги. Пока мужчины помогали ей стряхнуть липкие комья снега, Левантер подъехал к ним и сфотографировал всех четверых.

Он вежливо улыбнулся:

— Прекрасный день, не так ли?

Мужчины натянуто кивнули.

— Вы часто катаетесь по Авалю? — спросил Левантер.

— Нет, мы здесь впервые, — ответил один.

— Отличная трасса, — заметил Левантер. — Трудная, но отличная.

Он посмотрел на молодую женщину. На щеке у нее был синяк, на лбу — кровоточащий порез.

— А вы? — спросил он ее. — Вы катались тут раньше?

— Да что вы! Я вообще только вчера встала на лыжи, — добавила она, оправдываясь.

— Вчера? — изумился Левантер. — Вы хотите сказать, что только вчера начали кататься на лыжах, а сегодня уже находитесь на Авале, на высоте одиннадцати тысяч футов?

Женщина кивнула и попыталась улыбнуться. Левантер подъехал к ней вплотную.

— Послушайте, — сказал он негромко, — вы давно знаете этих людей?

Она нерешительно взглянула на них, потом на Левантера:

— Я встретила их, когда каталась вчера.

— Вчера! И они, зная, что вы едва стоите на лыжах, взяли вас на Аваль, одну из самых трудных трасс в Альпах?

— Да. Но почему вы об этом спрашиваете?

— Да просто потому что любопытно. А они сказали вам, что ждут не дождутся, когда вы себя угробите?

Один из мужчин подъехал к нему.

— Эй, ты, полегче! — проговорил он сердито. — Что за идиотские вопросы?

Не обращая на него внимания, Левантер продолжал говорить женщине:

— Неужели они вас не предупредили? А ведь это только начало трассы и еще не самый худший ее участок. У вас нет ни малейшего шанса пройти ее живой.

Она слушала, не произнося ни слова.

— Возможно, вы не понимаете, что чем дальше, тем спуск становится коварнее, — продолжал Левантер.

— Вы не имеете права так запугивать человека! — вмешался один из англичан.

Левантер обернулся к мужчинам.

— Теперь слушайте вы, — сказал он. — Этой молодой леди придется спуститься вниз пешком, а вы понесете ее лыжи. Я буду рядом и прослежу, чтобы с ней ничего не случилось. Если она пострадает, имейте в виду, что я сделал достаточно снимков для того, чтобы полиция Вальпины упрятала вас всех за решетку.

— От чьего имени вы действуете? — рявкнул один из мужчин.

— От имени элементарной гуманности, — ответил Левантер. А потом, быстро вскинув фотоаппарат, сфотографировал их еще раз, прежде чем они успели прикрыть руками лица. Не произнеся ни слова, девушка сняла лыжи и отдала их своим спутникам. Они начали долгий пеший спуск.

Дело близилось к вечеру, когда они добрались наконец до промежуточной станции. Левантер ждал их в кафе. Сначала все сделали вид, что не заметили его. Но после еды, когда мужчины занялись лыжами, женщина проскользнула к его столику.

— Без вас я бы не справилась, — прошептала она. — Вы спасли мне жизнь.

Она нагнулась, притянула к себе его лицо и поцеловала. У нее были сухие, обветренные губы.

Утром следующего дня не успел Левантер еще снять халата, ему в номер принесли завтрак. Он открыл дверь и оказался лицом к лицу с человеком огромного роста, который держал в руках поднос с завтраком. Официант вошел в комнату и поставил поднос на стол. После чего не ушел, а остался в номере и, прислонившись к стене, принялся глазеть в окно. Полагая, что черноволосый великан ждет чаевых, Левантер дал ему какую-то мелочь, лежавшую на комоде. Мужчина взял чаевые, но не двинулся с места.

— Это все, спасибо, — сказал Левантер.

Официант опять не обратил на него внимания. Тогда Левантер подошел к подносу и склонился над ним, как бы проверяя содержимое. «Два яйца всмятку, хлеб, масло, кофе, молоко, — принялся перечислять он довольно громко, — сахар, соль, перец». И продолжил: «Мармелад, джем… Да, и, конечно, салфетка, вилка, нож, ложка. Все в порядке». Он посмотрел на официанта, как бы подтверждая, что больше ничего не нужно. И снова тот не шелохнулся. Тогда, уже совсем раздосадованный, Левантер прямо обратился к нему и сказал еще громче:

— Кажется, все. Благодарю вас!

Человек чуть повернулся и глянул вниз на Левантера.

— Ешьте! Не отвлекайтесь! — сказал он хрипло и подбородком указал на поднос. — Ешьте!

И опять отвернулся к окну. Левантер чуть было не вспылил, но сдержался.

— Есть или нет — это мое личное дело, — сказал он.

Словно порицая капризничающего ребенка, великан взглянул на Левантера, указал на поднос и повторил, повысив голос:

— Не отвлекайтесь! Ешьте! Ешьте! — И скрестил руки на груди.

Левантер немного подумал и, соотнеся странное поведение официанта с его ненормальным ростом, решил, что тот, вероятно, чокнутый. Он постарается выбежать из номера, чтобы не спровоцировать великана. Но и сдаваться не хотел. Официант заметил его колебание.

— Ешьте! — приказал он, опуская вниз руки. Любой его кулак, прикинул Левантер, мог бы размозжить ему голову, как яйцо всмятку.

Чтобы не раздражать великана он решил повиноваться, сел и приступил к еде. Довольный происходящим, официант вновь занял свой пост у окна, то и дело бросая оттуда взгляд на стол и проверяя, как идут дела. Как только Левантер с трудом проглотил последний кусок, великан подхватил поднос и спокойно вышел из номера.

Невероятно злой и униженный, Левантер тут же оделся и отправился к управляющему гостиницей.

— Один из ваших официантов, очень высокого роста, черноволосый…

— Это Антонио! — прервал его управляющий, вежливо улыбаясь. — Он родом из Барселоны.

— Мне все равно, откуда он родом, — сказал Левантер, неожиданно вспомнив русских в вагончике канатной дороги. — Он принес мне завтрак и отказался выходить из номера до тех пор, пока я не съем все до последней крошки.

Управляющий выжидающе посмотрел на Левантера.

— Но он ведь не помешал вам съесть завтрак, сэр?

— Не помешал! Но почему он стоял у меня над душой, пока я ел?

— Видите ли, сэр, наши постояльцы, заказывающие еду в номер, частенько прихватывают себе что-нибудь из посуды в качестве сувенира, — ответил управляющий. — А эта недостача, если официанты не заметят кражи и не доложат о ней, вычитается в конце недели из их жалованья.

— Но мне-то какое до этого дело? — спросил Левантер.

— Антонио — испанец, а значит, человек чести. Он не желает платить за ошибки других и потому лично следит за всей посудой, с которой ему приходится иметь дело. — Управляющий выдержал паузу. — Знаете, господин Левантер, вы — первый, кто возмутился его присутствием. Возможно, вы просто не любите испанцев.

Глубоко погрузившись в шезлонг, Левантер сидел наверху, на террасе промежуточной станции. Им владел неопределенный, но совершенно беспредельный страх. Сначала страх обволакивал его медленно, словно серая снежная туча, а потом стал расти, отчего сердце заколотилось с удвоенной силой.

Левантер запаниковал и стал задыхаться. Еще несколько лет назад он был уверен, что его сердце вполне подчиняется разуму, является его покорным и точным как часы слугой. Но в такие минуты, как сейчас, Левантер понимал, что сердце — истинный хозяин его чувств, и если в этой грубой, примитивной помпе произойдет какой-нибудь сбой, он не сумеет вернуть ее в рабочее состояние. Мозг откликнулся на осознание этого факта ощущением невыразимого ужаса.

Левантер привык приспосабливать свое существование к прихотям этого органа, подобно тому как привык потакать требованиям своей плоти. Он никогда не шел против ритмов сердца. Когда сердце работало безостановочно, Левантер наполнял жизнь людьми и событиями. Когда оно хотело покоя, Левантер наслаждался повседневной жизнью, не обращая внимания ни на случайность, ни на необходимость. Вместо того чтобы рассматривать свою жизнь как работу разума, он предпочитал называть ее «действием и бездействием сердца», как было написано на одном записывающем ритмы сердца приборе, который он видел в больнице, где проходил как-то обследование.

Левантер всматривался в застывшие зловещие скалы, напоминающие стены древнего замка, и чувствовал, что его состояние мало-помалу улучшается. Потом увидел, что поднимающийся над лесными просторами туман постепенно оседает на широком ровном берегу посреди долины.

Тогда он оглядел террасу, испугавшись вдруг, что надолго оставил ее без внимания. Ничего не изменилось: все те же люди за столиками; трое мужчин, ради наблюдения за которыми он явился сюда, по-прежнему сидели здесь, потягивая белое вино. Заместитель министра внутренних дел Королевства Индостран, казалось, тяготился присутствием двух телохранителей, сопровождавших его на лыжной прогулке, и перестал разговаривать с ними. Левантер видел, как замминистра несколько раз поглядывал на ледник Солнечный Пик, словно оценивая надвигающийся туман. Левантеру было известно, что он — страстный лыжник и потому, пока не переменилась погода, наверняка захочет совершить еще один спуск. И действительно, вскоре замминистра наклонился, чтобы закрепить лыжные ботинки. Телохранители залпом допили вино и вслед за боссом занялись своими ботинками. Заместитель министра подозвал официанта и оплатил счет.