«…Я прожил жизнь» (письма, 1920–1950 годы) - Андрей Платонов

Далее. Указания на хилость мелиоративной части есть, сердечно и достаточно мягко выражаясь, словесный понос почитаемого мною т. Плетнева, а не продукт хорошо переваренного факта. Ибо ни одного журналиста нам не приходилось видеть в помещении мелиоративной части и ни один из них не интересовался ходом работ в области мелиорации и прилагаемыми усилиями сотрудников мел[иоративной] организации, чтобы пустить в ход такую сложную и строгую машину, которая производит улучшение земель и освобождает жизнь человека от смертоносных стихий.

Пользуясь случаем, мы приглашаем к себе сотрудников печати, чтобы лицезреть факты, а затем объективно их излагать.

Хилость в другом – и в чем, про то знает даже т. Наумов, достойный и рассудительный, вне мелиораций, человек.

Надо сказать в заключение вот еще что: ликвидация засухи (ее последствий – неурожая) есть не только техническая проблема, но и в такой же степени политическая.

1921-е годы не всегда могут проходить благополучно[55].

Смерть сотен тысяч людей, гибель целых областей может затмить какой угодно крепкий и ясный пролетарский и крестьянский разум. Нам нужны не паллиативы, не АРА[56], не всё прочее, а железное оружие, бьющее насмерть и навсегда стихию. Мы говорим громко (чтобы слышно было): одоление засухи есть политическая проблема, как политической же проблемой было в свое время восстановление транспорта. Мы еще громче говорим, что не надо сейчас жалеть (или считать организационно затруднительным) истратить сотни тысяч, чтобы не потерять потом десятков миллионов и не потерять того, что имеет для нас высшую ценность, что для нас бесценно.

Не надо еще терять времени: что слишком затягивается, то хотя бы и кончилось блестящим успехом – этот успех будет равен неудаче и какой-нибудь ерунде.

Печатается по черновому автографу: РГАЛИ, ф. 2124, оп. 1, ед. хр. 31, л. 3.

{57} М. А. Платоновой.

Июль-август 1924 г. Богучар.

Люблю тебя бесконечно. Андрей.

Печатается по первой публикации: Архив. С. 442. Телеграмма. Публикация Н. Корниенко.

На бланке телеграммы сохранилось только число: 27. Датируется условно летом 1924 г., когда в Богучарском уезде проводились общественно-мелиоративные работы, которые Платонов инспектировалвместе с московским инженером Прозоровым (см.: Страна философов, 1999. С. 488).

{58} А. А. Прозорову.

6 сентября 1924 г. Воронеж.

Уважаемый Адриан Алексеевич!

С инженерами, командированными НКЗ, – недоразумение[57]. Их условия: основной оклад – 120 руб[лей] плюс командировочные и суточные на общих основаниях.

Наши условия: производитель работ – 90 р[ублей] (считая всё – основн[ой] оклад и 50 % надбавки на командиров[ки]), район[ный] гидротехник – 120 р[ублей] (считая всё).

Условия, упомянутые выше, были предложены специалистами НКЗ-ма, вероятно, не совсем точно поняв наши условия, сообщенные в телеграмме нашей.

На условиях НКЗ-ма прошу инженеров нам не командировать. На наших условиях – покорная просьба прислать 10 техников. Приехавшие специалисты просят дать им назначение в другую губернию – в ту, которая будет им платить так, как им предложил НКЗ. Это назначение новое приехавшим в Воронеж и сидящим здесь специалистам прошу протелеграфировать в понедельник. Они ждут назначения. Они, конечно, совершенно ни при чем, дело напутано в Центре.

Очень прошу сегодня же выяснить и дать телеграмму нам.

Телеграфируйте условия работы для них в другой губернии, если есть разница между этими условиями (предложенными им НКЗ-м) и теми, которые предлагают другие губернии.

С глуб[оким] уважением А. Платонов.

6/IX 24 г.

Печатается по первой публикации: Страна философов, 1999. С. 488–489. Публикация М. Немцова и Е. Антоновой.

Прозоров Адриан Алексеевич (1889–1945) – ученый секретарь технического комитета Управмелиозема, в качестве инспектора неоднократно посещал Воронежскую губернию в период общественномелиоративных работ 1924–1925 гг. Как раз в конце августа – первых числах сентября Прозоров совершил поездку по Острогожскому и Россошанскому уездам, по маршруту Воронеж – город Острогожск – село Луценково (и окрестные села, где производились мелиоративные работы) – село Карпенково – ст. Евдокимово – ст. Евстратовка – город Россошь – Воронеж.

В 1930 г. А. Прозоров был арестован и осужден по делу Промпартии, в 1930-х гг. участвовал как инженер в строительстве Беломорканала и канала Москва – Волга.

{59} Б. Ф. Копылову.

9 сентября 1924 г. Воронеж.

Москва. Наркомзем. Копылову.

На девятое [сентября][58] работы идут: [в] Богучарском [уезде] колодцев 5, ремонт прудов 10, новых 8, пеших 2000, конных 320, [в] Россошанском колодцев 6, ремонт прудов 8, новых 6, пеших 800, конных 80, [в] Валуйском ремонт прудов 4, новых 8, пеших 500, конных 50, [в] Острогожском буровые, ремонт прудов 10, новых 12, колодцев 50, [нрзб] 7, пеших 1500, конных 150, [на] пяти прудах работы заканчиваются, все меры [к] дальнейшему развитию работ принимаются.

Завмелиоративными Платонов.

Печатается по: РГАЭ, ф. 478, оп. 7, ед. хр. 2627, л. 53. Телеграмма.

Копылов Борис Федорович (1883–1937, репрессирован) – заведующий Управмелиоземом. По образованию – ученый лесовод, юрист; с 1915 г. – вице-директор департамента гос. зем. имуществ; осуществлял административное руководство мелиоративными работами на казенных землях юго-востока России; после февральской революции – управляющий государственного земельного фонда Министерства земледелия; после октябрьской революции, до прихода в Наркомзем, работал в Наркомпроде, Наркомвнешторге, ВСНХ. В 1937 г. на момент ареста был начальником работ 13-го Мологского участка на Волгострое НКВД СССР.

{60} А. А. Прозорову.

22 сентября 1924 г. Воронеж.

Многоуважаемый Адриан Алексеевич!

Передаю Вам прежде всего привет от всех сотрудников мелиоративной части, которых Вы знаете. Все Вас у нас полюбили и просят поскорее приехать. Я тоже присоединяюсь к этой просьбе. Б. Г. Франчези[59] все же просит пьесы, несмотря на то что я убеждаю, что нам сейчас не до пьес.

Работы сейчас вдесятеро больше, чем было при вас, но работа гораздо более веселого характера (если бы, между нами, не всякая бумажная бумага, не речи, и не доклады, и не лекции, кои приходится читать ежедневно).

Только что приехал из Валуйского уезда[60]. Работа пошла и там удовлетворительно: было в производстве 7 сооружений, сейчас 17, к концу недели будут все сооружения по осеннему плану начаты. Последнее относится и ко всем остальным уездам. 27/IX весь осенний план будет в производстве. Останется только форсировать работу, следить за техникой выполнения и греметь отчетностью. В сущности, общественные работы, при известных даже Вам трудных обстоятельствах, не особо трудны. Можно сделать и больше.

Прекрасно работают Солдатов[61] и Травкин[62]. Выравниваются Захаров (Валуйский уезд), четко идет Острогожский (Куренков)[63]. На местах – энтузиазм. Трудно даже поверить Вам, если я напишу какой. Техперсонал работает как нельзя лучше. Ваши Зенкевичи[64] выше всякой похвалы. Вообще на изысканиях у нас герои. Зенкевичи и их сотрудники работают по пояс в болоте, так что когда наклонится инженер к трубе инструмента, то подбородок его в воде. Надо вообще поблагодарить техперсонал общественных работ чем-нибудь реальным. М[ожет] б[ыть], что-нибудь обдумаете в Центре. Я лично знаю, что половина штата нашего заслуживает самой высокой благодарности. С своей стороны я пообещал райгидротехникам кое-что хорошее. Ибо плохого они видят достаточно.

В Валуйском уезде, напр[имер], техперсонал питается хлебом и молоком, ездит по 25 верст в сутки. Райгидротехник от тележной тряски, недосыпания, недоедания, вечного напряжения стал ползать, перестал раздеваться вечером и одеваться утром, а также мыться. Говорит, зимой сделаю всё сразу. Надо беречь штат. Надо принять реальные меры. Мы платим ведь очень мало, если судить по работе.

Картина работ чрезвычайно красивая. Хохлы, хохлушки (с бусами на шее, в расшитых сорочках), волы, костры, тачанки – всё это гремит, движется каруселями у плотины, блестит на солнце лопатами, а надо всем стоит бич – десятник, не дающий задуматься созерцательной украинской нации. Хорошо. Это – фронт, это напор и действительная работа. Скоро пришлю гору фотографий. Очень трудно было в Валуйском уезде достать фотографа. Оказывается, там один фотограф, и когда я приехал, он умирал. Ничего нельзя было сделать. Ведь провинция у нас сущая. Только раскачиваем народ. Сообщили тут без меня (сведения точные) Вам, что на работе стоит около 15 000 (пеших и конных)[65]. Сейчас стоит тысяч 18 (есть частичные сведения). Вероятно, буду в Москве скоро. Выслали вы нам план свой и всё нам спутали[66]. Зачем свернули обводнение? Не могу продолжать – было затихло, опять рвут. Лес, штат, инструмент, телефон, совещание и прочее.