Версальская история - Эмилия Остен

Множество дворян, знатных и не очень, бедных и богатых, толпилось в тронном зале, ожидая выхода их величеств и начала танцев, чтобы до утра наслаждаться опьяняющей свободой. Лоретта намеревалась уйти пораньше: завтра с утра планировалась верховая прогулка, и следовало выспаться. А вот Арсен не собирался спешить и поддразнивал сестру.

– Отчего ты ведешь себя как старушка? – сардонически говорил он, чуть растягивая слова. – Когда тебе стукнет семьдесят, дорогая сестра, я еще пойму, если ты не пожелаешь танцевать до утра! Но сейчас, когда заиграет великолепная музыка, когда вокруг столько занятных людей! Не упускай момент, не то потом пожалеешь.

– Пожалеть о незначительном кусочке вечера, Арсен? – Лоретта засмеялась. – Что ты такое говоришь!

– Правду, сестричка, только правду! – Молодой де Мелиньи кивнул кому-то из друзей. – Возможно, вскоре ты начнешь жалеть, что не поддавалась на мои уговоры и проспала все на свете.

– Ты так говоришь, будто уже решено, что я уеду через месяц, – нахмурилась Лоретта.

– Кто знает, – туманно ответил Арсен. – Жизнь так непредсказуема. Потому я и советую – лови момент!..

– Его величество король! Ее величество королева! – раздался громкий голос, и блистательное общество, разом затихнув, развернулось к отворившимся высоким дверям.

Король и королева вошли под руку, что вызвало перешептывания среди знати и понимающую улыбку у многих. Несмотря на то что у Людовика имелось несколько фавориток, король нередко посещал по ночам ее величество, дабы выполнять супружеский долг. Впрочем, Лоретта ни разу не слыхала от королевы слов недовольства: его величество был превосходным любовником. Девушка подозревала, что Мария-Терезия не зря спровадила вчера своих фрейлин; теперь, глядя на лицо королевы, озаренное ангельской улыбкой, она утвердилась в своих догадках. Сегодня между царственными супругами царил мир.

Мало кто при дворе любил королеву. Она была неказиста собою – хотя Лоретте казалась прелестной – и нерешительна. Мария-Терезия редко высказывала мужу то, что думает о его фаворитках и обо всех его увлечениях, тогда как фрейлины видели, что она глубоко это переживает.

Его величество Людовик XIV не являлся образчиком мужской красоты, однако он был королем, и королем блистательным. Приземистый и плотный, Людовик мог заставить подчиниться себе и иностранных послов, и женщин, и лошадей, и моду. Властное обаяние этого человека оказалось столь велико, что окружающие ощущали его, словно солнечный жар на коже. Король шествовал сквозь толпу, улыбаясь и кивая, его ноги в башмаках с высокими каблуками, на которые он ввел моду, мягко ступали по надраенному полу, а на искрившийся драгоценными камнями камзол было больно смотреть. Любезная улыбка на лице короля казалась непритворной. Наверное, он и в самом деле радовался этому торжеству, этому вечеру. Лоретте очень хотелось в это верить, хотя она никогда не понимала короля.

Король с королевой сели, и его величество махнул рукой, открывая бал. Музыканты все еще настраивали инструменты.

– Первым танцем будет сарабанда! – объявил глашатай, и общество снова зашушукалось – это являлось очевидным подарком королеве-испанке.

– И кто же поведет вас танцевать, обворожительная мадемуазель де Мелиньи? – проговорил над ухом Лоретты вкрадчивый голос. Девушка обернулась.

Позади нее стоял барон Гаспар д’Оллери – высокий импозантный мужчина, предмет воздыханий многих придворных дам. И – потенциальный претендент на ее руку. Имя Гаспара все чаще фигурировало в беседах членов семейства де Мелиньи.

Гаспар приходился по душе Лоретте. Правда, он был слишком беспокоен для добропорядочной девицы из Бордо, и поговаривали, что его репутация счастливо балансирует на грани падения. Однако слухи оставались слухами, и ни одного факта. Так что формально Гаспар слыл достойным женихом, впрочем, это не мешало матронам оберегать своих дочерей от чересчур пристального его внимания. В Версале было полно таких дворян – записных щеголей, игроков и дуэлянтов. Их жизнь, насыщенная и многоцветная, как корзина с полевыми цветами, казалась Лоретте волшебной сказкой – тем более соблазнительной, чем больше времени девушка проводила в обществе королевы. Мария-Терезия была малообщительной женщиной и блюла репутацию – в противовес королевским фавориткам. В ее окружении находилось мало людей, подобных барону д’Оллери.

Лоретта иногда вздрагивала при мысли о том, что через какое-то время она, возможно, будет связана с Гаспаром навеки, – но не от страха, а от неизвестности. Девушка еще не понимала толком, что такое любовь, и заинтересованность Гаспара и возможность быть с ним вместе вселяли в ее душу темное беспокойство.

А он ненавязчиво ухаживал за ней – этот высокий блондин с холодными серыми глазами, состоявший в свите брата короля, Филиппа Орлеанского, Месье – как того называли. Это вызывало у Лоретты кое-какие сомнения: общество, собиравшееся вокруг принца Филиппа, моральной чистоплотностью не отличалось. Однако Гаспар казался девушке другим. Она не верила, что он может замарать себя недостойным делом; ну, а дуэли – это удел мужчин, тут ничего не попишешь.

Барон д’Оллери выглядел, как всегда, великолепно: в темно-зеленом парчовом камзоле, украшенном умеренным количеством кружев и бантов. По меркам компании Месье, он являлся чуть ли не скромником. И смотрел на Лоретту холодно, однако с неослабным вниманием.

Девушка сделала реверанс.

– Рада видеть вас, барон, – промолвила она.

– Так что же насчет сарабанды? – повторил Гаспар, не улыбаясь. Лоретта никогда не могла понять, подшучивает он или серьезен.

– Вы желаете, чтобы я подарила этот танец вам? – спросила девушка, обмахиваясь веером. К вечеру стало душно – видимо, близилась гроза.

– В этом танце, – изрек Гаспар и чуть дернул уголком рта, что, видимо, обозначало улыбку, – каждый выбирает себе даму, к которой он неравнодушен. Музыка дает сигнал, и двое влюбленных исполняют танец, благородный, мерный. – Он понизил голос, отчего заурядные слова наполнились тайным смыслом. – Впрочем, немаловажность этого танца нисколько не мешает удовольствию, а скромность придает ему еще больше грациозности.

– Вы говорите как по писаному, – пробормотала Лоретта, смущенная его тоном, а еще больше – смыслом сказанного. – Что же, вы утверждаете, что это танец для влюбленных, но… – Она не знала, как завершить фразу, и потому замялась.

– Я приглашаю вас – чего тут неясного? – вдруг широко улыбнулся Гаспар, и от этой внезапной перемены его настроения сердце Лоретты забилось подозрительно быстро.

– Иди, дорогая сестра, танцуй, – Арсен, с заметным удовольствием слушавший этот разговор, слегка подтолкнул ее. – Музыка сейчас начнется. Барон, вверяю мою сестру вам, смотрите, не обидьте ее.