Притяжение (СИ) - Вициенко Александр "Зеркальный"

— Вы Алексей?

— Да, – кивнул Аверин и протянул руку странному незнакомцу, упорно не желающему смотреть ему в лицо. – Приятно познакомиться.

— Взаимно, – прогундосил Витюша. – Много у вас вещей?

— Прилично, – кивнул Леша, открыв багажник и дверь заднего сиденья.

Белобрысый бочком обошел автомобиль и заглянул в багажник. Алексей наблюдал за ним, удивленно приподняв брови, гадая, все ли с парнем нормально и будет ли прилично об этом спросить? Может, он инвалид какой? Тот в свою очередь искоса поглядывал на курящего пришельца и его транспортное средство, то и дело облизывая обветренные губы.

— Это семерка? – полюбопытствовал Витюша, вытаскивая поклажу из багажника.

— М5, – ответил Леша, сообразив, что речь идет о машине.

Эта информация явно ничего не значила для белобрысого, судя по озадаченному выражению лица. Он словно пытался припомнить что-то, о чем никогда в жизни не знал. Аверин с насмешкой представил, насколько бы округлились у парня глаза, если бы он узнал стоимость машины. Обвешавшись сумками, парни направились к дому под все теми же взглядами онемевших старушек, переставших щелкать семечки. В подъезде воняло затхлостью и чьими-то экскрементами, а, проходя мимо одной из квартир, Леша почувствовал запах аммиака. На выкрашенных синей краской стенах были выведены маркером ругательства, нацарапаны гвоздем чьи-то имена и яркие лозунги типа «Россия для русских». Чем дальше в лес, тем злее партизаны. Забравшись на пятый этаж, ребята ввалились в квартиру с металлической дверью и сбросили на пол свою ношу. Там их уже ждала дородная улыбающаяся женщина невысокого роста в старом спортивном костюме с логотипом adidas и полотенцем в руках.

— Ой, Алеша! – всплеснула она руками. – Какой же ты красивый стал! А как возмужал! – И женщина раскрыла руки для объятий.

Леша неловко приобнял Тамару Георгиевну, похлопал по мягкому плечу и аккуратно отстранился. Подобные фамильярные проявления чувств были ему чужды и не особо приятны. И хоть он и постарался это скрыть за натянутой улыбкой, чуткая женщина это сразу просекла:

— Ты, видимо, меня совсем не помнишь. Мы часто виделись, когда ты был совсем крошкой, а мой муж – еще жив. И обычно гуляли вместе с твоей мамой и Витей в небольшом парке у вашего старого дома.

Аверин хорошо помнил свой прежний дом и как расстроился, что в его отсутствие родители сменили место жительство, ведь там остались его друзья. А вот сутулого Витю и его мать память не желала воспроизводить, поэтому Леша с сожалением улыбнулся и покачал головой.

— Это ничего, – оптимистично махнула рукой Тамара и взяла ближайшую к ней сумку, – у нас полно времени снова познакомиться друг с другом. Проходи, располагайся.

Квартира Тихомировых была двухкомнатной, с узким коридором, двумя балконами по разным сторонам дома и крохотной кухней. Большая комната принадлежала Витюше, туда же перенесли и сумки Аверина. Бледно-голубые обои в мелкий цветочек, широкий угловой диван, письменный стол с большим монитором и игровой мышью, пара кресел-мешков и современная стенка с телевизором – все нехитрое убранство комнаты, почему-то показавшееся уютным.

— Мойте скорее руки, мальчики, сейчас будем ужинать, – велела Тамара Георгиевна и уплыла на кухню, откуда доносились соблазнительные ароматы.

Не мешкая ни секунды, Алексей бросил сумки подле дивана и промаршировал в указанном направлении, заметив, что Витюша оттащил сумки в дальний угол и аккуратно сложил. Ванная была непривычно узкая, темная, но стерильно чистая, как и туалет, в который заходить можно только спиной вперед. Широкоплечему Аверину развернуться было там проблематично, но справить нужду все равно пришлось. Кухня габаритами также не блистала: в ней едва помещались холодильник, плита, обеденный стол и небольшая рабочая зона. Но все это меркло и бледнело при виде огромной тарелки рубинового борща, оказавшегося на вкус настолько сногсшибательным, что парень от удовольствия зажмурился, чуть не проглотив язык.

— Это восхитительно, – причмокнул Леша, активно орудуя ложкой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На второе было пюре, тушеная курица и овощной салат, оказавшиеся проглоченными в считанные минуты. Тамара Георгиевна посмеивалась, глядя на Аверина, и нахваливала его аппетит, ставя в пример своему сыну, который в свою очередь ошарашенно пялился на гостя через стол. Почему-то именно в этот момент память подкинула смутные картинки из детства — сопливого белобрысого паренька, который безумно раздражал Лешу своей неторопливостью, назойливостью и нытьем, за что и получал тумаки. Он пристально посмотрел на парня через стол, в его водянистые голубые глаза, и четко увидел его маленького, обсыпанного песком и слезно зовущего маму. Аверин отложил ложку и указал на Витю пальцем:

— Ты же носил очки и скобки на зубах, верно?

— Точно, – ткнула его в плечо Тамара. – Вспомнил?

— Кажется, да. Вы мне подарили большого серого зайца на Новый год, – кивнул парень, вспоминая все больше деталей. – А я, между прочим, спал с ним до десяти лет.

— Это так приятно! И мама твоя молодец, никогда не забывала меня, старую подругу. После смерти моего Василия мы не потянули жить в Москве и вернулись на малую родину. Здесь Витя и окончил школу, затем институт, а теперь успешно в нем же и преподает.

— Круто, – без особого энтузиазма Леша кинул взгляд на Тихомирова . – Что?

— Историю России, – ответила за него Тамара, поднимаясь из-за стола, чтобы налить чай. – Алевтина говорила, ты полиглот.

— Она преувеличила.

— И сколько языков ты знаешь?

— Пять, не считая русского, – кивнул Аверин.

— Это так здорово! – искренне восхитилась женщина, вновь занимая свое место за столом. – Ты ведь в Европе полжизни прожил? Расскажи что-нибудь интересное.

Почему-то после ее вопроса Алексей растерялся. Его редко спрашивали об этом, потому что все знакомые бывали там чуть ли не каждый месяц, а вот среди людей среднего класса Леше бывать не приходилось. Он побоялся, что его рассказ может выглядеть хвастовством, поэтому старался тщательно выбирать выражения и больше отвечать на поставленные вопросы, нежели добавлять что-то от себя. Тамара очень понравилась парню. По отношению к ней он чувствовал странное тепло и доброжелательность, а вот ее сын, наоборот, вызывал жалость. И это странно, ведь за все время ужина он практически не проронил ни слова. Когда чай был полностью выпит, а на улице заметно стемнело, Леша решил сделать перерыв:

— Вы не против, если я покурю на балконе?

— Безусловно, нет, – замахала на него руками Тихомирова. – Только окурки не бросай вниз. Витюша, найди какую-нибудь баночку.

Молча кивнув, тот поднялся из-за стола и засеменил на балкон через свою комнату. Алексей отправился следом, прихватив по пути пачку сигарет. Выбравшись в свежесть ночи и вдохнув ее неповторимый аромат без лишних примесей выхлопных газов, он взял в рот сигарету и с удовольствием затянулся. Витюша подал старую жестяную банку из-под кофе и хотел было уйти с балкона, но столичный гость остановил его вопросом:

— Ты серьезно по поводу работы?

— Вполне, – покивал парень и облизал губы. – А курить, между прочим, вредно. В сигаретах, помимо никотина, содержатся так называемые смолы, которые…

— Уже разговаривал с кем-то? – перебил Леша его излияния.

— С деканом кафедры иностранных языков. Она сразу захотела встретиться с тобой, как только узнала о европейском образовании.

— Что я буду тебе должен?

— Ничего, – похлопал на него глазами Витя, не привыкший, что его так быстро берут в оборот. – Хотя одна просьба все-таки есть: мне очень важна моя репутация.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я тебя понял, – снова перебил его Аверин, предвидя, чем закончится его медлительная речь. Главное, финансовой подоплеки не было, а это на данный момент волновало сильнее всего. Снова затянувшись и сбив пепел в баночку, парень скосил глаза на своего собеседника: – Ты не против, если сегодня мы ляжем спать, а завтра уже начнем со всем разбираться?

– Конечно, – покивал Витя. – Я лягу на полу, а ты на диване.