Опасное влечение (СИ) - Лоранс Полина

— Да кто тебе поверит! Вы же, тупые курицы, вообще ездить не умеете!

Было очень обидно, так как за четыре года вождения у Стеллы это была первая авария.

— Я верну аванс, — вздохнула она.

— Конечно, вернёшь. Ещё и оштрафую!

— Борис, прости, я же не виновата! — взмолилась девушка.

— Да мне по**й! Ты понимаешь, как меня подставила?! Мне это теперь разгребать.

— Может как-то перенести на попозже?

— Попозже! Да ты ещё в ГАИ до утра просидишь. Всё, сейчас скинь мне обратно деньги, а когда освободишься, сразу отзвонись.

— Хорошо, — кротко ответила Стелла.

ДАША

Домой меня привезли на огромном чёрном внедорожнике.

В офисе Артемьев вручил меня водителю, а тот повёл вниз по боковой лестнице, пока мы не очутились во дворе. Всё вокруг плавало в тумане, я плохо ориентировалась в пространстве, спотыкалась. Ноги не держали, спускаясь по лестнице, я хваталась за перила. Наверное, у меня был такой вид, будто меня приложили кирпичом по голове.

Пока автомобиль преодолевал два квартала до моего дома, водитель что-то спрашивал. Его голос доносился словно через вату. Я односложно и невпопад отвечала на вопросы. Скорчилась на бескрайнем заднем сиденье. Грудь ныла, тянуло низ живота, в промежности саднило, словно сняли кожу…

Машина была роскошной, она ехала очень плавно. Я смотрела в окно на вечерний город, на его беспечно сверкающие огни и ничего не понимала… Меня будто прожевало и выплюнуло обратно злое чудовище — жизнь.

Что произошло? Кто я теперь? Что со мной будет?

Сколько понадобится времени, чтобы успокоиться и прийти в себя? Как жить дальше?

— Оставите, пожалуйста, здесь, — слабым голосом попросила я водителя, когда за окном появилась вывеска «Пятёрочки». — Мне нужно в магазин.

А лучше бы в аптеку! Купить снотворного, съесть пригоршню таблеток и на этом всё. Больше никаких мучений, мыслей, ощущений… Но нет, я так не поступлю, это исключено. Ни за что не смогу причинить такую боль маме. И ещё я очень нужна братику и старушке Бонни.

А как же Алекс? Примет ли он меня… такую? Растоптанную, использованную…

При мысли об Алексе слёзы едва не брызнули. Держалась из последних сил, чтобы не удариться в истерику на людях.

Внедорожник тут же свернул с маршрута и притормозил перед магазином.

— Спасибо, что подвезли, — автоматически выдала вежливую фразу.

— Погоди, девочка. — Водителем у Артемьева работал пожилой мужчина, на висках серебрилась седина. — Матвей Николаевич велел доставить тебя прямо домой. Значит, до подъезда. Иди в магазин, а я подожду.

— Так вот же мой дом, — указала я в сторону страшной панельной девятиэтажки.

- С родителями живёшь?

«Какое вам дело?»

— Снимаю квартиру.

— А, понятно. Ну, ладно… — водитель на мгновение задумался. — Будем считать, что до подъезда я тебя довёз, да?

— Так и есть, — безучастно подтвердила я. — До свидания.

Надо же, как он боится ослушаться хозяина…

*****

Конечно, я была не в том состоянии, чтобы делать покупки, но обязательно нужно было вернуться домой с едой. Оксанка — дочка соседки — наверняка не поужинала. Её развесёлая мамаша постоянно забывает накормить ребёнка, а потом суёт сникерс или чокопай, цитируя рекламу: «Съел — и порядок!». Здоровое питание Оксанке перепадает только от меня. А ещё в магазине надо купить корм для Бонни.

Проходя между стеллажей с товарами, я специально изучала этикетки, чтобы думать только о покупках. Изо всех сил гнала другие мысли — жуткие, страшные. О том, что сейчас со мной произошло…

За дверью квартиры играла музыка. В прихожей, как ни странно, никто не встретил, хотя обычно по вечерам из комнаты сразу выкатывается пятилетняя Маринкина дочка, а следом ковыляет Бонни, моя любимая собака породы корги. Старенькая, она то и дело начинает прихрамывать, за Оксанкой ей не угнаться.

Сквозь музыку из-за двери Маринкиной комнаты доносятся приглушённые стоны и характерные ритмичные шлепки — когда одно обнажённое тело ударяется о другое. Я всё это слышу, и к горлу подкатывает тошнота, в глазах темнеет. Воспоминание о только что пережитом кошмаре обрушивается на меня камнепадом. Подружка занимается с кем-то сексом — вот только для неё это привычное и любимое занятие. Она получает от процесса огромное удовольствие.

Дверь моей комнаты закрыта. Ну, ясно — Маринка выперла туда дочь и приказала не высовываться, пока «дядя не уйдёт». Обычно, когда в гости приходит очередной Маринкин кавалер, малышка играет в наушниках за моим компьютером, а Бонни караулит рядом.

Но обычно они всегда выходят меня встречать и очень радуются моему возвращению.

Что случилось? На сегодня мне уже хватит потрясений.

— Даша, Даша, с Бонни что-то не так! — взволнованно сообщила девочка, едва я вошла в комнату. — Она странная!

Моя рыжая англичанка уткнулась мордой в лапы и тяжело дышала. Только немного приподняла голову и вильнула хвостом, радуясь моему приходу.

— Бонни, милая, что с тобой? Пожалуйста, только не сегодня! Пожалуйста, милая! Мне и так плохо! — шёпотом взмолилась я.

— Даша, это я виновата, — всхлипнула девочка. — Я её пончиками накормила. Дядя Валера принёс целую коробку. И я поделилась, мы вместе съели. Это вредная еда, я знаю. Но мы были голодные! Бонни теперь умрёт?

— Что ты такое говоришь, Оксана! Нет, ни за что!

Я вылетела из комнаты и принялась колотить в Маринкину дверь. Музыка, которой парочка маскировала свои забавы, сразу стихла, и вскоре показалась моя шебутная соседка — тридцатилетняя шатенка, хорошенькая, кареглазая.

Маринка раскраснелась, её глаза возбуждённо блуждали, она ещё не пришла в себя. Шёлковый халат был надет наизнанку.

— Дашуня, — прошептала она. — Что случилось? Ой… Да на тебе лица нет! Что с тобой? Ты плакала?!

Конечно, я плакала — от собственного бессилия, чудовищной обиды, а ещё от боли. Но мне удалось не скатиться в истерику. Вытерла слёзы и умылась ледяной водой в санузле у Артемьева и после этого как будто одеревенела. Не могла позволить себе рыдания на публике. Но и домой тоже боялась идти, потому что знала — там меня точно накроет, слёз не избежать.

А ведь завтра на работу. Приду с опухшим лицом, все сразу догадаются, что в офисе Артемьева со мной что-то произошло. Чем иначе объяснить мой истерзанный вид? Начнутся расспросы, возникнут подозрения… Не хочу!

— Бонни опять плохо! Надо ехать в клинику! — выпалила я.

У Марины своя машина, и подруга всегда готова подвезти хоть на Луну. Месяц назад мы уже возили собаку в ветлечебницу. Там с меня содрали две тысячи рублей, но зато Бонни обследовали, и врач успокоил. Старое дерево долго скрипит, сказал он. Выдыхайте. Ваша старушка ещё несколько лет протянет.

За эти слова я сразу простила ветеринару брешь, пробитую в моём тщательно распланированном месячном бюджете.

— Девчата, что стряслось?

За Маринкиным плечом возник невысокий, но очень крепкий орангутанг лет тридцати. Его широкая грудь была покрыта чёрной порослью, зато на башке волосы были сбриты почти под ноль. Насколько понимаю, это и был тот самый «дядя Валера», который принёс коробку пончиков. Из одежды на мужчине было полотенце.

— У Дашуни собачка помирать собралась, — объяснила бойфренду Маринка.

— Ты что говоришь! — взвилась я. — Типун тебе на язык!

— Ой, сорри! Короче, погнали, погнали, что мы тут стоим. Валер, одевайся. Даша, жди, мы мигом!

Успела заскочить в ванную — поменяла бельё, прилепила прокладку. Уже когда ехала в служебном автомобиле Артемьева, чувствовала, что между ног горячо и сыро — продолжало кровить. А если кровь так и не остановится? По ощущениям, этот мерзавец вспорол меня своим орудием чуть ли не до горла, протаранил все внутренние органы. По крайней мере, именно так мне показалось в тот жуткий момент. Это было ужасно больно…

Вдруг я умру от кровотечения?

Да нет, не может быть. Ну, я же не первая девушка на земле, которая лишилась невинности. Сейчас мне надо думать о моей любимой псине.