Кот, который выследил вора - Лилиан Браун

– Ты уже слышал о краже? – прошептала она.

– Новая атака пикакского флибустьера! Когда эти деньги видели в последний раз?

– Прошлым вечером. Мы собрались сыграть в бридж перед Рождеством, и все проявили исключительную щедрость. Закончив игру, отнесли склянку в кабинет управляющего, как обычно прикрыв её пакетом.

– Но ведь все игроки знали, где она хранится, верно? Кто-то поджидал, пока она наполнится. Кто там у вас играет?

– В основном жители Деревни, но бывают и гости из Пикакса или ещё откуда-нибудь. По иронии судьбы пакет тоже пропал. Должно быть, в него и сложили наши денежки. Судя по номиналам банкнот, там могло быть примерно две тысячи… У тебя имеются какие-нибудь соображения, Квилл?

– Да. Давай возьмем по паре сандвичей с ветчиной, пока эти хищники из отдела новостей не прикончили их все.

После редакционной посиделки, пронизанной духом товарищества, Квиллеру не хотелось сразу покидать праздничный центр города, где всё быстрее сновали покупатели и всё громче славили Христа. Он купил ещё несколько подарков: духи для Полли, шарфик для Милдред и несколько баночек с паштетом из копчёной индейки и деликатесными сардинами для знакомых кошек.

Первая баночка досталась пушистому зверю из букинистической лавки. Букинист выглядел потрясённым, сказав, что его Уинсгон впервые в жизни получил рождественский подарок. Эддингтон Смит, старичок с мягкими манерами, любил книги, но не за их содержание, а за красивый переплет, иллюстрации, хорошую бумагу, оригинальность издания и происхождения. Он спал, готовил еду и приводил в порядок книги в задней комнатке, смежной с книжной лавкой.

Лукаво взглянув на Квиллера, букинист сказал:

– Я знаю, что Санта приготовил для вас!

– Только не говорите мне. Я люблю сюрпризы.

– Есть один автор, который вам очень нравится.

– Отлично.

– Я могу сказать вам его инициалы.

– Пожалуйста, Эддингтон. никаких намеков! Лучше покажите мне последние поступления. – Квиллер никогда не уходил из этой лавки без покупки.

Букинист медленно двигался между рядами открытых и закрытых коробок, пока не нашёл посылку из имения профессора кельтской литературы, который прожил последние годы в Локмастере: эти места напоминали ему Шотландию.

– Прекрасные переплеты, – заметил он. – Большинство книг напечатано на китайской бумаге[15] . Некоторые очень старые, но кожаные переплёты в отличном состоянии… Вот одна книга, изданная в тысяча восемьсот девяносто девятом году.

Квиллер взглянул на том. Это был трактат «Оссиан и оссиановская литература» некоего А. Натта.[16]

– Я возьму её, – объявил Квиллер, решив, что ради хохмы можно подарить книгу Арчи Райкеру. Покидая лавочку, он крикнул: – Счастливого Рождества, Эдд! Когда я отправлюсь в мир иной, оставлю вам все мои старые книги.

– Мне придётся отправиться туда первым, – серьёзно сказал старик. – И я оставлю вам всю мою лавку. Так написано в моём завещании.

Вечером он упомянул Полли Дункан о своей покупке. Они встретились у неё дома, чтобы, как обычно, вместе отметить сочельник.

– Я сегодня приобрел у Эддингтона книгу об Оссиане. Её написал некий человек по фамилии Натт. По-моему, был какой-то скандал вокруг Оссиана во времена Сэмюэла Джонсона[17] ?

– Да, была грандиозная полемика, – подтвердила она. – Один поэт восемнадцатого века заявил, что ему удалось найти поэмы Оссиана, восходящие к третьему веку нашей эры. Доктор Джонсон уверял, что это подделка.

После низкокалорийного ужина она предложила Квиллеру на выбор тыквенный пирог или кекс с ложечкой замороженного йогурта.

– А имею ли я право попробовать оба десерта?» спросил он.

– Квилл, милый, я так и знала, что ты это скажешь!.. Кстати, Линетт ругает меня за то, что я называю тебя «милым». Говорит, что это старомодно.

– Прежде никто меня так не называл, и это обращение мне очень нравится. Можешь передать мои слова твоей золовке. Она уже лет двадцать не заводит романов, так что её вряд ли назовешь авторитетом по части нежных обращений.

Они послушали рождественские гимны в исполнении швейцарских звонарей и французского хора. Потом Квиллер прочитал вслух рассказ Диккенса о рождественском обеде в семействе Крэтчитов, а Полли – поэму «Занесённые снегом» Уиттьера[18] . Вечер получился чудесным во всех отношениях и не был отравлен злобными выходками Бутси. (Этого здоровенного сиамца, боровшегося с Квиллером за любовь Полли, временно заперли в подвале.) Может быть, особенно трогательным праздник сделала недавняя болезнь Полли, грозившая тем, что они больше не встретят сочельник вместе. Благословенный вечер закончился, когда глухие удары в подвальную дверь истощили всякое терпение хозяйки и её гостя.

В первое рождественское утро телефон Квиллера не умолкал: знакомые, получившие подарочные корзины, спешили поблагодарить его. Одной из первых позвонила жизнерадостная старая леди Селия Робинсон. Она была соседкой Квиллера, когда он жил в яблочном амбаре, и снабжала его мясным хлебцем, макаронами с сыром и прочими домашними яствами, которые он мог хранить в морозилке.

– Счастливого Рождества, шеф! Спасибо за гостинцы! А Ригли благодарит вас за сардинки. Передаёт приветы Коко и Юм-Юм. Они хорошо отмечают Рождество?

– Слопали немного вашего мясного хлебца, и он вдохновил их на подвиги.

– Догадываюсь на какие, шеф! – Она называла его «шеф» по причинам, понятным только им двоим. – Ко мне на праздники приехал внук.

– Клейтон? – Квиллер слышал об этом четырнадцатилетнем пареньке, который был силён в точных науках, хоть и жил на ферме в Иллинойсе.

– Вчера днем я встретила его в аэропорту. Мистер О'Делл зашёл к нам на ужин, мы вместе открыли подарки и отлично провели время. Потом зажгли во дворе фонарь и слепили здорового снеговика. Сегодня Клейтон сходил к вашему амбару на снегоступах и проверил, как там дела. Всё в порядке. Сегодня мы идём на семейный обед к Вирджинии Алсток. Её дети примерно одного возраста с Клейтоном.

Слушая весёлый щебет, Квиллер размышлял. Он никогда не встречал этого вундеркинда, который помог распутать дело Эвфонии Гейдж во Флориде, но чувствовал себя обязанным проявить некоторое гостеприимство, хотя и недолюбливал подростков. И он сказал:

– Может, ваш внук захочет вместе со мной взять интервью для газеты?

– О, шеф! Ему наверняка понравится такое предложение. Он сейчас на улице, убирает снег, но я скажу ему, когда закончит. Он будет в восторге! Это может изменить его жизнь! Вдруг он решит стать журналистом?

– Посоветуйте ему держаться за кибернетику. Это лучше оплачивается. У него есть фотоаппарат?

– Да. Совсем новый. Получил в подарок от отца на Рождество. И ещё у него есть маленький диктофон которым он пользовался во Флориде.

– Хорошо! Сойдёт за фотографа. Пускай купит плёнку, я всё оплачу. А пока договорюсь насчёт интервью и перезвоню вам.

– Мне постричь его? – засуетилась Селия.

– Не стоит, – успокоил Квиллер. – Фотографам не полагается выглядеть слишком цивилизованно.

Смех Селии ещё звучал в его ушах, когда он повесил трубку.

Затем позвонила Полли – посоветоваться, что надеть на обед.

– Арчи наверняка напялит красную шерстяную рубаху, которой по меньшей мере лет двадцать, – рассудил Квиллер. – Поэтому предлагаю пойти в свитерах.

Подчинённые подарили Полли белый свитер с нарядной вышивкой – красные птицы (кардиналы) и зелёный остролист. Прежде Полли не носила таких ярких вещей, но после операции она сама стала ярче и живее. У Квиллера имелся новый свитер, заказанный в Чикаго, узорчатый, как восточный ковер, – шикарная вещь для человека, которого собратья по перу в Центре обычно называли милым неряхой.

– Я заеду за тобой в час дня, – подытожил он. -Одевайся потеплей – мы прогуляемся. Сегодня безветрие.

– Ты знаешь, кто только что въехал в тот дом, -рядом с тобой. Квилл?

– Какой-то здоровяк. Водит большой пикап.

– Это же Уэзерби Гуд!

– О нет! Чем я заслужил такое соседство? Только не этот клоун!

– Уж не зависть ли это? Вы, журналисты, ревнивы к чужой славе, – поддразнила Полли. – Большинство радиослушателей находит его прогнозы занятными. Не всё же талдычить о процентах влажности и показаниях барометра. Однажды ветреным днём он спел колыбельную «Баюкая дитя»[19] . После ледяной бури процитировал «Сказание о старом моряке»[20] . Один из слушателей прислал ему эти строчки: «Отсюда лёд, оттуда лед, вверху и в глубине»[21] . Люди боятся, как бы не иссяк его запас цитат.

– Что ж, если приходится мухлевать с погодой, думаю, и это сойдёт, – признал Квиллер. – А кто живёт рядом с тобой?