Республика Анампо - Бакшиш Кабулов

Несколько слов хочется сказать о наших соседях – зенитно-ракетном полке. Зачем он стоял в Афгане непонятно. Видно, какая-то умная голова в Министерстве обороны подстраховалась: а вдруг у «духов» самолеты появятся. Но самолеты так и не появились, а энергию солдат и офицеров полка усмиряли непрерывными строевыми занятиями и политической учебой. В 1986 году ЗРП, наконец, вывели из Афгана вместе с тремя такими же полками по инициативе тогдашнего генсека Михаила Горбачева. Некоторые «герои Афгана», бьют себя копытом в грудь, рассказывая небылицы, про то как он один отражал нападение «духов» в Панджшере, хотя самым опасным его оружием была метла которой он изо дня в день подметал плац.

После обеда зашел Эдик Бельдин, он был непосредственным начальником нашей гражданской банды.

– Ленчик, я заберу у тебя со смены электрика, ты, ведь, и сам неплохо разбираешься в этом деле. А к тебе на дежурство поставлю одну мою девушку, она недавно в полк приехала.

Спорить с Эдиком было себе дороже. Во-первых, он был моим прямым начальником и частенько выгораживал нас из неприятных ситуаций и во-вторых, что же тут плохого, когда на дежурстве молодая женщина, глядишь – и мне чего обломится.

Увидев мои загоревшиеся глаза, Толик твердо сказал

– Даже и не думай, – телка моя!

Как я узнал позже, Толик поехал на пересылку, выбрал там симпатичную молодую женщину, «подогрел» начальника КЭЧ и привез ее в полк в качестве электрика. Такая практика была распространена в Афгане. Наше военное руководство выбирало еще на пересылке самых красивых девах, поэтому штаб армии был настоящим цветником. А далее они распределялись по Афгану в прямой пропорциональности в зависимости от привлекательности.

Женщины на войне – это отдельная глава.

Глава 4

«Чекистки», Клава, подрыв, запуск ракеты.

В Афганистан по контракту женщины ехали по разным причинам, кто заработать, кто найти мужа, а кто-то, чтобы убежать от дикого одиночества, и все они такие разные, молодые и в возрасте, красивые и не очень, были востребованы там. Как известно мужчина без женщины, это… это? Нет у меня таких слов, что бы это выразить. Десятки тысяч мужчин в Афгане каждый вечер засыпали с мыслью о женщине, половой вопрос стоял остро, во всех смыслах этого слова. Как выражался мой дружок балагур и циник прапорщик Лейкин «Как подумаю о Маринке, сердце сильно бьет в ширинке». Женщины Афгана – это песня, горькая, сладкая, веселая, печальная, но всегда манящая.

Есть такой анекдот:

«Змей Горыныч пришел к Бабе Яге. Смотрит, та вещи упаковывает. —

– Ты куда старая собралась?

– В Афганистан

– Кому ты там такая старая нужна?

– Это я здесь – Баба Яга, а там Василисой Прекрасной буду»

У нас в полку было около тридцати женщин от двадцати до сорока лет. Они работали официантками, уборщицами, машинистками, поварами. Но где есть женщина, там обязательно живут любовь, ненависть, дружба и другие чувства, так присущие нашему обществу.

Я не могу, да и не вправе обсуждать жизнь женщин, которые побывали в Афгане, потому что я очень хорошо знаю, сколько сил, слез и бессонных ночей отдавали раненым солдатам наши женщины-медработники в госпиталях, порой на операции, отдающих свою кровь раненным. Сколькими болезнями заразились девчонки, ухаживающие за бойцами в кабульском инфекционном госпитале, а заразы там хватало всякой: тиф, гепатит, холера. Я не знаю, сколько судеб навсегда свел Афган вместе – это сотни историй. Все это было.

Но, наряду с этим, было и другое – почти легализованная проституция. Женщин, занимающихся этим, в полках называли «чекистки». Слово «чекистки» они получили не потому, что работали на КГБ, просто они за свои услуги брали «чеками». Многие из них также приторговывали водкой. Таких у нас в полку хватало, многие из них крутили романы не только с офицерами и прапорами, или с солдатами, но еще кое с кем, об этом вы узнаете чуть дальше.

Цена «любви» варьировалась от сорока до пятидесяти чеков – практически цена бутылки водки, некоторые брали подарками и трофеями. Многие из них продлевали сроки контракта с двух до трех лет, умудряясь к концу срока прихватить какого-нибудь молодого летеху, поженить на себе и потом, уехав домой, еще два года жить за его счет и каждый месяц «доить» его на бабки. Как об этом не хочется говорить, но это тоже было.

Мы с женщинами жили, помогая, друг другу, поэтому особых разборок между нами не было. Так как они редко выезжали в город, то иногда просили кое-что купить им там по мелочи, иногда просили привезти водки. Под словом «они» я имел ввиду всех женщин полка, потому что ни когда не делил их на хороших и плохих, каждый из нас выбирал свой крест. Правда, и среди них попадались такие стервы, что приходилось принимать срочные меры. Вот одна из таких историй.

В полк приехала новая кастелянша, звали ее Клава.

Прибыла она из какого-то зачуханного Мухосранска, была худой, понтовой и страшной, как смерть, но быстро спелась с зампотылом и Индюком и стучала сука на всех, как аппарат Морзе. До того она нас всех достала, что мы решили ее проучить. Долго ломали голову и никак не могли ничего придумать, ведь не стрелять же в нее.

Нам помог случай. Клавка подхватила дизентерию, которой переболел практически каждый третий в Афгане. С дизентерией никого в госпиталь не клали: просто давали таблетки. Дизентерия – штука коварная, если прижмет, можно было не добежать до сортир, а уж если присел, то встать невозможно, из тебя прут ниагары жидкости, кажется вот чуть-чуть и гланды вылетят из задницы. Главное в Афгане вовремя мыть руки с мылом и все будет нормально. Как говорили там «Чище руки – тверже кал!».

Что такое афганский сортир? Подобрать какое-то одно слово я не могу, но для тех, кто был в Афгане особая память. В лучшем случае, это железный контейнер, разделенный перегородкой на меньшее женское отделение и большее мужское, с проделанными в нем очками. Под ним – общая выгребная яма, которую периодически откачивают. Вонь страшная, но это еще не беда. Главная беда – это мириады мух, обитающих там. Они лезут в глаза, нос и рот, толстым слоем покрывают все ваше тело, причем они не слезают с вас пока их не собьешь. Обычно в сортир ходят со свернутой газетой или журналом. И если бы незнающий человек зашел в полковой афганский сортир, то он увидел бы такую картину: сидящие на очках с голыми задницами мужики, как сумасшедшие, машут газетами, отгоняя мух. Создается впечатление, что это какие-то диковинные военные вертолеты с голыми жопами, и они вот-вот взлетят. Так что процесс срачки в Афганистане был довольно трудоемким и требующим значительных физических усилий. Меня всегда радовали различные изречения, которыми были расписаны стены сортиров. Ну, скажите, разве это не прелесть:

Сколько ты убьешь здесь муховСтолько сдохнет в мире «духов»

А это?

Превратим мы наш сортирВ уголок борьбы за мирПусть от страха срут в штаныПоджигатели войны

Или,

Пришел в сортир, но срать не стану,Дайте мир Афганистану!

Врубаетесь? Тут чувствуется хорошая воспитательно – политическая работа полкового замполита.

Летом смрад в сортире стоял необычайный, побыл там пять минут и полдня от тебя несет, поэтому мы по возможности ходили по нужде в предгорья, взяв с собой палку, чтобы отгонять в процессе всякую гадость в виде скорпионов и змей.

Мы, а это я, Санек, Боря и Миха сидели в курилке возле модуля и лениво наблюдали, как с периодичностью в десять-пятнадцать минут Клавка со скоростью спринтера бегает в сортир, видно, подхватила дизентерию.

– У, сучара обосранная, взорвать ее что ли? – буркнул Миха.

– Пацаны, видели: вчера, она от Индюка выходила. Трахает он ее что ли?

– Кто же такую трахать будет, на нее даже у Индюка не встанет. Опять настучала, наверное, на кого – то.

И тут мою голову прорезала светлая мысль:

– Ее взрывать не надо, а вот говно в сортире подорвать можно.

При этих словах всем нам сразу пришло одно имя – «Партизан». Круче него эту работу не мог сделать никто. Не помню, как звали этого контрактника с Белоруссии, но у него была кликуха «Партизан». Целыми днями он шатался по полку с карманами, набитыми бикфордовым шнуром, запалами, трассирующими патронами и прочей взрывной ерундой. Уходя за территорию полка, ближе к горам, или на стрельбище, вечно что-то подрывал, в основном тренируясь на уже бесполезной, подорванной, валяющийся на свалке полковой технике.

Вечером, позвав «Партизана», мы обсудили план теракта. Задача была непростая: заложить безоболочное взрывное устройство в сортире, а конкретно в говно, причем, рассчитать так, чтобы сила взрыва была небольшая, но сам взрыв был направленным.