Юная Венера (сборник) - Леви Тидхар

Миха развернул шоколад и протянул его аборигенам, обратившись к ним на странном наречии, напоминающем протяжное карканье:

– Вор-ворк вокка крох вока.

Жабоголовые прекрасно поняли его, и это было поразительно. Раскачивая головой, двое, что стояли по бокам, прокаркали что-то вроде:

– Ворга крох вок.

Ковыляя, они двинулись к Михе навстречу, сильно наклонившись вперед. Походка их показалась бы неуклюжей, если бы не была такой быстрой.

Лишь один жабоголовый остался на месте. Казалось, он с пренебрежением взирал, как его соплеменники берут у Михи шоколад. Когда венериане открыли рты, Ронсон с ужасом увидел ряды коротких острых зубов с несколько более длинными резцами на верхней челюсти. Еще больше его поразило то, каким образом они заглотили плитки шоколада. Отвратительно длинные языки слизали их с протянутых ладоней; шоколад, который даже голодный ребенок не слопал бы быстрее чем за минуту, исчез в считаные секунды. И все же третий жабоголовый – Ронсон не мог отделаться от мысли, что это было преднамеренно, – отказался от шоколада, который протянул ему детектив.

– Почему он не взял у меня плитку? – шепотом спросил Ронсон.

– Я не знаю, – пробормотал Миха, он и сам был немного удивлен. – Раньше они так не поступали. – Он снова повысил голос: – Вагга крох?

– Крох воко! – Третий жабоголовый качнул хвостом взад-вперед, гневно, как показалось Ронсону, и его тусклые оловянные глаза угрожающе сузились. – Крох воко ваккавог!

– Что он сказал?

Миха ответил не сразу. Он еще подержал шоколад на весу, а затем убрал его в карман. Двое других аборигенов начали протестующе шипеть, но третий перестал молотить хвостом и, кажется, немного успокоился.

– Тот, что посередке, – их главарь, – тихо сообщил бывший старшина. – Самка…

– Ты уверен, что это самка?

– У них самки всегда главные… – отозвался Миха. – Она отказалась, потому что шоколад… думаю… она сказала, что это яд… Хотя… не уверен. Я балакаю на их языке, но некоторые слова понимаю плохо.

– Но это первый раз, когда они отказываются от шоколада?

– О да. Я приносил им его несколько лет подряд. Они любят «крох». Больше всего на свете. С его помощью я подружился с ними, научился их языку. – Он помолчал. – Не понимаю, почему один из них отказывается от шоколада. Очень странно.

– Это, конечно, весьма любопытно, но мне надо делать мою работу. – Ронсон вытащил фотографию Дэвида Генри. – Покажи им, – сказал он, передавая ее Михе. – И спроси, не видели ли они его.

Реакция жабоголовых была мгновенной. Как только Михаил показал фотографию, все трое пришли в волнение. Их хвосты со свистом рассекали воздух, иногда хлопая по доскам, а головы мотались вверх-вниз. Они шипели, и кончики их языков скользили между челюстями, когда воздух со свистом вырывался из глоток. Самка-главарь указывала на фото и быстро извергала поток гневных хриплых звуков.

– Да… они знают его, все в порядке. – Миха был удивлен не меньше Ронсона. – И я не думаю, что он им очень нравится.

– Я догадался. Спроси, знают ли они, где он находится.

Михаил снова обратился к жабоголовым, и они снова застучали хвостами, яростно кивая. Самка согнулась почти вдвое и, подняв хвост, указала им куда-то влево. Миха выслушал ее, затем повернулся к Ронсону.

– Она в курсе, где он… на моховом острове, который сейчас немного далековато отсюда. Она сказала, что проведет нас к нему, при условии что мы его заберем оттуда.

– Именно этого я и хочу, – пробормотал Ронсон, затем до него дошел смысл сказанного Чокнутым. – Ты сказал «мы»?

Старик улыбнулся.

– Ты ведь не думаешь, что сможешь с ними объясниться, значит, мне придется ехать с тобой, верно? И мне придется нанять лодку, не так ли?

Ронсон не спрашивал об оплате, понимая, что она будет значительной, к счастью, у него было много денег в рублях, да и клиент с радостью окупит все расходы.

– Хорошо. Скажи им, что мы…

Но Михе не представилось возможности перевести. Не говоря ни слова, трое жабоголовых вдруг повернулись и нырнули с пристани, почти беззвучно канув в темную воду.

– Чего это они?

– Все в порядке, – отмахнулся Чокнутый. – Мы договорились… Они вернутся завтра утром. Приходи сюда. Я найму судно, которое отвезет нас туда, куда требуется. До свидания.

Миха повернулся и побрел от края пирса к своей хижине.

– Увидимся позже, – сказал ему в спину Ронсон, подумав, что по крайней мере успеет купить себе одежду полегче и необходимое снаряжение, в том числе электрошокер, единственный разрешенный ему тип оружия. Он отдавал себе отчет, что успокаивает себя, ведь нельзя не заметить, что Михаил Кронов чего-то недоговаривает.

«Афродита» была потрепанной рыбацкой шхуной, с разбухшими от дождя досками палубы и деревянной, латаной-перелатаной обшивкой.

К удивлению Ронсона, капитан судна оказался американцем. Барт Анджело, среднего возраста, немного сутулый, седовласый, пахнущий рыбой. Сорок тысяч рублей за такую посудину было многовато, но у Ронсона не было выбора. Он сторговался с Анджело за тридцать пять, с условием что не придется платить еще и экипажу; на дополнительной плате экипажу первоначально настаивал капитан.

Миха оказался прав – жабоголовые появились. Трудно было сказать, сколько их. На пирс они взбираться не стали, плавали возле шхуны, наблюдая за приготовлениями людей. Ронсон удивлялся, как они догадались, на каком судне они с Михой собираются плыть. Чокнутый объяснил, что венериане всего лишь дождались их появления на пирсе, а после проводили до «Афродиты».

– Они не животные, – добавил Миха, сурово взглянув на Ронсона. – Морской народ очень умен… никогда не забывай об этом.

Услыхав Михины поучения, капитан «Афродиты» рассмеялся.

– Если они такие умные, какого черта они запутываются в моих сетях?

– Запутываются, и что? – осведомился Миха.

– Прогрызают в них дырки, – пробормотал капитан, пересчитывая деньги в пачке, которую передал ему Ронсон. – Эти чертовы твари мне дорого обходятся…

Миха хмыкнул и ушел на корму. Ронсон расслышал, как он что-то пробурчал по-русски, непонятно, но энергично.

Жабоголовые сопровождали «Афродиту», которая, пыхтя мотором, покинула гавань Венерограда. Они держались по правому борту, пока судно не вышло за внешние бакены, а там вырвались вперед и шли по курсу шхуны со скоростью спортивных лодок, иногда выныривая на поверхность, словно дельфины. Ронсон испугался, что «Афродита» нагонит их и потопит, но, когда Анджело разогнал дизель до двадцати узлов, морские обитатели вернулись на прежнюю позицию. Они без труда двигались со скоростью шхуны, Ронсон с Михой ни разу не потеряли их из виду.