Снежная фея (СИ) - Романова Милена

А дальше — взрыв звёзд, круговерть неба, земли и ёлок, снег в глаза, сумасшедшее ржание коня и крики девушки — всё слилось в жуткую какофонию, пока его со всего размаха не прибило к земле лошадиным телом. Перед тем как Миран потерял сознание, в голове пронеслось, что, пожалуй, оно того не стоило. Но было уже поздно…

* * *

Фейлин немного успокоилась и почти перестала себя ругать за сочувствие. Ей уже не раз приходило в голову, что она не обязана помогать этому странному человеку, но потом её начинала мучить совесть и Фейлин пыталась отогнать эти мысли подальше. А как оказалось, зря. За спиной неожиданно раздалось перепуганное ржание коня. Она обеспокоенно обернулась и вскрикнула. Несносный песец вцепился коню в шею, а тот весь в крови и с выпученными от ужаса глазами, бегал по поляне и бился обо всё подряд, в надежде его скинуть.

Фея, как могла быстро слезла с колонны и побежала за ними, пытаясь схватить песца за лапы и отодрать от жеребца. Но куда ей за ними угнаться. Прежде чем она успела хоть как-то помочь, коня покинули силы и он без сознания упал прямо на лиса, с размаху придавив его телом к земле.

Фейлин попыталась достать из-под него противного песца, но это было выше её сил. А вот наколдовать ледяную горку, которая приподнимет животное — запросто. И вот через пару мгновений дело было сделано. Потом Фейлин положила на неё руку и растопила лёд прямо до песца, схватила его за шкурку и наконец вытащила этого самоубийцу из плена. Осторожно положила его на землю и провела рукой вдоль раздавленного тела. У лиса были множественные переломы костей и внутреннее кровотечение, как он ещё был жив, оставалось загадкой. Фейлин глубоко вздохнув и сжав в гневе зубы, процедила:

— Только попробуй ещё что-нибудь вытворить, сама тебя прибью! — и закрыв глаза, призвала силу.

Песца накрыло ледяным коконом. Так как Фейлин лечила всё-таки животное, сил ушло меньше, поэтому решила попробовать его изменить. Она представила, что от её магии он становится человеком, но это не помогло, песец лишь увеличился в размере, став ростом примерно с крупного волка.

Воодушевившись этим изменением, Фейлин уверилась, что у неё всё же получится вернуть ему человеческий облик, только сил нужно больше, а их пока нет. Оставив лиса приходить в себя после лечения, она поспешила на помощь коню. Тот тоже был еле живой, потерял много крови. Но хоть излечить было легче, всё же не сращивать переломы, хотя с раной пришлось повозиться, стягивалась она с трудом. Когда Фейлин всё сделала, сил почти не осталось, голова шла кругом, в ушах звенело. Она позвала сов, охранять, и позвать, если кто очнётся. Сама же свернулась клубочком, прямо у колонны, где трава была помягче, и провалилась в глубокий беспокойный сон.

Во сне ей снился мужчина. Он очень отличался от тех, кого она видела раньше. Егеря были по сравнению с ним просто… страшными. Открытое, светлое лицо, без бороды, или как это ещё люди там называют, шрамов и прочих мужских атрибутов. Удивительные голубые глаза в обрамлении густых чёрных ресниц и бровей, он смотрел на Фейлин долгим пристальным взглядом. Волосы ещё более удивительные: не короткие, как у других мужчин, а длинные, тёмные блестящие пряди в беспорядке спутались и падали на глаза. Она не удержалась, подошла к нему и, протянув руку, убрала эти пряди с глаз. Он схватил руку и, приложив её ладонь к своей груди, прошептал: "Спасибо". Прежде чем Фейлин успела, ему что-либо сказать, мужчина растворился, улетел белоснежным туманом в небо, а у её ног оказался тот самый вредный песец. Он раскрыл свою зубастую пасть и прыгнул на неё, пытаясь укусить. Фейлин закрылась от него рукой и закричала, тут же проснувшись и подпрыгнув на месте.

— Всё с меня хватит! Пусть сам себе еду добывает, спит где хочет, мне теперь всё равно! — возмущённо выговорилась Фейлин, поднимаясь с травы. Оперлась на колонну рукой и подняла голову, неожиданно встретившись взглядом с песцом. Тут же в испуге отдёрнула руку обратно и попятилась, чуть не упав в траву. На колонне, что она облюбовала вместо лавочки, сидел вредный лис и внимательно рассматривал фею, и что-то в этом взгляде было такое… знакомое, только эта мысль, или воспоминание ускользало, утекало, как вода сквозь пальцы. Песец благодарно кивнул ей, спрыгнул с колонны и убежал в лес. Фея беспокойно оглянулась. Коня не тронул. Тот ещё спал. Повернувшись к совам Фейлин грозно сдвинула брови и, уперев руки в бока, выговорила:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это так вы меня разбудили, когда он очнулся! А если бы он опять кого покалечил, меня например?

Совы виновато заухали.

— Ах, он очень просил не будить, сказал, что не тронет! Вы что совсем глупые?! А если сюда заявиться волк и скажет, что лишь немного оближет мне пятки, тоже поверите? — возмущённо махнула на них рукой и пошла умываться к озеру.

"Замечательно! Всё просто замечательно! Ну и пусть уходит куда подальше, и эти совы… они его, видите ли, понимают… так… минуточку… понимают?! Так это всё упрощает! Я смогу узнать через них, почему он себя так ведёт? И куда убежал, в конце концов? Ну вот, только решила, что мне на него всё равно и опять переживаю…" — окончательно смутилась фея.

Глава 8

Миран бежал по лесу, беспокойно оглядываясь по сторонам. После всего что с ним случилось, он многое понял и был искренне благодарен юной фее. Она была очень добра к нему, хотя он этого явно недостоин. Последнее приключение с конём ему отлично показало, что нужно лучше обдумывать свои действия, поэтому Миран не мог сейчас находиться с девушкой рядом — было стыдно. Хоть он и нечасто слушал голос совести, в этот раз она настойчиво твердила, что пора бы ему быть умнее и отплатить ей добром за спасённую жизнь.

Поэтому Миран решил оставить этого дурного коня в покое, раз он ей так нужен, и отправился сам себе добыть еду, без её помощи. Наблюдая за феей, он пришёл к выводу, что она нормальную еду не ест: как вообще можно жевать эти травяные лепёшки? И о людях мало что знает: она к нему относилась, именно как к животному, и это было печально. Ещё печальнее было то, что он даже имени её не знал. Он долго смотрел, как девушка спит, как во сне смешно морщит носик и прикусывает нижнюю губку — было в этом нечто очень милое, он раньше не замечал в девушках подобного. Хотя в вышколенных манерах принцесс, этой непосредственности и натуральных эмоций и не увидишь.

На душе было тоскливо, нет хуже… было мерзко. Впервые Миран задумался, что его жизнь и всё то общество, в котором он так любил блистать, ничего из себя не представляет. Скучные, заученные фразы, расписанные до мелочей дни, этикет и соответствие установленным правилам, поэтому его так и тянуло на экстремальные поступки, чтоб хоть как-то разнообразить эту нудную жизнь. Но если там за ним регулярно следили и вовремя оберегали от опасностей, тут он один и всё намного серьёзнее. Не будет же фея регулярно рядом и спасать ему жизнь, да и стыдно взрослому мужчине полагаться на слабую девушку…

Поэтому он так оглядывался. Путь до деревни был не близким, а его белоснежный мех сильно бросался в глаза на фоне обгоревших деревьев. Одно хорошо: после пожара диких зверей тут не было, а дальше они не живут из-за людей. Королёвские охотничьи угодья хорошо охраняли егеря, сунуться сюда простолюдину, это всё равно что подписать себе смертный приговор, а вот дальше приговор подписывали себе звери.

После недавней войны королевство восстанавливалось медленно, еды крестьянам не хватало, поэтому ближайший к деревням лес был опасной территорией и не только для зверей, разбойников и воров развелось тоже немерено. Но у него сейчас просто не было выбора. Есть сырую дичь он не будет. Гордость не позволяла. Она не позволяла и воровать, но с этим было легче свыкнуться, чем заставлять себя есть всякую гадость.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Миновав пожарище, Миран успокоился, теперь достать еду будет намного проще — вокруг лежал снег. Видно, фея таким образом пыталась остановить пожар и если там из-за огня он растаял, тут лежал вполне приличным слоем, покрывая землю и деревья. Миран незамеченным миновал лес, подгоняемый жутким урчанием желудка, быстро перебежал через дорогу и спрятался в сугробе, потом перебежками, пригибаясь и прячась, побежал в деревню, добравшись, наконец, до какого-то сарая с сеном.