Жизнь и судьба прапорщика русской армии - Александр Витальевич Лоза

Турецкому правительству были представлены протесты со стороны России, Англии и Франции. Турция ответила на это бомбардировками германскими кораблями «Гебен» и «Бреслау», под турецким флагом, наших черноморских городов. Чтобы скрыть факт этого вероломного нападения, турецкое правительство опубликовало в Константинополе официальное сообщение, в котором сообщалось, что во время когда турецкая эскадра проводила маневры в Черном море, она была внезапно атакована русским флотом, поэтому турецкое правительство возлагает ответственность за начало военных действий на Россию.

19 октября 1914 года Российское правительство заявило: «…до начала враждебных действий Турцией русский флот таковых действий со своей стороны не предпринимал и что если бы инициатива нападения исходила от русского флота, то внезапного нападения турецкого флота воспоследовать не могло бы».

Турция стояла на своем, и 19 октября Оттоманский поверенный в делах Феррах-Эдин-бей получил от министра иностранных дел России С. Д. Сазонова требование срочно покинуть столицу.

На следующий день последовал Высочайший Манифест о начале войны России с Турецкой империей.

Как вероломство Турции сто лет назад напоминает вероломство нынешней Турции, сбившей в ноябре 2015 года российский военный истребитель во время борьбы российских Военно-космических сил с международными террористами в Сирии… «Ударом в спину» назвал эту подлость Турции Президент Российской Федерации.

«Ударом в спину» было и нападение Турции на Россию в 1914 году.

Историки считают, что единственным континентальным государством в Европе, желавшем в 1914 году войны, была Германия. У России и Франции такого желания не было. Именно германский император после Сараевского инцидента настойчиво побуждал Австро-Венгрию начать против Сербии войну, зная, что это заставит действовать Россию, а за ней и Францию.

Вступив в 1914 году в войну из моральных и союзнических обязательств, Россия не имела большой глобальной стратегии на дальнейшее в этой войне.

Даже спустя 100 лет не особенно понятно, какие цели ставила перед собой Россия и зачем ввязалась в войну, которая в итоге обернулась миллионами погибших, распадом империи и концом монархии. Мотивы, побудившие ведущие державы начать войну, очевидны и связаны со стремлением к геополитической и экономической гегемонии в Европе. Но Россия?

Официальная версия о причине начала военных действий – это выполнение перед Сербией союзнических обязательств. По договору, в случае посягательств на территориальную целостность Сербии, Россия должна была оказать ей военную помощь.

Но не только это. Среди историков Первой мировой войны существует мнение, что решение России вступить в войну было связано с «боязнью потерять престиж и влияние в Балканских странах». Именно Сербия была важным стратегическим плацдармом на Балканах.

Возможно, это так. Но еще перед войной министр иностранных дел П. Дурново предупреждал Николая II об опасности втягивания страны в войну с Германией. По мнению Дурново, победа в войне не сулила ничего ценного. Сокрушение Германии не было для России стратегической задачей, так как разрушало европейское равновесие, которое было выгодно России. Сокрушение Австро-Венгрии тоже не проясняло конечные цели для России в этой войне. В случае же неудачи, писал П. Дурново, возрастала вероятность революции: «…Побежденная армия, лишившаяся за время войны наиболее надежного кадрового состава, охваченная в большей части стихийно общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованной, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению». Но как говорится: «Нет пророка в своем отечестве!»

Будущее показало, что прозорливый политик словно в воду глядел.

Парадоксально, но именно выступление против Российской империи Оттоманской империи меняло для России все:

– давало войне новый, истинный, ясный и исторически оправданный смысл;

– давало соображения духовного порядка – Крест на Святой Софии;

– давало соображения политические – упразднение извечного врага – Турции;

– давало экономический фактор – Черноморские проливы, без которых Россия не могла и до сих пор не может нормально развиваться, а осенью 1914 года уже стала задыхаться.

Это придавало войне новый великодержавный характер, которого не имела война с Германией и Австро-Венгрией, и давало России собственную стратегию войны. У русской армии появился третий фронт – Кавказский.

Осенние дни, с низко висящим над горизонтом солнцем, обагряли пожелтевшие листья садов и унылые серые степные просторы своим тусклым светом.

По сообщениям Штаба Верховного главнокомандующего Русской армии:

«…На Восточно-Прусском фронте германцы, потерпев неудачи против Варшавы, продолжали яростные атаки у Бакаларжева, неся огромные потери… Во многих местах перед нашими окопами накопились груды неприятельских тел, стеснявшие даже наш обстрел».

О тяжести боев свидетельствовали письма с войны наших солдат и офицеров:

«…Противник наседал – мы приняли бой. Слава богу, мы, однако, свою задачу выполнили, хотя потери, конечно, большие.

В этом бою мне впервые пришлось испытать удовольствие управлять пулеметом…

Пулемет захохотал, – действительно адский смех!, – и через полторы минуты на опушке леса образовалась какая-то копошащаяся куча из двухсот человек…

Я посмотрел в бинокль… Покопошились – и перестали…

1 октября 1914 г.»

(Летопись войны. Октябрь, 1914)

За Вислой наши части продолжали теснить противника на фронте Лодзь – Завихость, захватывая немецкие тяжелые орудия, парки и аэропланы.

21 октября 1914 года нашими войсками был одержан решительный успех – занят Сандомир, представляющий военный пункт, имеющий огромное значение для дальнейшего успешного развития операции в Галиции на реке Сане.

На Франко-Бельгийском театре, германцы окружили город Ипр.

На Южном фронте никаких крупных событий не произошло.

В России усиливались антинемецкие настроения. Газеты подхватывали их: «Всему славянству несет ныне Германия смертельную угрозу. Эти угрозы были и раньше. Не раз уже Россия проливала свою кровь за великие славянские идеалы с тевтонами и швабами. Теперь настало историческое время сломать навсегда германское иго. Мало Германию победить, ее нужно разбить. Иначе славянство никогда не вздохнет свободно».

Московские граждане просили Монарха «…не влагать меча в ножны, пока борьба не будет доведена до желаемого конца. Для осуществления этой заветной, исторической мечты об освобождении славянства от германского и турецкого ига, русский народ не остановится ни перед какими жертвами».

В ответ Его Императорское Величество благодарил граждан:

Сердечно благодарю жителей Первопрестольной за выраженные чувства…

Великая наша Россия мира не заключит, пока не будет сломлено окончательно упорство врага и достигнуто осуществление завещанных Нам предками задач.

НИКОЛАЙ.

Слова Николая II, что он мира с германцами не заключит, пока не будет сломлено упорство врага, звучали для российского обывателя обнадеживающе, если учесть, что европейские династии были тесно связаны родственными узами: так, германский император Вильгельм II был кузеном британского короля Георга и троюродным братом русскому императору Николаю II, а сам Николай II – был двоюродным братом королю Георгу.

По стране распространилось воззвание московского купечества