В поисках неприятностей - Энн Грэнджер

Прибыл некий сержант уголовного розыска по фамилии Парри. Его рыжеватые волосы были стрижены ежиком. Проницательные ярко-голубые глаза, на мой взгляд, были слишком близко посажены. Бровей у него почти не было; возможно, в качестве компенсации он решил отпустить усы. Правда, пока его усилия особым успехом не увенчались. Над верхней губой торчали неровные пучки волос, различной густоты и оттенка, как будто Парри страдал чесоткой. Разговаривал он язвительно и, очевидно, не верил ни единому слову из тех, что мы произнесли.

— Итак, что тут у вас произошло? — Сержант Парри достал записную книжку и с усталым видом принялся листать ее.

Мы ответили, что не знаем.

— Не пудрите мне мозги. И не тратьте напрасно драгоценное время — ни мое, ни ваше, ни инспектора. Знаете, во сколько обходится налогоплательщикам расследование тяжкого преступления? Хотя нет, откуда же вам это знать! Ведь вы-то налогов не платите. Вы же халявщики, живете за счет честных граждан. Ладно, выкладывайте все как есть.

Ну что можно ответить на такие слова? Мы дружно промолчали.

— В чем дело? — нахмурился сержант. — Кто-то сказал, что вы имеете право хранить молчание? А может, вам есть что скрывать?

— Нет, — ответила я, стараясь сохранять выдержку. — Мы ведь уже сказали: мы не знаем, что случилось.

Сержант вздохнул:

— Слушайте, я ведь все знаю! Вы решили поиграть, только все кончилось плохо. Может быть, заключили идиотское пари… А потом вы до смерти перепугались. Или обкурились до потери сознания? Ну, как? И то и другое? Имейте в виду, произведут вскрытие. Мы выясним, какую именно дрянь вы принимали. Все будет гораздо легче, если вы признаетесь сейчас. В суде оценят вашу искренность.

— В каком еще суде?

— В коронерском. В каком же еще? Похоже, нечистая совесть не дает вам покоя.

Я собиралась сохранять хладнокровие, но, услышав его слова, не сдержалась:

— Мне казалось, когда случается такая трагедия, ваш долг — тактично и сочувственно расспросить очевидцев, а не пытаться пришить нам дело!

— А ты у нас нахалка, так, что ли? — Сержант ткнул в меня шариковой ручкой. — Учти, красавица, твой язык принесет тебе много неприятностей. Не дерзи мне! Я все записываю! — Он постучал ручкой по блокноту. — Каждое слово!

Я сказала:

— Ваши усики, похоже, кошка пощипала. Валяйте, записывайте. Вам ведь велено записывать все, а не только то, что вас устраивает!

Сержант Парри отложил блокнот и ручку:

— Ну ладно, не хотите по-хорошему, будет по-плохому. Мы поедем в участок и допросим всех вас там. Все будет записано на пленку. Можешь отпускать какие хочешь остроумные замечания, дорогуша. Но, когда тебе придется подписывать протокол, веселья у тебя поубавится.

Я спросила:

— Разве мы арестованы? За какое преступление?

Он изобразил шутливое удивление:

— Конечно нет, дорогуша! Как можно!

Я понимала, что мы можем и отказаться ехать с ними, но, с другой стороны, едва ли к нам отнесутся благосклонно. Сейчас лучше не обострять отношения… Поэтому мы поехали в участок.

У нас сняли отпечатки пальцев. Снятие отпечатков не показалось мне оправданным. Я спросила, зачем полицейские так себя утруждают.

— На всякий случай. Если мы поймем, что ваши пальчики нам больше не нужны, отпечатки уничтожат, — ответили мне.

— Неужели уничтожат? — спросила я, но ответа так и не получила.

Нас разделили, чтобы мы не могли сговориться. Не знаю, куда увели Нева и Фитиля. Когда уводили Нева, он выглядел хуже некуда. Лицо серое, по лбу течет пот. Вид у него был на сто процентов виноватый. Я надеялась, что полицейские поймут, как ему нехорошо.

Меня отвели в тесную комнатушку — кроме единственного стула в ней не было никакой мебели, — где я просидела целую вечность. За мной следил скучающий констебль, который то и дело ковырял пальцем в ухе, а потом вынимал палец и с интересом разглядывал то, что он оттуда извлек. Очень хотелось чаю, но мне почему-то его не предлагали. Наконец, заглянул сержант Парри и сообщил, что со мной хочет побеседовать инспектор Морган.

Перед тем как нас увезли из сквота, вернулся кудрявый чиновник из муниципалитета. Выяснилось, что у него типичное валлийское имя Юан. В голову невольно закралась мысль: неужели в местные органы власти поступают служить исключительно уроженцы Уэльса, а если да, то почему их так тянет именно в Лондон? Может, они хотят отомстить англичанам за смерть Ллуэлина?[4]

Оказалось, что инспектор Морган — женщина. Наверное, они решили, что женщина сразу завоюет мое доверие, мы поболтаем, как подружки, и я сразу во всем признаюсь. Зато чашку чая я наконец получила.

Инспектор оказалась довольно молодой, что удивило меня. Я всегда считала, что до инспекторов дослуживаются старикашки с седыми волосами и плохими зубами. Или если это женщины, то напоминающие фигурой кирпичный сарай. Морган была одета неплохо, хотя ей не мешало бы получше постричься и уложить волосы. Больше всего она напоминала школьную учительницу. И манеры у нее оказались примерно такие же — властные и в то же время настороженные.

— Мисс Варади? — спросила она, хотя наверняка знала, кто я такая. — Необычная у вас фамилия; мне такая раньше не встречалась.

— Венгерская, — объяснила я. — На всякий случай, прежде чем вы начнете наводить обо мне справки, должна признаться, что я британка по рождению.

Мой отец приехал сюда из Венгрии вместе со своими родителями в пятидесятые годы, когда в Венгрии была революция. Тогда ему было пять лет.

— Ясно, — сказала инспектор Морган. — Итак, Франческа…

Я перебила ее вопросом:

— А вас как зовут?

Заметив, как она изумилась, я пояснила:

— Видите ли, если вы намерены называть меня по имени, мне придется обращаться к вам так же. В противном случае я буду называть вас «инспектор», а уж вы тогда называйте меня «мисс Варади».

Констебль, стоявший у двери, попытался скрыть ухмылку.

Мои слова инспектор Морган восприняла довольно спокойно.

— Что ж, вы правы, так действительно будет справедливо, — согласилась она. — Ладно, когда мы наедине, можете называть меня Дженис. Итак, Франческа… — мягко повторила она, — прошу вас, расскажите о жизни в сквоте. Расскажите о себе и о своих друзьях. Больше всего, как вы понимаете, меня интересует Тереза Монктон.

— Мы звали ее Терри. — Я в самом деле больше почти ничего не могла сказать о ней. Знали мы ее не очень давно. Кое о чем в связи с Терри я догадывалась, но никаких доказательств у меня не было, поэтому и упоминать о моих догадках сейчас не стоило. О себе Терри не распространялась. Возможно, что-то о ней известно Люси. Так я и сказала инспектору Дженис.

— Были у нее еще друзья, кроме вас? — спросила она.

— Не знаю, она с нами не откровенничала. К ней никто никогда не приходил.

— Вы часто спорили, ссорились?

Ссорились мы довольно часто, потому что Терри была ужасной лентяйкой и все время ныла. И все же я ответила не сразу. Мне не понравился вопрос. Интересно, что у нас произошло, по их мнению?

Вслух я сказала:

— Да не очень часто. У нас были обычные стычки из-за того, чья очередь мыть посуду. Терри была довольно скрытная. Мы всегда старались уважать личную жизнь друг друга. Даже у таких, как мы, знаете ли, есть право на личную жизнь! И сохранять его непросто, когда живешь в одном доме. Надо стараться не задавать лишних вопросов — мы их и не задавали.

— С кем из ваших… товарищей она жила?

— Ни с кем! В сквотах люди приходят и уходят! Случайно получилось так, что остались две девушки и два парня! — Справедливости ради я добавила: — Знаете, я ведь не обязана оставаться здесь и отвечать на ваши вопросы!

— Франческа, вы добровольно согласились поехать в участок.

Я такого не припоминала и так ей и сказала.

— Понимаю, вы перенесли сильное потрясение, — продолжала инспектор Морган, пытаясь меня задобрить. — Но мы обязаны выяснить все обстоятельства дела. Будем очень благодарны вам за помощь. Давайте попробуем покончить с расспросами как можно быстрее и безболезненнее, хорошо? Расскажите, когда вы видели мисс Монктон в последний раз.

— Живой? Вчера, примерно в обед. В следующий раз я увидела ее уже мертвой.

— Она висела под потолком?

— Конечно, она висела под потолком! Где же еще?

Поскольку инспектор Морган молчала, я продолжала:

— Нев захотел снять ее, потому что выглядела она ужасно, но я запретила ему прикасаться к ней и напомнила, что мы должны вызвать полицию. Мы и собирались вас вызвать, но к нам неожиданно нагрянули два хмыря из муниципалитета.

— Значит, вы собирались известить полицию о случившемся?

— Да! — вскинулась я. — Хотите верьте, хотите нет!

— Франческа, успокойтесь! Я вам верю, верю! С чего вы взяли, что я сомневаюсь в ваших словах?