Похоть Inc. Том 6 - Андрей Валерьевич Степанов

было понимание нашего согласия. Но и при необходимости всегда можно соскочить — показалось, мало ли чего кивал и так далее.

— Хорошо, что мы договорились! Эти ублюдки меня кошмарят уже неделю! — воскликнул Матвей.

— Сразу после того, как… — начала догадываться Лена, но хозяин дома закивал и перебил ее.

— Да, сразу после того, как он погиб, — вздохнул он и провел руками по лицу. — Именно. Дима вел дела лишь пару лет. До него клубом владел его друг, а потом была какая-то история, клуб перешел Диме.

— Вот так вот просто перешел? — сразу же усомнился я. — Или они были очень хорошими друзьями?

Матвей еще раз вздохнул, потом начал искать место своим рукам. Сперва положил на стол, потом сложил перед лицом, затем еще раз провел по лицу, а после убрал под стол совсем и сгорбился.

— Коля был старше лет на семь, получил наследство, вложил его в дело, у кого-то еще в долг взял. Потом, как только с долгами рассчитался, начал расти. И сына моего взял. Вот Дима и втянулся в это все.

— И сколько лет было Диме? — спросил я, вглядываясь в Матвея, чтобы понять, сколько лет этому человеку. На вид — то ли сорок с небольшим, то ли чуть-чуть не пятьдесят.

— Двадцать четыре ему было, когда его… его…

И тут он чуть не разрыдался. Мне эта драма была не нужна, и я выразительно посмотрел на Лену. Хоть с его притворными слезами она сможет разобраться?

Девушка решительно поджала губы, и Матвей за пару секунд пришел в себя. Прокашлялся, грубовато протер слезы костяшками пальцев, а потом посмотрел на нас ясными глазами.

— Что-то я расклеился немного. Совсем… чуть-чуть, — растерянно произнес он. — Только вот… да, двадцать четыре ему было, — Матвей вдруг собрался, и всего лишь одна секунда разделяла человека-плаксу и нормального владельца особняка. Факт, что, впрочем, скоро тоже оказался под большим вопросом: — Да и дом этот тоже не мой. Тоже сыну принадлежал.

Если в его голосе еще некоторое время звучали слезливые нотки, но за пару предложений они исчезли. Как исчезли и траурные мысли о сыне.

Зато становилось все немного понятнее. Дом — не его, клуб — не его. Плюс гибель сына, что случилась совсем недавно. Словом — сплошные проблемы. Но это не заставило меня жалеть его. Слишком уж наглым и дерзким Матвей становился, когда его покидала горечь от гибели сына.

— Вы что-то говорили про… — начал я, но тот жестком меня остановил и продолжил сам:

— А вот двенадцать дней тому назад, — и тут от запнулся: — Или это было уже двенадцать дней? — задал Матвей вопрос самому себе.

Мне становилось тошно от его невнятного поведения. Но раз Лена была не в состоянии мне помочь, придется терпеть. Винить телепатку я тоже не собирался.

Скорее уж Матвея, который вновь потерял нить в своих рассуждениях, а обратно к теме разговора возвращаться не собирался.

И только я собрался его поторопить, как Матвей сам вернулся к нам:

— Я считаю, что Диму убили. Мне позвонили из полиции и попросили приехать. На месте сообщили, что мой сын мертв, показали тряпки — остатки его одежды, показали анализ крови на ней.

— А тело? — спросили мы хором с Леной.

— Тело, — вздохнул Матвей. — Тела не было. Ни-хе-ра там не было.

Если бы не слова про одиннадцать дней, я бы подумал, что его сын попался мне под горячую руку на изгибе Клязьмы, неподалеку от моста. Только вот даты совершенно не совпадали. И потому моей вины в пропаже или гибели Димы — нет.

— Нет тела — нет дела, разве нет? — спросил я. — Ну показали бумажки, показали тряпки в крови. Что дальше? Почему надо было этому поверить?

— Потому что Дима не отвечал на звонки. Пропал. Его официально объявили пропавшим, потому что, как ты красноречиво заметил: нет тела — нет дела. Но, как оказалось, дела есть. И какие-то мутные. Потому что звонки начались, не успел я домой прийти из полиции. Ну, не сюда, а к себе, на квартиру.

Тут он снова замолчал, сделав паузу слишком большую, чтобы считать ее промежутком между предложениями, но слишком маленькую, чтобы считать ее завершением разговора.

— Начали предлагать всякое. Сперва продать клуб. А когда я сказал, что я им даже не владею — начали звонить и сбрасывать. Посреди ночи. Потом появились звонки с просьбами, — Матвей закатил глаза. — Хотели, чтобы я их, то есть, просящих, устроил в клуб. Охраной, управляющими, бухгалтерами. Прям названивали, — он стукнул ребрами ладоней по столу. — То один, то второй. А в какой-то день аж три раза успели позвонить только за одно! Утро! — рявкнул он, разойдясь окончательно.

Теперь настал мой черед вздыхать. Исключительно из-за поведения Матвея, который то становился исключительно приятным собеседником, то превращался в мутный поток информации.

— Что дальше? Звонили много раз, что с того? Угрозы были?

— Были! — с возмущением продолжил Матвей. — Именно потому я и хочу попросить вас о помощи, — и он снова притих.

— Дальше, — раздраженно проговорил я.

— О помощи, о помощи, — ответил хозяин дома. — У меня есть список номеров, с которых поступали звонки.

— А в полицию обратиться? — произнесла Лена.

— В полицию обращался. Мне сказали, что с таким потоком звонков — ничего страшного. Записей мой телефон делать не может, а со слов дежурный ничего принимать не стал. Отправили домой.

— Ну и игнорируйте, что такого! — воскликнул я.

— Что такого? — возмутился Матвей. — Через полчаса после похода в полицию мне позвонили еще раз и сказали, что если я схожу туда еще раз, назад буду возвращаться со сломанной ногой! Мало приятного, правда? А еще вчера был звонок…

— И ни одного сообщения? — уточнил я, беспардонно перебив Матвея.

— Они не дураки, похоже, — добавила Лена.

— Вы меня и дослушивать не собираетесь, а⁈ — проорал хозяин дома. — Совсем уже? Мне. Вчера. Позвонили. И пригрозили сжечь дом!

— Смешно! Они сюда не доедут, — хмыкнул я.

— Не доедут! — Матвей метнулся к окну, откинул занавеску, а потом поманил нас ладонью: — Вон, там кто-то едет.

— Думаете, что сюда? Мало ли, кто в эту глушь прется, — возразил я.

— Ну, ждем.

Машина, выключив фары сразу после поворота на улицу, продолжила катиться, медленно объезжая ямы. Я порадовался тому, что мой автомобиль стоит дальше.

А вот темный седан подкатывался все ближе и ближе к дому. Матвей отскочил от окна, оставшись подглядывать в узкую щелку.

— Сюда же едут! Сюда! — взвыл он. — Я же говорил! Говорил, что приедут и дом сожгут.

— Что, даже не зайдут на чай? — спросил я, отойдя от окна подальше. — Мы их с радостью впустим.

— Впустим⁈ — Матвей едва не дернул занавеской.

— Конечно! Иначе дом сожгут, — и я пошел вниз. — Они припарковались?

— Нет… Да. У соседнего дома, — вяло ответил Матвей.

— Вот и славно. Чайник ставь!

Глава 9

Чайник был лишь способом заставить Матвея отлипнуть от окна. Мне же и с первого этажа были прекрасно видны три человека, которые вышли из темного седана, припаркованного по ту сторону улицы.

Всего лишь трое… даже жаль, что так мало. Я рассчитывал, что будет минимум пятеро — битком набитая машина. И каждый хочет сжечь этот дом до основания.

— Эй, чья-то машина! — негромко сказал один, ткнув в бок второго.

Все трое одинаковые — издалека так вообще братья-близнецы. Как и седан, темные. Более никаких признаков, отличающих их друг от друга.

— Мало ли, кто тут, — отмахнулся другой. — Главное, что этот хер здесь. Не захотел разговаривать нормально, так что поговорим по-нашему. И с ним, и с теми, кого он себе на подмогу позвал!

Все трое подошли к дому поближе. На них тут же выскочила собака, залившись лаем.

— Заткнись, сука! — один из троицы топнул ногой, но тут же отскочил обратно, потому что собака рванула еще дальше. — Брюки!! — завопил он сразу, как раздался треск ткани.

Я едва не зашелся смехом прямо в прихожей, подсматривая в глазок за происходящим. Лена подошла ближе:

— Что там?

— Собака защищает дом лучше нас. Мы еще не приступили, а у противника потери в виде брюк.

— Слабаки?

— Не знаю. Может, не ждут серьезного сопротивления, — ответил я. — А ты как? Что с тобой вообще? — я отвернулся от глазка, чтобы посмотреть на Лену получше. — Ты не выглядишь