Попала! - Надежда Кузьмина

– Мариэ, миэ истили. Гиатель эри! Миэ виэлди лиу эр!

Ух, ты! Уже понимаю. «Мария, я жду. Иди сюда. Я знаю, ты здесь». А откуда, кстати, знает-то? Или это он наугад? А если нет? Судя по небу, через час начнет светлеть. Вот взойдет солнышко, а этот злой, невыспавшийся, вилкой травмированный тип узреет меня восседающей на куче черт знает чего. С отмороженными босыми ногами и замерзшей головой – волосы-то после мытья высушить нормально было негде! А на шее колготки с привязанными туфлями висят, ага. Незабываемое зрелище.

– Арвис Мариэ ориини ниэ. Миэ легати!

Обещает, что ли? Может, это и есть мой тутошний принц на белом коне, а я от него по помойкам удираю? Не оценила счастья, так сказать?

Где-то хлопнуло окно. Резкий звук вырвал меня из почти сомнамбулического раздумья, когда уже начало казаться, что встать и откликнуться – это самое правильное решение. Ну, нет. Попробую сама, а вот если не выйдет, тогда уж пойду сдаваться…

Растворились еще одни ставни, и сверху на улицу что-то плеснули. Судя по недовольному воплю Арвиса, ему досталось, да и жидкость была не шанелью номер пять или даже тривиальной мальвазией. Парень буркнул что-то под нос, а потом потопал к развилке улицы, откуда пришел. Шаги затихли вдали. Эх, отмываться пошел, завистливо подумала я. Но пора и мне подниматься. Ног уже не чувствую. Да и буду тут сидеть, тоже кто-нибудь обольет. Похоже, все же канализация в мансарде в этой Риоллее – приятное исключение.

Поднялась и кое-как, боком, сползла по куче на мостовую. Плохо. Ног не чувствую совсем. Значит, надо потопать и – пока не забыла, спрятать висящие на шее колготки с туфлями под плащ. Хоть бы солнце выглянуло! Замерзла, как цуцик. В ухе стреляет, горло болит, ступни ледяные. Ясно, ночевать при такой температуре и влажности на улице не рекомендуется.

Осторожно, озираясь, выбралась на перекресток. Никого. Зато на доме напротив – табличка. Надо б запомнить, как выглядят хотя бы первые знаки. А то потом не найду. И еще нужно обязательно узнать сегодня у кого-нибудь дату. Почему-то казалось важным привязаться к месту прибытия и конкретному времени, словно это давало надежду на возвращение.

Через три дома вниз по улице темнела арка. Ну что, еще не поздно поискать способ стать чебурашкой? Скользя на мокрых от росы холодных булыжниках, засеменила туда. Зашла. Ага. Небольшой квадратный двор, куда выходят двери трех ближайших домов. Куцый стриженый куст на газоне величиной с одеяло. Бельевые веревки есть, но на них пусто. И вообще ничего полезного, кроме стоящей около одной из дверей метлы.

Вздохнув, выбралась на улицу. Наверное, стоит посетить рынок. А как? Слов вроде «покупать» – «продавать» – «торговать» я не знала. А если начать приставать к ранним прохожим с «мирэ – еда» или «паливанэ – одежда», могут и полицию позвать. Или тут какая-нибудь гвардия или стража? Гм-м… Чем дольше я этого не знаю, тем оно лучше. Но вид у меня уже не такой странный, как вчера. Пробегают глазами, отводят взгляд, но не шарахаются.

Ага! Вон горожанка небедного вида с пустой корзиной в руках идет деловой походкой. Не спешит, но видно, что знает, куда топает. Вот пристроюсь ей в хвост. Вряд ли она с пустой корзиной поутру в гости намылилась? И, кстати, пока иду, неплохо б рассмотреть, в чем тут народ ходит. Что женщины покрывают головы, это я уже поняла. Интересно, это требование местной религии, этикета или обыкновенная практичность? – погуляй в таком климате простоволосой, живо менингит схватишь!

Мы свернули раз, потом другой. Улицы разветвлялись, кривились, изгибались. Сейчас шли снова в гору, и в ту же сторону, что и моя дама, двигалось еще несколько, тоже с пустой тарой. Ага. А ходят тут с корзинами или же матерчатыми сумками на жестком каркасе. Вот такая, пожалуй, мне и нужна – недосохший халат под плащом счастья не добавлял. Как и болтающиеся в районе подмышек туфли. На головах чепцы более или менее одинакового вида – с хлопающими на ветру ушами. Показали бы мне того затейника, что придумал такой фасончик… На плечах шали. Что же, вполне практично. Талии подчеркнуты – неужели носят корсеты? Возможно. Юбки как на картине Лиотара «Шоколадница». Может, чуть менее пышные. А что спереди? Фиг знает. Потом рассмотрю, как будет случай.

К идущим дамам добавились еще две или три, вывернувшие из переулков. А я озиралась – имелось еще одно дело, которое необходимо было сделать до того, как мы дойдем до торжища. У меня был кошелек, но я до сих пор понятия не имела, что в нем. Точнее, сколько в нем. А от этого зависело то, что я могла себе позволить. И, ясен пень, если б простоволосое чучело по имени Маша имело бы глупость присесть на ступеньку ближайшего крыльца и начало считать деньги, поминутно суя нос в лист с записями, чтобы разобрать значки на неизвестном местным языке, ничем хорошим это бы не закончилось. Скорее всего, я б мгновенно оказалась у той самой стражи, знакомства с которой жаждала избежать всеми силами.

Так куда бы тут заныкаться? Вон какой-то скверик. Может, там что-то есть?

В самом сквере было пусто. В смысле, и сесть некуда, и от взглядов прохожих спрятаться негде. А вот за ним стоял двухэтажный дом под традиционной красной черепичной крышей и с какой-то вывеской рядом с закрытыми двухстворчатыми дверями. И, что интереснее, вдоль боковой стены шла деревянная наружная лестница, заканчивающаяся на задней стене дома огороженной площадкой у еще одной запертой двери. И окон тут не было. Ни в самом доме, ни в соседних. Садись на ступеньку и считай!

И все же я сомневалась. С кошельком мне нереально повезло. Потеряю деньги – потеряю шанс выжить. Сейчас, замотанный в носовой платок, он был спрятан в лифчик. И доставать его почему-то смертельно не хотелось. Ибо, если кто-то откроет дверь или поднимется по лестнице, деться мне будет некуда. Задрала голову. Если схватиться за выступающий косяк, поставить ступню на ручку двери, то я дотягиваюсь до крыши. И вроде вон за ту перекладину можно хорошо зацепиться. Если смогу подтянуться и меня не шандарахнет упавшей черепицей промеж глаз, то влезу на не слишком крутую крышу. И вот там-то можно будет посидеть. И полежать. И досушить халат, и согреться самой.

Машка-кошка, звали меня в детстве. Вот сейчас и проверим, кошка я еще или где? Оказалось, еще. Со скрипом, кряхтеньем и поминанием мам всех проектировщиков мусоропроводов в мире, но я влезла. Осмотрелась. Труба кирпичная, холодная, одна штука. Такого диаметра, что за ней Шрека спрятать можно вместе с его Фионой. Маленькое чердачное окно с грязным стеклом и паутиной – один экземпляр. Внутри видны серые доски пола и ничего больше. Может, туда попытаться просочиться? Вроде невысоко, то есть обратно выберусь без проблем. Решено, лезем.