Неделя зимы - Мейв Бинчи

— Ведь если он друг О’Хара, то должен быть достойным человеком и исполнить свой долг… — согласилась мисс Беатрис.

— Нет. Он написал мне письмо: прощай, это было волшебное лето.

— Ну конечно, дорогая, мы понимаем, — ласково ответила мисс Куини, не обращая внимания на неодобрительные взгляды двух других сестер.

— Родителям я сказать не могу, — твердо заявила Нуэла.

— Тогда надо поскорей отправить тебя в Дублин. Там знают, что делать. — Мисс Джессика хотела избавиться от нее как можно скорее.

— Я наведу справки, — сказала мисс Беатрис; из всех сестер у нее был самый широкий круг знакомств.

Старший брат Нуэлы Нэйзи давно жил в Дублине. В семье он был белой вороной — очень тихий, «молчун», говорили остальные со вздохом. Он работал в лавке мясника и вроде бы неплохо устроился в жизни.

Старый холостяк, он жил один, но обратиться к нему Нуэла не могла. Он слишком давно уехал из дома и совсем ее не знал; вряд ли ему захочется брать на себя такую ответственность. На всякий случай у нее был его адрес, однако видеться с ним она не собиралась.

Сестры Шиди подыскали для нее пансион, где еще несколько девушек в таком же положении дожидались своего срока.

В основном они работали в супермаркетах или помогали по хозяйству. Нуэла привыкла к тяжелой работе и находила свои новые обязанности совсем легкими по сравнению с поддержанием жизни в постепенно разрушающемся Стоун-хаусе. Ее рекомендовали знакомым; хозяйки находили ее очень приятной и трудоспособной. Ей удалось скопить достаточно, чтобы снять комнату для себя и ребенка, который должен был вот-вот родиться.

Она написала домой, что работает в Дублине, рассказала о семьях, которым помогает по хозяйству, но ни словом не обмолвилась о своих посещениях женской клиники. Сестрам Шиди Нуэла писала правду; только им она сообщила о появлении на свет Ричарда Энтони — идеального со всех точек зрения малыша весом шесть с половиной фунтов. Они отправили ей в подарок пятифунтовую купюру, а мисс Куини прислала сверток с крестильным платьицем.

Ричард Энтони был в нем на крестинах в церкви на берегу реки Лифи в числе еще шестнадцати младенцев.

«До чего же жалко, что с тобой не было в тот момент остальных членов семьи, — писала ей мисс Куини. — Может, твой брат был бы рад встретиться с тобой и с племянником?»

Нуэла в этом сильно сомневалась. Нэйзи всегда держался отстраненно — насколько она могла помнить.

— Подожду, пока малыш подрастет, прежде чем их знакомить, — говорила она.

Теперь Нуэла соглашалась только на такую работу, куда могла брать ребенка с собой. Поначалу это было непросто, однако после того как люди поняли, что она трудится с прежним усердием, а ребенок не причиняет никаких неудобств, предложения снова посыпались.

Нуэла внимательно наблюдала за жизнью в домах, где ей приходилось работать. Ей встречались семьи, в которых жены как будто ежедневно сдавали экзамен на звание идеальной хозяйки. В некоторых семьях муж с женой с трудом удерживались от откровенной грубости. Видела она и детей: избалованных до предела и все равно постоянно недовольных.

Однако попадались ей и добрые, приятные люди, относившиеся с теплотой к ней и ее маленькому сыну и искренне благодарившие Нуэлу, когда она по собственному почину решала приготовить для них картофельную запеканку или начищала до блеска старую латунную кухонную утварь.

Когда Ричарду исполнилось три, брать его с собой стало сложнее. Он стремился обследовать все уголки дома, ему хотелось побегать. Одной из любимых клиенток Нуэлы была чудесная леди, которую все звали Синьора, — она преподавала на курсах итальянского. Она одевалась в необыкновенные струящиеся наряды, а свои длинные волосы, в которых мешались седые, рыжие и темно-ореховые пряди, завязывала ленточкой в хвост.

Сама она в помощи не нуждалась, а Нуэлу наняла, чтобы та два раза в неделю убирала у ее матери. Та отличалась тяжелым характером и совсем не одобряла свою дочь, говоря, что Синьора всегда была сумасбродной и что из ее затеи с курсами ничего не выйдет.

Но Синьора, насколько Нуэла могла судить, не обращала на это внимания. Именно она рассказала Нуэле о небольших частных яслях, которые держала ее знакомая.

— Для меня это слишком дорого, — грустно вздохнула та.

— Думаю, они с удовольствием возьмут Ричарда, если ты взамен пару часов в неделю будешь там убирать.

— Но другим родителям это может не понравиться. Ребенок уборщицы вместе с их детьми…

— Вряд ли они будут против, к тому же они ничего не узнают. — Тон у Синьоры был решительный. — Ты же хочешь ходить в ясли, правда, Ричард? — Синьора всегда разговаривала с детьми как со взрослыми, не сюсюкая и не коверкая слов.

— Я Риггер, — ответил мальчик. С тех пор его называли только так.

Риггеру понравилось в яслях, и никто не знал, что он приходил на два часа раньше остальных детей, чтобы его мать успела как следует вымыть полы и протереть пыль, подготовив помещение к рабочему дню.

Благодаря Синьоре Нуэла нашла еще несколько мест работы по соседству. Она убирала в парикмахерской, где к ней относились как к полноправной сотруднице и даже бесплатно красили волосы дорогущей краской. Несколько часов в неделю она работала в ресторане «Эннио», где ее тоже очень полюбили и всегда предлагали перекусить отменной пастой на ланч. После работы она забирала Риггера и вела его на прогулку вместе с еще несколькими малышами, за которыми присматривала; обычно они отправлялись в Стивенс-Грин кормить уток.

Семья Нуэлы понятия не имела о существовании Риггера. Так ей было проще.

Как часто происходит в больших семьях, дети, уехавшие в другие города, считались отрезанным ломтем. Иногда под Рождество она скучала по Стоунбриджу и по чудесным денькам, когда украшала елку для сестер Шиди, а они рассказывали ей историю каждой елочной игрушки. Нуэла представляла себе родителей, рождественского гуся в центре стола и то, как семья молится за родных, находящихся вдали от дома, — за ее сестер в Америке, брата в Бирмингеме, за нее и Нэйзи в Дублине. Однако она не чувствовала себя одинокой. Да и кому было бы одиноко рядом с Риггером? Они жили друг для друга.

Она не могла точно сказать, почему вдруг решила повидаться с Нэйзи. Возможно, ее подтолкнуло к этому письмо мисс Куини, которая всегда отличалась оптимистическим взглядом на жизнь. Она писала, что Нэйзи, по всей вероятности, ведет в Дублине очень одинокую жизнь и, вполне возможно, обрадуется появлению сестры.

Нуэла почти не помнила брата. Он был самым старшим, а она — самой младшей в семье. Вряд ли он будет обескуражен наличием у нее сына, который вот-вот поступит в школу.

В любом случае, ей следовало попытаться.

Нуэла вошла в лавку мясника, где работал Нэйзи, ведя Риггера за руку. Она сразу же узнала брата: в белом халате, он стоял за прилавком и ловко разрубал большим топором баранью грудинку.

— Я Нуэла, твоя сестра, — просто сказала она, — а это Риггер.

Риггер поднял на мужчину испуганные глазенки; Нуэла, не отрываясь, глядела на брата. Лицо Нэйзи расплылось в искренней улыбке. Он и правда был рад ее видеть. Теперь она жалела, что откладывала их встречу целых пять лет, опасаясь, что тот не захочет ее знать.

— Через десять минут у меня перерыв. Подождите меня в кафе через дорогу. Мистер Мэлоун, это моя сестра и ее сын Риггер.

— Идите сейчас, Нэйзи. Вам наверняка есть о чем поговорить, — добродушно ответил мистер Мэлоун.

Им действительно было о чем поговорить.

Нэйзи оказался на удивление нелюбопытным. Он ничего не спросил об отце Риггера, не стал допытываться, почему она не пришла повидаться с ним раньше. Он поинтересовался, где она работает, а потом сказал, что Мэлоуны ищут помощницу по хозяйству и что это очень достойная семья. Будет здорово, если Нуэла им подойдет. Он поддерживает отношения с еще одним племянником, Динго, — тот вырос хорошим парнем, только очень уж много мечтает. Занимается доставкой товаров на собственном грузовичке. Нэйзи живет один, но его окружают приятные люди и ему нравится слушать их рассказы. Он очень рад познакомиться с Риггером.

Нэйзи спросил, как дела дома, но Нуэла ответила довольно расплывчато.

— Про Риггера они не знают, — добавила она. Однако этого можно было и не говорить — Нэйзи уже все понял.

— Не стоит обременять людей лишней информацией, — сказал он, одобрительно кивая.

Нэйзи упомянул о том, что никого подходящего для себя не нашел, но все-таки надеется, что это рано или поздно случится. Ему не нравится знакомиться с девушками в пабах, а где еще их найти? Он уже не в том возрасте, чтобы ходить по танцам и ночным клубам.

С той первой встречи он стал важной частью жизни Риггера и Нуэлы.

Нэйзи оказался идеальным дядей: у него был знакомый служитель в зоопарке, он научил мальчика кататься на велосипеде и впервые сводил на футбольный матч. Когда Риггеру исполнилось одиннадцать, Нэйзи сообщил Нуэле, что тот связался с плохой компанией в школе и их неоднократно уличали в мелких кражах в магазинах.