Возвращение - Владимир Шатов

 33-й гвардейской стрелковая дивизия к тому моменту числилась в составе 2-й ударной армии Малиновского и стояла в армейском резерве. Дивизия входила в 1-й гвардейский стрелковый корпус под командованием генерал-майора Миссана.

 - Хотя бы отдохну в тылу! – радовался Шелехов, добираясь на попутках в часть, к которой был приписан. 

 В день прибытия выздоровевшего бойца шёл обильный снежок. В Сталинграде «фрицы» притихли в ожидании дальнейший действий советских войск. Где-то севернее шла интенсивная перестрелка из орудий и пулемётов. Потом и там, на короткое время затихло.

 - А может, не придётся боле воевать… - подумал Григорий, вслушиваясь в долгожданную тишину.

 Следующим утром в избу, где квартировал взвод Шелехова пришёл адъютант командира дивизии и сказал взводному:

 - Нужно выделить двух автоматчиков!

 - Шелехов возьми напарника, и поступаете в распоряжение капитана.

 - Слушаюсь!

 Вскоре из штабной избы, рядом с которой они присели на пенёк, вышел злой командир дивизии. Рядом с ним находился незнакомый подполковник - высокий, лет под пятьдесят, похожий на цыгана.

 - А это ты Шелехов! – узнал Григория Утвенко.

 - Здравия желаю!

 - Поедем снимать бездельников! - сказал ему генерал-майор.

 Лихой вороной, с белыми чулками рысак нёс лёгкие санки по просёлочной дороге, ведущей к станции Котельниково. Рослые Утвенко и его спутник, два ручных пулемёта с ящиком запасных дисков к ним полностью заполнили санки.

 - Вашу  мать! – тихо матерился Григорий.

 Он еле держался за заднюю перекладину санок, иногда бороздя по глубокому снегу на дороге изношенными валенками.

 - Скорей бы приехать! – Мысли в голове перетряхивались на ухабах.

 Слева показался вагон-товарняк, покосившийся немного набок. Железной дороги не наблюдалось - немцы для своих нужд уволокли рельсы. Снег лежал огромными сугробами, словно невидимый великан специально сдувал его в кучи.

 - Шелехов крикни хозяев.

 - Есть!

 Все сошли с саней, передав коня испуганному часовому. Григорий вызвал из темноты вагона командира полка, низкорослого испуганного подполковника. Он вылез - толстенький боровок, какой-то мягкий, не военный, похожий на заведующего столовой.

 - Кто ещё в вагоне, - грозно приказал Утвенко. – Вылезай!

 Вышли две молоденькие связистки или санитарки, застеснялись.

 - Так, - сказал грозно генерал. - Батальон в окружении бьётся вот уже полсуток, а ты, сволочь, прохлаждаешься… с этими.

 Он кивнул на девчат, которые так и замерли на месте, боясь дышать. И генерал, размахнувшись, ударил подполковника в ухо так, что тот кувырком завалился в снег!

 - Рядовым в штрафбат пойдёшь!

 - Да я отдыхаю после контузии…

 - Там тебя полечат!

 … Новым командиром полка был назначен Новиков - длинный и упитанный, неуклюжий и нескладный подполковник, только что призванный из тыла, с «гражданки». Но вредный, упрямый, самолюбивый и безграмотный как военный.

 - Нам выпала великая честь сдержать наступающие армады Манштейна. – Ораторствовал он, выпив для храбрости.

 Комполка стоял перед строем, одна пола полушубка на четверть короче другой, но он этого не замечал. От волнения он говорил что-то невразумительное. Григорий огорчённо подумал:

 - Да, с энтим командиром из московских мещан нам явно не по пути.

 В ближайшее время больше думать не пришлось. Полк продвигался вперёд круглые сутки. Впереди боевые охранения, позади обоз, полковая артиллерия и другие службы.

 - За двое суток нужно пройти восемьдесят километров.

 - С ума сойти!

 Впереди первого батальона, ползи сани с большой будкой, из которой торчала железная труба и нещадно дымила. Внутри будки сидели комполка и его замполит - слащавый, лет тридцати, тоже полувоенный, с розовыми щеками и холёным лицом.

 - Остановка - двадцать минут. – Высунув в дверь нежное лицо, крикнул комиссар.

 Идущая рядом с Григорием медсестра резко опустила руки и, закрыв глаза пошла как слепая. Свернув с дороги, девушка побрела по сугробам, уткнулась лицом в снег и мгновенно уснула.

 - Замаялась бедная! – пожалел её пожилой усатый солдат.

 - Люди измотаны донельзя!

 Переутомлённые люди тут же легли на дорогу и мертвецки заснули. «Пара верховных», как солдаты прозвали Новикова и замполита, неохотно вышли по нужде и снова спрятались в будку с железной печкой, которую тянули две лошади.

 - Подъём! – вяло сказал комиссар.

 - Будка трофейная, - обсуждали командиров уставшие соседи Григория, - а немцы мастера делать средства передвижения!

 - Им хорошо, а нам пешедралом топать…

 Снова двинулись. Будка бельмом маячила перед глазами, закрывая впереди дорогу. Григорий тихо сказал ездовому, ловко правящему вожжами:

 - Земляк, ты на хорошем раскате сделай так, чтобы твой «дом» встал вверх дном! - тот понял и рассмеялся.

 - Будет сделано!

 На одном из поворотов он разогнал и свернул лошадей так, что будка опрокинулась набок и её пассажиры выскочили вон, все в саже, ругая, на чём свет ездового:

 - Под трибунал пойдёшь, чёрт косорукий!

 - Скользко… - кучер только ухмылялся, поднимая будку с другими солдатами.

 Но будка с печкой уже занялась огнём и спустя считаные минуты сгорела.

 - Главное лошадей успели вывести.

 - А будку жалко – хороша была будка…

 К счастью через пару часов войска вышли на рубеж обороны. Порыскав по передовой, бойцы нашли себе убежище - прекрасную, глубоко врытую в землю и покрытую пятью слоями брёвен немецкую землянку.

 - Такую и тяжёлый снаряд не прошибёт! – сказал Григорий и похлопал по смолянистому потолку.

 - Умеют подлецы строить… - согласился седоусый ефрейтор.

 Внутри размещались аккуратные дощатые нары на четырёх человек и маленькая печурка. Стены были обшиты обрезанной доской. На столике лежала забытая карта с подробнейшим и точнейшим обозначением расположения советских войск.

 - Все-таки «фрицы» умеют воевать!

 - Не то слово…

 Расположились с комфортом, но не тут-то было. В землянку вдруг ворвался плотный, белобрысый солдат, внешностью напомнивший Григорию юного Никиту Сергеевича Хрущёва. Покатые плечи, косой затылок. В руках автомат.

 - А ну, славяне, мотай отседа! - заявил он решительно. - Здесь будет командный пункт подполковника Соколова, мать вашу!

 - Мы же её первые заняли! - Красноармейцы были тёртые калачи, тоже схватились за автоматы и они крупно поговорили.

 На крик заявился артиллерист Соколов, в будённовских усах, с орденами на худой груди. Он был полон решимости вышвырнуть наглецов в траншею, но присоседившиеся связисты нашли хороший аргумент:

 - Товарищ полковник, там ведь рацию разобьёт.

 - Это другое дело! – согласился «бог войны».

 После чего последовало компромиссное решение. Солдаты расположились под нарами, на них возлежали Соколов и его коллега, командир разбитого стрелкового полка, а взводный лейтенант, разведчики на остальных нарах.

 - Зато не стреляют… - Григорий лежал тише воды, ниже травы и разглядывал ядовито пахнущие командирские сапоги, почти упиравшиеся ему в нос.

 Изредка подполковник густо харкал, давил цигарку о каблук и швырял её на пол.

 - Это небольшая плата за безопасность и тепло, - смирил гордыню Григорий, - потерплю…

 Командиры вели между собой мрачную беседу. 

 - Ведь оборону-то не удержали, и теперь будут искать виноватых, чтобы примерно наказать!

 - У нас виноватого всегда найдут…

 Они пили водку и вкусно ели. Артиллерист не совсем искренне утешал своего коллегу.

 - С нас спрос невелик, - прикидывал он перспективы, - только прибыли.

 Белобрысый парень, оказавшийся холуем подполковника и его племянником, Серёга Соколов, стал очень доброжелательным. Под нары, были переданы объедки рыбных консервов, солдатам перепала краюшка хлеба и кусок сала.

 - Вот это да! – молоденький солдатик рядом даже закрыл глаза от удовольствия. - Век бы лежал под задницей подполковника!

 - Смотри, оттудова недалеко и до передка…

 Бойцы сладко спали, несмотря на сильнейший обстрел и прямые попадания мелких мин в блиндаж. Снаружи было иное. Артиллеристы Орлова, остававшиеся там, не успевали хоронить своих товарищей.

 - А нам то что?

 - Всех сюда не вместишь…

 ***

 Наутро, после сильного обстрела, немцы полезли вперёд в сопровождении десятков танков. Необстрелянная пехота из пополнения побежала. Пока Сережка Соколов матом и прикладом автомата приводил в чувство пехотинцев, Григорий залёг за трофейный пулемёт и стал отпугивать наступающих «гансов».

 - Иначе сомнут нас! – сразу понял Григорий.

 Один танк подбила тяжёлая артиллерия, стрелявшая из тыла. Второй сожгли пушкари подполковника. Третий остановил Пашка Балашкин ловко швырнувший из лисьей норы противотанковую гранату… Остальные монстры попятились назад. Подобная карусель продолжалась и на другой, и на третий день. Затем бои постепенно утихли.