Бахтияра (СИ) - Ad Валентина

- Но я не хочу отпускать свою дочь одну. Она ведь совсем малышка. Ей ведь будет страшно одной находиться в вашем вагончике.

- От страха еще никто не умирал! Не хотите – не отпускайте. Но бред нести тоже не нужно. Едите? Тогда милости прошу. А нет, не мешайте запускать аттракцион, задерживая других.

   И, как обычно, вмешаться пришлось Софии:

- Вань, да ты посмотри, кто сидит в этих вагончиках? Да тут через одного ребенка годовалые и ничего. А наша Бахтияра уже взрослая. Она смогла удержаться на лошади, а ты переживаешь за совершенно безопасный вагон поезда, который движется со скоростью черепахи.

   Иван недоверчиво смотрел на Софию, затем на Бахтияру, у которой на глазах начинали блестеть слезы и предательски стал дрожать крошечный подбородок. Отцовское сердце сжалось. Он никогда не пытался понять, как у этой малышки получается держать над ним такую власть, но то, что она была безграничной, это наверняка.

- Ладно, девочки. Уговорили. Только, принцесса моя, пообещай, что будешь крепко держаться за… за… - Иван старался рассмотреть в крошечном пластиковом сооружении – за что же в нем может держаться его Бахтияра. – За руль.

- Хорошо, папочка. Я обязательно буду за него держаться. – Просияла Бахтияра, от слез на лице которой не осталось и следа.

   Когда его девочка оказалась внутри вагона, Иван до невозможности занервничал. Он понимал, что это очень глупо с его стороны. Он знал, что ребенка нельзя лишать яркого и красочного детства, из-за того, что отец сходит с ума. Но ничего не мог с собой поделать. Он слишком любил свою маленькую кудряшку, за которую готов был отдать жизнь, если понадобится. А ее слова - «Папочка, я тебя люблю!», самое прекрасное, что он когда-либо слышал. Никакие слова любви с уст собственной матери, или жены, не звучали так сладко. Не были так значимы и ценны. Хотя, безусловно, он любил и свою мать, и свою Софию, а они его, но это все просто не то. Любовь ребенка для него стала чудом, ведь Бахтияра любила его неосознанно, на уровне инстинкта, но так искренне! Эти ее радостные глазенки, когда она дожидалась его с работы! Этот ее смех, когда он играл с ней в летчика, кружа над всем миром. Ее рисунки, на которых он часто выглядел чудищем серо-буро-малинового цвета, но так радовали его душу. А ее поцелуиии… Иван несколько лет назад даже подумать не мог, что из сурового дяди милиционера в мгновенье ока будет превращаться в масло-масляное, а главное, что это ему будет приносить столько удовольствия.

   Воскресный день прошел просто волшебно! Пони, паровозик, фото с голубями, карусель, кормление рыбок с мостика, разрезающего небольшое озеро. Поход в кафе за картошкой фри и сахарная вата на десерт. День был насыщенным и сказочным, а счастье в глазах дочери – бальзам на душу.

   Практически в сумерках семейство Багдасаровых возвращалось домой, и Бахтияра, пресыщенная всевозможными развлечениями, сладко сопела на заднем сидении родительского «опеля».

- София, знаешь, я ежедневно благодарю Бога и тебя за это маленькое чудо. Но не боясь показаться однообразным, мне вновь хочется сказать тебе – спасибо.

   Припарковав авто и заглушив двигатель, Иван потянулся к Софие за поцелуем, который она охотно ему подарила.

- Нууу, не могу сказать что мне это неприятно, но мне все же кажется, что за наше чудо стоит больше всех благодарить ТЕБЯ. – София глазами полными любви взглянула на заднее сиденье, а затем вновь на мужа. – Ни для кого не секрет, что без папы и некоторых его особенностей, мама вряд ли смогла бы обзавестись малышом. Как бы мне этого не хотелось. За исключением, конечно же, нашей девы Марии с ее непорочным зачатием.

   София тут-же потянулась к мужу, в подтверждение каждого своего слова.

- Ээээ, милочка, если ты будешь в том же духе продолжать тискать мою ммм «особенность», боюсь что может произойти еще одно чудо. И, поверь, оно точно будет порочным.

   Рука Ивана скользнула под ветровку Софии. Страсть, накатывала очень быстро, но растревожить сон дочки, а тем более покинуть ее одну в машине для удовлетворения собственной похоти, они никогда бы не смогли.

- Вань, давай в доме продолжим… - томно прошептала София.

- Я только «за».

   Они все продолжили, как и договаривались, стоило только уложить в кроватку свою Бахтияру.

- Ну что, девочку или мальчика будем делать? – на пороге экстаза прохрипел Иван.

- Кого Бог даст… - прежде чем наполниться миллионами мальчишек и девчонок, прошептала София.

   Затем наступила волшебная кульминация и сладкий сон.

АПРЕЛЬ 2010

- София Владимировна,  мне кажется, вам стоит с вашей Бахтиярой обратиться в какую-то клинику, записаться на обследование... Нет, вы так не пугайтесь, ничего страшного не произошло. Просто... Девочка у вас хорошая. Подвижная, жизнерадостная, общительная, но… Понимаете, наш Артем Петрович, учитель физкультуры, стал замечать за ней некоторые не очень приятные моменты.

   София сидела в кабинете директора школы, которую посещала ее дочь, совершенно не понимая – «По какой причине ее вызвали?», и даже первые фразы, не приоткрывали занавес.   «Какое к черту обследование, если ничего "страшного" не случилось?"

- Алла Георгиевна, вы меня простите, но я ничего не понимаю? - выдавила София.

   Довольно симпатичная, хотя и слегка полная женщина за сорок, с красными волосами и такого же цвета наливными щеками, неловко улыбалась.

- Простите меня, ради Бога, возможно это не мое дело… Скорее всего именно так вы сейчас и думаете, но мне кажется, что с вашей девочкой что-то не то. - Неуверенно продолжала директриса. - Точнее, проблемы со здоровьем. В последнее время на уроках физкультуры она часто задыхается. Мы уж подумали, что астма какая, но, уверена, вы бы предупредили о такой проблеме у своего ребенка. Стоит только нам набрать номер скорой помощи, смотрим, а  Бахтияра продолжает старательно выполнять все, наравне с остальными одноклассниками, словно ничего и не произошло. Отжимается либо кросс какой бежит, в полном порядке, без намека на недомогание. Да, она у вас сильная, но Артем Петрович утверждает, что неоднократно ловил девочку на симулировании хорошего самочувствия. А еще часто наблюдал как ее розовые ноготки синеют и губы в мгновение ока становятся просто черными.

- А такое разве бывает? – недоверчиво улыбнулась София, поспешно воспользовавшись паузой в рассказе Аллы Георгиевны. – Мне всегда казалось, что детям свойственно симулировать плохое самочувствие, а не хорошее? По крайней мере, я всегда так поступала. В свое время.

   Нервно теребя компьютерную мышь, директор собиралась с силами продолжить начатое. За всю свою десятилетнюю практику ей впервые было так трудно разговаривать с родителем ее ученика. За десять лет в школе происходили разные казусы. Школа это дети, а дети - хлопоты, да еще какие. Одно дело своих воспитывать, и совсем другое нести ответственность за сотни чужих отпрысков. Кто-то кому-то лоб расшибет, кто-то кому-то нахамит, кто-то обидит первоклашку, а кому-то в голову приходит принести в школу отцовский охотничий нож и хвастать им на переменах.  Всегда и во всем виноват учитель и, естественно, в большей степени директор, который не досмотрел. Это как в сфере обслуживания "Клиент всегда прав", только в школьном случае - родитель всегда прав. Но Алла Георгиевна давно привыкла отвечать за проделки своих учеников. А вот сообщать родителям о проблемах со здоровьем одного "из", ей всегда было особенно тяжело. Как мать, она прекрасно понимала, что подобное известие папы с мамами воспримут нелегко.

   Бывало такое, что прямо посреди урока у ученика случался приступ аппендицита. В зимнее время часто приходилось вызывать скорую помощь из-за резко подскочившей температуры отчаянного подростка пришедшего на занятия в гриппозном состоянии. Пару раз, хотя Алле Георгиевне не очень приятно об этом вспоминать, но ей приходилось отвечать перед родителями за сломанную руку или ногу, их чада. Но то, что произошло вчера с Бахтиярой Багдасаровой, было намного страшнее всего, что директрисе довелось повидать на своем рабочем пути.