Капкан для призрака - Ирина Глебова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поезд по дуге огибал гряду скал. На одной вершине медленно открывался тот самый замок, который они накануне разглядывали со смотровой площадки. Викентий Павлович услышал, как Люся спросила:
– Скажи, Лиза, в самом ли деле владелица замка Альтеринг заслужила свое прозвание – Кровавая? Или это только легенды?
Эльза покачала головой:
– Нет, не легенды, хотя, конечно, местные жители уже и сами напридумывали много ужасных подробностей. Но графиня Альтеринг и правда была чудовищем… Я интересовалась, читала о ней. Специально… Ведь она – наш предок.
– Вот как? – Викентий Павлович с нескрываемым удивлением посмотрел на девушку. – Значит, вы – из рода графов Альтеринг?
Эльза покачала головой.
– Мы боковая ветвь, прямых наследников у Кровавой Эльзы не было.
– Несмотря на ее страшное прозвище, вы, наверное, все-таки ею гордитесь?
Девушка грустно улыбнулась.
– Гордиться нечем. Но если вы имеете в виду то, что меня тоже зовут Эльза… что ж, тут вы правы. Это наше родовое имя.
– Имя очень красивое! – энергично вмешалась Людмила. – Какой смысл отказываться от имени из-за плохого человека, когда-то носившего его!.. Лизонька, расскажи нам о графине, ведь толком мы о ней не знаем.
– Хорошо. – Эльза глянула в окно. – Мы скоро приедем, я успею рассказать, но без ужасных подробностей…
Графиня Эльза Альтеринг происходила из древней княжеской династии Гогенштауфенов. К этому роду принадлежали и правители Германии, и князья католической церкви. Многие из них отличались неуравновешенностью и жестокостью.
Эльза Альтеринг родилась в середине шестнадцатого века. Ее отец практически царствовал на землях Баденского маркграфства и Вюртембергского герцогства.
Маленькая Эльза с детства отличалась от других детей – и внешностью, и повадками. У нее была необыкновенно белая кожа, которой природа наделяет обычно светловолосых или рыжих людей. Но густые черные волосы Эльзы отливали непроницаемой синевой, а глубоко сидящие глаза с немигающими зрачками были черны, как ночь. И именно с наступлением ночи они загорались необыкновенным светом, а сама девочка становилась не просто оживленной, а сильно возбужденной. Ведь днем часто она бывала вялой, полусонной, апатичной… У нее были подруги – двенадцать девочек, которых она отбирала сама. С наступлением ночи во главе с Эльзой они садились на коней и уезжали в поля, в леса – до утра. В окрестностях ходили упорные слухи, что все тринадцать – и особенно сама княжна, – колдуньи: устраивают шабаши, занимаются черной магией, посещают кладбища… Чтобы все это прекратить, родители, как только Эльзе исполнилось шестнадцать лет, отдали ее замуж. Но через год, за очень короткий промежуток времени, умерли от непонятной и таинственной болезни один за другим отец, мать и муж Эльзы. Она стала владетельной графиней Альтеринг.
Как и многие из ее предков, графиня Эльза страдала частыми тяжелыми мигренями. Лучше всяких лекарств помогало ей средство, которое она изобрела сама: только что убитую птицу, разрезанную пополам и выпотрошенную, еще теплой ей клали на лоб. Но это было лишь началом. Скоро она лечилась уже другим способом: чувствуя приближение сильнейшего приступа головной боли, она звала служанку, начинала ругать ее за что-нибудь, распалялась до звериной злобы и откусывала у почти загипнотизированной до шока девушки ухо, палец или просто кусок тела. Урча, слизывала горячую кровь и чувствовала, что боль уходит…
Между тем графиня Альтеринг была очень красива, умна, образованна. Она много читала, хорошо рисовала и сочиняла музыку. Время от времени она выезжала в свет, появлялась на балах и приемах, вводя многих в недоумение: нет, не может быть, чтоб эта красивая, воспитанная, веселая молодая женщина была тем чудовищем, о котором ходят столь страшные слухи! В нее влюблялись мужчины, и то, что потом с каждым из них случалось какое-либо несчастье, далеко не сразу людская молва стала связывать с колдуньей-графиней. Подобные появления в свете позволили графине долгое время скрывать свои жестокие забавы.
А забавы эти с годами становились все страшнее. Эльза Альтеринг уверилась, что сможет жить вечно. Но годы шли, она начинала стареть. В древних книгах по черной магии она вычитала рецепт омоложения и сохранения красоты: необходимо было регулярно омываться в ванне, наполненной кровью девственниц. И она стала это делать. Ее верные, специально отобранные слуги раз в неделю отправлялись на «отлов» молодых девушек, почти девочек, для очередной ванны. Но оставаться молодой и красивой – это еще не все. Был у графини Эльзы и рецепт бессмертия: для него нужны были нерожденные младенцы, вырезанные прямо из чрева беременных женщин… По владениям Альтерингов словно шла чума, люди жили в животном страхе за себя, своих жен и дочерей. Беременные женщины, как могли, скрывали свое будущее материнство, уходили жить в леса, прятались в тайные схроны. То же самое делали и девушки… Нет, ничего не помогало – дьявольским чутьем по их следу шли жестокие посыльные Кровавой графини Эльзы! И лишь много лет спустя, когда богатый и плодородный край почти обезлюдел, а слухи о Кровавой Эльзе, прорвав плотину неверия, хлынули по всей стране, власть – светская и духовная – ужаснулась. Король и церковь назначили над графиней суд.
В то время Германию постоянно потрясали религиозные войны – католическая церковь боролась с Реформацией. И все деяния графини Альтеринг были названы сатанинскими кознями еретиков-реформаторов. Курфюрст юго-западных земель Германии, который самолично вел многодневный суд над графиней, с ужасом смотрел на нее, а однажды даже был вынужден покинуть зал – ему стало плохо во время рассказа свидетеля ее забав. Но и курфюрст не мог не отдать должное красоте этой уже пятидесятилетней женщины и магическому взгляду ее немигающих глаз…
– Вот здесь, в этом замке, – Эльза указала на скалу с развалинами, которую поезд почти уже миновал, – графиню Альтеринг, по решению суда, навечно замуровали в одной из комнат. Даже дверь была снята и заложена наглухо камнями. Оставили только маленькое окошечко, через которое она получала еду и воду. Так она прожила несколько лет, точно я не знаю, но недолго… Страшная жизнь и страшная смерть!
– Конечно, эта женщина была преступницей, но даже все ее преступления не оправдывают иезуитскую охоту на ведьм – сколько было тогда жестокости и мракобесия!
– Слава богу, мы живем в цивилизованное время!
Люся воскликнула это вроде бы серьезно, но Викентий все же уловил легкую иронию в голосе жены. Кивнул головой:
– Верно, нынче время великого подъема науки. Однако глубины человеческой психики – все еще тайна. И сейчас бывает всякое…
Он хотел добавить, что кому, как не ему, знать о преступлениях нынешнего времени, но вовремя одернул себя: он ведь аптекарь! Усмехнулся: все время забывает об этом – вот что значит расслабиться, отдыхать! Иногда он даже жалел, что придумал себе другую профессию, но ведь не признаваться же теперь? Неудобно как-то… А чтобы успокоить Эльзу, он добавил весело:
– Однако научно уже доказано, что проклятия по наследству не передаются!
Девушка тоже улыбнулась:
– Моя мама тоже это утверждает. И назвала меня Эльзой не только потому, что имя ей нравилось, но и специально – опровергнуть, что ли…
– Видите, мы с ней единомышленники! Науке надо верить.
Но Эльза покачала головой:
– Вряд ли подобные вещи подвластны науке. Наш род всегда ощущал это проклятие – пусть даже малую частицу, но все же отравленной крови.
– И в чем же это выражается теперь, в вашей семье? – Петрусенко, склонив голову набок, с любопытством рассматривал Эльзу. – На мой взгляд, вы спокойные, интеллигентные люди. Я бы даже сказал – слишком интеллигентные… по отношению к некоторым господам!
– Вы, наверное, правы, Викентий Павлович. И все же… есть в нашей семье тайна – плохая, позорная… Ой, мы уже подъезжаем!
Эльза слишком оживленно вскочила с места. Петрусенко понял, что она досадует на себя за излишнюю откровенность. Он тут же подхватил на руки Катюшу, стал показывать ей в окно дома Карлсруэ. Поезд тормозил на вокзальном перроне, все заторопились к выходу. Через пять минут Эльза уже была совершенно убеждена, что ее последним фразам никто не придал значения, о них просто позабыли. Но это было не так: Петрусенко хорошо их запомнил. И, незаметно поглядывая на девушку, он думал: «Семейная тайна… Какое-то позорное проклятие… Не о нем ли стало известно пройдохе Лапидарову? Не им ли он шантажирует этих славных людей?»
5
Под аэродром было оборудовано большое поле на западной окраине Карлсруэ. Когда коляска с семьей Петрусенко и Эльзой подкатила к нему, за легким штакетником, вокруг поля, уже собралось много людей. А к импровизированной входной арке один за другим подъезжали экипажи, высаживая все новую и новую публику. К прибывшим тут же подскакивали юркие билетеры.
