Бег по спирали. Часть 1. - Рина Зелиева

- Я в таком виде на люди не выйду, - заскулила она.

- Не нравиться, можешь голая выходить, - сказала, как отрезала Стела. - Поверь мне, никто не расстроиться. Наоборот, твой первый выход пройдет с овациями.

Рита опять икнула.

- Теперь пошли, Колобку покажемся, - продолжала распоряжаться женщина, потянув ее за руки и вильнув своим тугим и округлым задом, словно бы говоря, что ей конкуренток не найдется. - Пусть заценит. Только не вздумай его так назвать - убьет. Его Евгений Николаевич зовут. Он так хочет, чтоб его называли. И молчи. Только кивай в ответ. Поняла?

Рита кивнула.

Стела втолкнула ее в кабинет, уставленный массивной мебелью. У окна стоял мужичок. "Смирный?" - Маритта про себя хихикнула: да он выглядел просто смешным. Ростом с нее, если не ниже, он в ширину был почти таким же, как и в длину. Одним словом - круглый. Двойной подбородок, короткие толстые ножки и ручки с пальцами-сардельками. По лоснящейся лысине старательно распределена жидкая длинная прядь волос. Более нелепую внешность для жестокого и злобного владельца борделя придумать было сложно. Маленькие свинячьи глазки и тонкие злые губы рассказали Ите о том, что куртизанки были правы - перед ней находилась редкостная сволочь. Впрочем, он очень скоро подтвердил ее мысли.

- Так, так.., - пробасил Колобок и медленным шагом направился к ней с идиотской усмешкой, наводившей ужас. - А подарочек, оказывается, ничего у нас так... Хорошая девочка. Ну-ка, открой рот.

Дрожь отвращения пробежала по ее телу.

- Чего? - не поняла Рита. От прилива крови в голове у нее заложило уши,

- Рот, говорю, открой, - рявкнул мужик. Властный тон не оставлял времени на размышления. - Зубы все целы?

- Я тебе - не кобыла, а мы - не на рынке, - возмутилась девушка, может из-за своей натуры, постоянно стремящейся к противоречию, а, может, из-за того, что подсознательно ждала неприятностей и приготовилась им противостоять.

Она тут же получила с размаху хлесткий удар за лицу такой силы, что голова ее откинулась, и на мгновение Ите показалось, что она сейчас оторвется. Девушка гневно посмотрела на обидчика, слизнула кровь с рассеченной губы и вдруг усмехнулась.

- Ну, надо же, - с чувством, с толком, с расстановкой произнесла она, - допрыгнул. Может, если тебя каждый день поливать, ты вырастешь и перестанешь быть таким злым и грубым?

- Тебе смешно? - растерялся коротышка. С наивной гордостью она заметила в его глазах замешательство.

- Я не смеюсь над теми, над кем Бог уже поугарал.

Тут уже икнул Колобок, затем побагровел. На лбу его вздулись жилы. Он открыл рот, потом закрыл. Как рыба, вытащенная из воды на сушу. Видимо, с синдромом камикадзе он сталкивался в первый раз. Деловито схватил телефон со стола и проорал в трубку:

- Хасан, ко мне!

Через секунду в кабинет влетел здоровенный горбоносый амбал, закрывший собой весь дверной проем.

- Нравиться? - со сладкой улыбкой спросил он у своего бодигарда.

Тот тупо кивнул и осклабился. Иногда босс подкидывал ему девочек в качестве премии за рвение и особые успехи в работе.

- В подвал ее. Своих всех позови. Делайте с ней, что хотите. Сегодня ваша ночь.

Ите показалось, что она пеплом осыпалась на пол. Она стояла, белая, как простыня. В голове образовался вакуум.

У Колобка запиликал телефон. Он с раздражением машинально принял вызов и стал нервно расхаживать по помещению, выслушивая абонента. Неожиданно его толстая мордочка приобрела умилительное выражение подобострастия и готовности услужить.

- Да, конечно, - блеял он. - Как вам угодно. Сейчас все будет. Да. Ждем.

Он грозно повернулся в сторону мордоворота и расплывающейся безмолвием и туманом по комнате девушки.

- Стелу позови, - рявкнул Коротышка. - Пусть ее подготовит и в сознание приведет, на ум наставит. Сейчас важный клиент приедет. А ты знаешь: желание клиента - для нас закон.

- Ты, - Колобок приблизился к девушке. Его заплывшие жиром глазки совсем сузились и превратились в щелочки, горящие безумной яростью. - Будешь делать все, как скажет Стела. Рот лучше вообще не открывай. Не понравишься клиенту - убью. Медленно. Так, что сама сдохнуть захочешь прежде, чем откинешься.

Маритта сидела у окна в комнате, дизайн которой был выдержан в бежево-золотисто-пастельных тонах. И на том спасибо. Икота не прекращалась, несмотря на все усилия Фрекен Бок. Вода не помогала. От бокала коньяка, выпитого медленными глотками, голова кружилась и плыла куда-то. Резкий упадок психического тонуса в сочетании с предельной усталостью и болезненным состоянием, ощущением полной беспомощности склоняли к капитуляции. Ите казалось, что она борется против целого мира. Беспощадного мира, в котором правят власть, деньги и жестокость. Вырванная из своего прежнего мирка, где все было так просто и так понятно, столкнувшаяся с новой реальностью, где человеческая жизнь, честь и достоинство ничего не значат. Где совсем иная иерархия. И, если брать за основу теорию Дарвина, она оказалась в самом начале пищевой цепочки. Но так же нельзя! Она не одноклеточное, не амеба там какая-то. Она не позволит себя использовать. Виски обдало жаром. Ита припомнила, что уже, кажется, лет сто ничего не ела. А коньяк, выпитый на пустой желудок, совсем лишал ее воли.

За окном зеленели кусты, молоденькая травка, клумбы в свете тут и там стоящих фонарей, ярко освещавших периметр. Все это должно было маскировать внушительный забор, мощные ворота, сторожевую будку, камеры и поистине зоновский режим, в котором находилось заведение. За сеткой жужжали проснувшиеся от весеннего солнца комары. Память услужливо подсунула цитату:

- Весь покрытый зеленью, абсолютно весь. Остров невезения в океане есть. Остров невезения в океане есть. Весь покрытый зеленью, абсолютно весь, - нашептывала Маритта.

Из-за кустиков, покрытых молодой листвой, вырулил ровер. Агрессивно затормозив возле крыльца, он развернулся и отъехал в тень, подальше от фонаря. Дверца его открылась и выпустила мужчину, черты силуэта которого показались Ите знакомыми. Да и сама машина отдалась в сознании шквалом эмоций.

Глава 7.

- Там живут несчастные люди-дикари, на лицо ужасные, добрые внутри, - машинально продолжала шептать Маритта.

За спиной девушки хлопнула двери, и она порывисто повернулась на звук. В комнату вошел мужчина. Ее глаза расширились. Это был он - предмет всех ее мыслей и устремлений, источник лютой ненависти, которая кипела в ней, такой, которую она не испытывала еще ни разу в жизни. Она вообще даже не подозревала, что сможет когда-нибудь кого-то так сильно возненавидеть. Это был тот самый мужик, которого она треснула камнем по голове в лесу.

При ярком свете большой люстры, свисавшей с потолка, Ита, наконец, смогла рассмотреть его как следует. Тридцати ему еще, наверняка, не было. Но за двадцать пять, похоже, перевалило. Или лишние годы ему добавляло суровое непримиримое выражение его лица. Волосы Дарна (теперь Маритта, благодаря шлюшкам, знала, как зовут это чудовище) рассыпались тяжелыми слегка вьющимися прядями по плечам. С расческой они не дружат, подумалось Ите. Мужчина был одет в темно-синие узкие джинсы, черный джемпер и кроссовки. Недурно сложен. Ростом значительно выше среднего. На целую голову выше ее - это Рита определила еще в деревне, когда пыталась от него убежать. Широкие плечи, узкие бедра. Нос с едва заметной горбинкой и пронзительные глаза под черными густыми бровями. Удивительно длинные для мужчины ресницы и полные красиво очерченные губы смягчали тяжелый жесткий взгляд, которым он пригвоздил девушку к месту, и придавали ему некоторое очарование. Подобные черты присущи скорее юноше, чем зрелому мужчине. Наверно, поэтому она и затруднялась точнее определить его возраст.

- Нет, не так, - тихо проговорила Маритта, - Тут все наоборот: на лицо прекрасные, жуткие внутри.

- Что? - недоуменно спросил Дарнов.

- Ничего, - вздохнула Ита, - проехали.

Мужчина пружинистой спортивной походкой подошел ближе и остановился в паре шагов от нее.

- Ну, как тебе тут? Освоилась? Как теперь выкручиваться собираешься?

Его глаза поразительного серо-синего цвета, похожие своим оттенком на штормовое небо, ощупывали грудь девушки, высоко приподнятую красным кружевным лифчиком, край которого выглядывал из глубокого выреза платья.

- Ты что, титьки в первый раз видишь? - елейным голосочком нежно осведомилась Маритта, игнорируя его вопрос, - или тебя мамка в детстве грудью не докормила? И ты до сих пор испытываешь к ним некоторую слабость?